Я не видела его лица, но чувствовала легкое раздражение. Матвей, похоже, все еще обдумывал смерть полковника Нестерова, а Саве разговор надоел. Только Карамелька умиротворенно урчала рядом.
Но не только я ощущала эмоции Савы.
– Прошу прощения, – произнес Леня. – Может, вы привыкли к такому образу жизни, а мне как‑то в новинку. Вот и пытаюсь понять… Пытался.
Он замолчал. Сава выставил блок.
– Высажу, – сказала я. – Всех. В ближайшем поселке. Обратно на электричке поедете.
– Вообще‑то, это моя машина, – напомнил Матвей.
– Уговорил! Сам уйду.
Я вовсе не хотела ни с кем ссориться. Но если так получилось… Если в Москву мы едем таким составом… Можно же не усложнять⁈
– Три эспера на квадратный метр пространства, пожалуй, перебор, – неловко засмеялся Сава. – Ладно, я объяснюсь, как самый старший. – Он снял блок. – Да, я раздражен. Но не из‑за тебя, Леонид. Ты имеешь право знать. Однако, повторюсь, мы не можем удовлетворить твое любопытство. Частично из‑за подписки о неразглашении, частично из‑за того, что сами ничего не понимаем. Вот последнее и раздражает. Вместо того, чтобы заниматься расследованием…
Он махнул рукой, это я мельком увидела в зеркале дальнего вида.
– Можно подумать, если бы мы в Петербурге остались, нас к расследованию допустили бы, – мудро заметил Матвей.
– Лень, а расскажи, почему у тебя уже есть оружие, – попросила я, меняя тему разговора. – Заготовки магических систем в подпространстве прятать легко, но для материального оружия создают специальный карман. И право на него надо доказать. Я ведь прав?
– У меня спросила бы, я б объяснил, – вмешался Сава. – У Лени техника мастера, он мечом в совершенстве владеет.
– Да брось, – смутился Леня. – Экзамен я сдал, да. Но до мастера мне еще далеко. Сергей Львович говорит, что предела совершенству нет, и я с ним согласен.
– О! Кто‑то обещал рассказать мне о Сергее Львовиче, – вспомнила я.
– Вот пусть ученик и рассказывает, – хмыкнул Сава. – А я дополню, если что.
– Я мало о нем знаю, – признался Леня. – Он появился, когда эспер при посольстве в Сеуле обнаружил у меня дар. Стал приходить дважды в неделю, учить.
Санкт‑Петербург – Сеул? Для сильного эспера не расстояние.
– Он же настоял, чтобы я занимался боевыми искусствами, – продолжал Леня. – Последние два года, что я учился в лицее, мы встречались чаще, но всегда – только для учебы. Он ничего о себе не рассказывал, а я, разумеется, не спрашивал. Знаю только, что Сергей Львович служит во дворце, при императоре.
– Служит, служит, – подтвердил Сава со смешком. – Сергей Львович Разумовский – один из сильнейших эсперов империи, личный эспер его императорского величества, князь… и прочая, и прочая. Он лекции читает на старшем курсе, по проекциям. Проективная телепатия, проективная иллюзия…
– Это вы так внушение называете? – поинтересовался Матвей. – Разве это не запрещено законом?
– У нас многое законом запрещено, – как‑то резко ответил Сава. – Да кому закон писан, когда речь идет о безопасности государства?
«И кто способен поймать на нечестной игре сильнейшего эспера империи…» – осенило меня.
– Возможно ли, что мне внушили мысль о том, чтобы взять внешность Лени? – спросила я.
– Я тоже об этом подумал, – буркнул Сава.
– Но зачем? – помрачнел Леня.
– Допустим, проверить твои способности, – ответил ему Сава. – Чем не причина? Или столкнуть вас с Ярой лбами и посмотреть, что из этого получится. Или… ты бастард императора, и ее жених.
– Даже если бастард… – Леня тяжело вздохнул. – Почему жених?
– Не догадываешься? У императора нет законных детей с даром эспера. И внуков нет. И других… родственников. Яра же может положить начало новой ветви рода. Кровь эсперов будет передаваться по наследству.
– Это вилами по воде писано, – заметил Матвей.
– Вот родит наша Ярочка ребеночка, тогда и узнаем, – ехидно заметил Сава.
