– Максим!
Она кинулась ко мне, обняла так, что едва дыхание не перехватило.
– Все хорошо, – пробормотал я, гладя её по спутанным волосам. – Живой.
– Долго тебя не было, – проговорила она.
– Всё хорошо. Я вернулся.
Она оглядела меня с головы до ног. Ну да, ссадин прибавилось.
– Что там было?
– Потом. Устал я, Даша. Потом расскажу.
Расскажу, правда, не все. Но жизнь такая штука, деваться некуда.
Даша накрыла меня шкурой и прижалась, будто не хотела отпускать.
– Спи, – прошептала она. – Я рядом.
Я обнял её, вдыхая запах травы от её волос. Это был мой дом. Здесь я живу. И мне здесь хорошо.
Даша прижимаясь ко мне. Я поцеловал её в макушку и закрыл глаза. Сегодня будет новый день. Надо рассказать Ермаку, проверить кузни, узнать новости… Но это будет через час.
…Через пару часов я зашел к Ермаку. Атаман был в избе, в которой у нас обычно проводился Малый Круг и совещания, за столом.
– Ну что, Максим, как съездил к остякам? – устало спросил он, будто не видел меня пару часов и я мотался куда‑то на дачу за яблоками.
– Добыл их идола со Змеиного болота, – ответил я просто. – Пришлось повозиться. Место гиблое – трясина, туман, змеи всюду. Большие и очень большие.
Ермак откинулся на лавке, покачал головой.
– Змеиное болото… Слыхал я про то место. Многие туда ходили, но не все вернулись. Как же ты управился?
– Осторожно шел, с помощью деревяшек, прикрученных к сапогам. От змей – кожаная одежда, ее они не прокусили, огнемет и сабля. В конце, правда, встретил такую тварь, что едва справился. Не то действительно дух, не то просто здоровенная змея вымахала. Остяки теперь нам благодарны должны быть. Пусть не все, но тот род – точно.
– И что взамен просить?
– Пока ничего. Но помним будут. А нам сейчас нужны любые союзники. Хотя они далеко. Но точно заинтересованы в дружбе с нами. Их род маленький, но они сильные бойцы. Не думаю, что многие умеют кидать ножи из‑под воды. И скорее всего это далеко не все из того, что они могут.
Ермак хмыкнул, потер переносицу.
– Да, тут ты прав… а где они живут? Я всех местных остяков знаю, но это, похоже, другие.
– Далеко отсюда, – согласился я. – Ну да ничего.
– Это да… Ладно, иди к своим кузням. Там тебя очень ждут.
Я ушел от атамана. Утренний воздух был свежим, с Иртышей тянуло прохладой. Кашлык просыпался.
Дойдя до мастерских, я с вниманием заметил – новые кузни дымили. Наконец‑то! Две недели сушили печи, затем даже разводили в них легкий огонь. Глина схватилась как надо, трещина не дала.
…Все, работа пошла. Теперь мы наконец‑то начали полноценно готовиться к войне. У нас есть все, что нужно, чтобы даже в этих условиях противостоять в десятки раз более многочисленному противнику даже без пороха.
Справимся ли мы с возложенными на нас самими собой производственными задачами – вопрос второй. Работы не много – ее очень много. Учиться придется на ходу. Осваивать ремесло не за месяцы и годы, а за недели, потому что большего времени у нас нет.
Мы будем делать множество арбалетов и постараемся встретить кучумовцев стеной стрел, раз уж нет пороха. Но хороший арбалет не намного хуже пищали, если вообще хуже. Кучума ждет много сюрпризов. Надеюсь, меня больше не будут отвлекать на несколько дней, и я смогу сосредоточиться на своей работе.
Хотя самому что‑то делать сейчас будет некогда. Только показывать, направлять и так далее. Но куда деваться.
– Что у нас получается, Макар? – спросил я у старшего кузнеца, когда мы сели на бревно.
– Все хорошо, – он махнул рукой. – Выучим народ. Казаки – они только с виду ленивые, так что втянутся. Некоторых из кузниц повыгоняем, совсем неспособных, а остальные будут работать.
– Лишь бы меня не отвлекали, – повторил я.
– Да, верно, – согласился Макар. – Одному мне мотаться от одной кузницы к другой чересчур тяжело. Даже с помощниками.