Я определенно чувствовала ярость, что волной шла с заднего сидения.
Ярость двух мужчин. Матвей, как ни странно, относительно спокойно отреагировал на замечание Савы.
– Ну, знаете ли… – наконец процедил Леня. – Я вам не племенной кобель.
– Очень рада, что в этом вопросе наши мнения совпадают, – сказала я. – Я как‑то тоже… не собираюсь становиться матерью эсперов.
Секунда… другая…
И парни дружно расхохотались. И ржали долго, до икоты. Я же увидела заправочную станцию, туда и свернула.
– Ой, не могу… – постанывал Сава. – Не, ребят, это нечто!
– Ага, – кивал Матвей, смахивая с ресниц выступившие от смеха слезы.
Леня похрюкивал, соглашаясь со всеми сразу.
– И что вас так рассмешило? – свирепо поинтересовалась я.
– Ты б себя со стороны слышала! – воскликнул Сава. – Мать… эсперов. Таким низким мужским… – Он перешел на фальцет. – … голосом.
– Кто там за руль рвался? Не смею мешать!
Я вышла из машины, хлопнув дверцей. Мое место занял Матвей, я устроилась на переднем пассажирском сидении.
Нет, я не злилась. Сава и Леня прекрасно это чувствовали, а Матвей, наверняка, догадался. Просто меня, наконец, отпустило. Вот примерно так я и представляла нашу поездку – со смехом, шуточными перепалками и несерьезным поведением.
Карамелька забралась ко мне на руки. Машина легко сорвалась с места, за окном поплыл сельский пейзаж. Я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза.
– А давайте играть в города! – услышала я голос Савы. – Петербург!
– Гонджу, – немедленно откликнулся Леня.
– Углич, – подхватил Матвей.
– Череповец, – «отомстила» я.
В ближайшие несколько дней хотя бы не придется беспокоиться о том, что меня подстрелят. Хотя мой враг еще ни разу не повторился. Огонь, животное, пуля… В следующий раз это может быть что угодно.
Кому же я так мешаю? Чем? Как же бесят эти вопросы без ответов!
– Яр, Муром! Не слышишь, что ли? – Сава тронул меня за плечо.
– Москва, – выдохнула я.
Найду ли я там ответ хоть на один из своих вопросов…
Глава 20
До Москвы добрались поздним вечером. Можно было бы и раньше, но мы не спешили. Хоть и взяли с собой кое‑что из еды, но она быстро закончилась, поэтому останавливались перекусить, заезжая в разные города. А еще хотелось размяться, прогуляться и поглазеть на то, как живут люди в провинции.
В Москве Шереметевы когда‑то владели несколькими особняками, но, по примеру столичных аристократов, большую часть давно передали в собственность города. В одном из таких особняков теперь располагалась больница скорой помощи, в другом заседал городской совет, в третьем нашла приют публичная библиотека.
Квартира Петра Андреевича располагалась в доме на Патриарших прудах. Небольшая, но двухуровневая, под самой крышей, со скошенными потолками и лестницей с чугунными перилами.
Матвей предупредил, что кабинет и спальня деда – единственные комнаты, куда нельзя заходить. Кроме них на первом этаже располагались кухня и столовая, на втором – три спальни. Санузел – на каждом этаже.
Для боярина Шереметева… как‑то мелковато. Но, с другой стороны, здесь Петр Андреевич останавливался нечасто, светских приемов не устраивал вовсе. Полагаю, этого пространства ему вполне хватало.
– Вещи тащите наверх, – распорядился Матвей. – Сава, нам с тобой придется потесниться.
Три спальни на четверых – мало. Учитывая, что я – все же девушка. Хотя делить комнату с Савой в общежитии – это вроде как нормально.
– Да не вопрос, – легко согласился Сава.
– Не хочу вас стеснять, – вдруг заявил Леня. – Остановлюсь в гостинице. Адрес только подскажите, я совсем не знаю город.
– Из нас Москву лучше всех Яр знает, – ответил ему Сава с лукавой усмешкой. – Яр, подскажешь?
– А ты в своем репертуаре, – беззлобно огрызнулась я. – Не надоело? У меня уже аллергия на твой стеб!
Леня, безусловно, тоже ощущал эмоции Савы, но навряд ли понимал, что тот, в очередной раз, прикалывается. И никто Леню в гостиницу не отпустит.