И тут около нас появился молоденький казачок – он часто был в Кашлыке посыльным из‑за юного возраста и очень шустрых ног.
– Максим, тебя Ермак зовет! Срочно!
– Что случилось? – я от злости ударил кулаком по бревну. Только говорил, что моя мечта – пусть хоть несколько дней не трогают по посторонним вопросам.
– Я только что от него, что случилось? – повторил я.
– Откуда мне знать, – удивился казачок, – мне велено позвать, я и зову. Как стану сотником, тогда мож буду знать, а пока нет! Но Ермак что‑то очень злой и задумчивый. Похоже, стряслось что‑то!
Глава 25
…За столом сидели Ермак, Мещеряк и Прохор Лиходеев. Все трое были мрачные. Лиходеев подпер щеку ладонью и щурил глаза
– Что случилось? ‑спросил я.
– Кум‑Яхор на стороне татар, – вздохнув, сказал Ермак. – Рассказывает им, что у нас происходит.
– Ничего себе, – покачал головой я.
С этим человеком я столкнулся с первого дня появления здесь. Старый шаман, лет шестидесяти, жилистый, с лицом, будто вырезанным из дерева жил в юрте в Кашлыке на краю поселения. Он сразу заявил, что во мне «темные силы» и меня надо уничтожить. Ермак тогда его не послушался, а отец Тихомолв сказал, что во мне нет зла, поставив точку в разговоре о моей судьбе.
Но люди не доверяли мне, пока я не спас в бою казака Никиту‑грамотея, а потом не начал делать оружие. Та что мы с Кум‑Яхором всегда смотрели друг на друга без симпатии.
Я и раньше говорил Ермаку, что шаман, скорее всего, водит дружбу с Кучумом. Но это были догадки. Улик не было, а Лиходеев каждый раз повторял: «Просто так шамана из Кашлыка не выгонишь. Вогулы встанут стеной. Политика».
– А как узнали? – спросил я.
Прохор поднял глаза.
– Казаки видели, как он ушел в лес, – сказал он. – С утра. Само по себе это ерунда, все в лес ходят. Но потом, когда он вернулся, наткнулись на татар почти в том же месте. Завязалась схватка. Один наш ранен, но двоих татар убили. Среди них один был не простой.
– Что значит «не простой?»
– Вид у него не как у татарина‑разведчика, – сказал Лиходеев. – Мурза какой‑то, не иначе. Кафтан, подбитый шелком, сапоги мягкие, тонкие, будто городские. На пальце перстень с резьбой. Он приходил разговаривать, точно. Такие под деревьями не прячутся, в засадах не лежат. А если разговаривать, то с кем? С кем‑то важным, к кому простого разведчика не пошлешь.
Мда, Прохор прав. Если такой человек был там, где находился Кум‑Яхор, то только к нему он и ходил, не иначе.
– И что делать будем? ‑спросил Ермак, обводя нас взглядом.
– Просто так выгнать его нельзя, – ответил Мещеряк. – А тем более повесить. Вогулов хоть и мало, но кинутся на нас все, и только этого нам не хватало. Если доказать, что он татарский человек – другое дело. Вогулы шаману этого сами не простят. Они нейтралитет держат, ни нам, ни Кучуму не кланяются.
В избе повисла тишина. Мыслей, похоже, не было ни у кого. Я тоже молчал. Вот как получилось. Все‑таки прав я оказался, неспроста он хотел, чтоб от меня избавились. Почувствовал, видать, что пользу казакам принесу, вот и решил вмешаться. Но не вышло. И теперь я уже буду решать его судьбу.
– Нехорошо, – сказал я, – когда рядом с нами враг, а сделать с ним мы ничего не можем. Это неправильно.
– Да уж, – кивнул Ермак. – Даже убить его по‑тихому в лесу не получится. Скажут, что это мы. Даже остякам это очень не понравится. Все начнут говорить, что мы – подлые люди.
– Надо придумать так, – произнес я, – чтобы стало очевидно всем, что он работает на Кучума.
Ермак поднял голову.
– Мысль хорошая. Но как?
– Надо, чтобы он узнал о деле, о котором знать может только он. И если татары об этом деле узнают, значит, он их человек. И это можно будет доказать перед всеми.
– Ну а как это сделать? – хмуро спросил Мещеряк.
Я пожал плечами.
