Драйвер (СИ) - Север Олег

Теодор докладывал чётко, словно чеканя слова, в военной манере, что неизменно импонировало князю: — Экономика княжества ожила, словно после долгой зимы. Торговые пути вновь полны жизни, и возобновились поставки воска и зерна в земли Италии и Сицилии. Однако львиная доля наших товаров теперь уходит в Византию и султанат Аюбидов. Эта диверсификация позволяет нам не зависеть от капризов одного покупателя и значительно повысить цены, что не может не радовать ни местных производителей, ни княжескую казну. Драгоценные металлы, добываемые в недрах княжества – серебро, свинец и медь – целиком выкупаются императором по цене справедливой, даже можно сказать царской, что также способствует процветанию казны. Набег оказался весьма прибыльным. После щедрых выплат участникам похода и достойных компенсаций семьям павших героев, казна пополнилась суммой, равноценной ста семидесяти одной тысяче номисм. Теперь нам предстоит мудро распорядиться этими средствами, вложить их с наибольшей пользой для процветания княжества.

Князь слушал, не перебивая, лишь изредка кивая в знак понимания. Слова Теодора лились ровным потоком, рисуя картину процветающего княжества. Но за внешней благостью скрывались и тени, которые не могли ускользнуть от его наметанного взгляда.

- Хорошо, Теодор, — произнес князь, когда докладчик замолк.

- Но что с настроениями в народе? Доходят ли до них плоды этого процветания? Ведь богатая казна мало что значит, если подданные голодают и ропщут.

В разговор вступила Цахис:

- Князь, народ доволен. После набега многие семьи получили помощь, поля засеяны, амбары полны. Торговцы охотно скупают излишки, цены растут, что радует крестьян. Однако, поговаривают, что некоторые купцы, почуяв наживу, скупают зерно у крестьян за бесценок, а затем перепродают его втридорога. Эти слухи вызывают недовольство, если им не положить конец, оно может перерасти в нечто большее.

Князь нахмурился. - Купцы… Вечная головная боль. Теодор, поручаю тебе разобраться с этим делом. Если слухи подтвердятся, виновные должны понести наказание, невзирая на их положение. Цахис, а что с нашей разведкой? Есть ли какие-то угрозы извне?

Цахис, чей взгляд обычно был мягким и лучистым, стал суровым и проницательным.

- На границах спокойно, князь. Однако, ходят слухи о том, что Геную собирает большой флот и набирает наёмников. Против кого будет он направлен пока остаётся загадкой. Толи он постараться добить пизанцев, толи нападут на нас, а может ещё что задумали пока не ясно.

Князь задумчиво погладил эфес меча. Генуя… Их корабли бороздили моря, а амбиции не знали границ. Нужно быть готовым ко всему. Вот кого бы он с удовольствием предал огню.

Цахис, усилить наблюдение за генуэзцами. Пусть наши лазутчики будут начеку и сообщают обо всем подозрительном, напомни мне отправить письмо императору, вместе с подарками.

-Теодор, подготовь княжество к войне. Провиант — в амбары, стены — к осмотру и починке, где необходимо. Завтра, в одиннадцать, созывай княжеский Совет. Если Генуя вознамерится испытать нашу твердость, встретим их как подобает.

Теодор склонил голову. - Будет исполнено, князь.

Князь Давид перевел взгляд на море, где последние искры заката отчаянно цеплялись за горизонт, уступая натиску надвигающейся ночи. В душе зрело смутное предчувствие. Война – всегда багровая жатва и скорбь, но порой она – горькая необходимость.

Память услужливо разворачивала свитки минувших лет: яростный пляс клинков, сталь, воющая в унисон с предсмертными криками, хриплые молитвы воинов. Он помнил пьянящий жар битвы, адреналин, что диким зверем метался в крови, нерушимое братство дружины, где плечом к плечу – стена против врага. Свист смертоносных стрел, едкий смрад гари и крови, и оглушающую тишину, обрушивающуюся после победы, словно каменная плита.

Тосковал ли он по тем временам? Да. В мирной жизни не хватало той гранитной остроты, той беспощадной проверки на прочность, что дарила война. В тихие дни он чувствовал себя львом, томящимся в клетке, взор которого устремлен к бескрайним просторам. Но Давид понимал, что эпоха его лихих подвигов прошла. Ныне его жребий – печься о благе своего народа, возводить города, умножать торговлю. Он должен быть мудрым кормчим, а не безрассудным рубакой. И все же, порой, в часы безмолвия, сердце его жаждало вновь оседлать боевого коня, сжать в руке сталь меча и услышать громогласный клич своей дружины. И если найдется безумец, что пробудит в нем зверя, — он горько пожалеет об этом.

Июль, 1188 года

Киссамос, Крит

Танкред король Ифрики

С самого утра Танкред ощущал прилив сил, словно вчерашний ветер удачи наполнил его паруса. Переговоры с Мануилом, другом детства, а по совместительству и императором Византии, прошли блистательно. Графство Лечче, словно камень, тянувший ко дну, было сбыто за 300 000 номисм и щедрый россыпь преференций. Теперь предстояло вывезти верных людей, но эта задача не пугала – Мануил обещал предоставить флот, для их переезда. Заодно он должен доставить нового владельца в Лечче, вместе с его дружиной. Танкреда мало волновало, кого Мануил назначит новым графом – заботы о собственном государстве поглощали его целиком. Его владения, словно сотканные из золотого песка и горной лазури, простирались тонкой прибрежной полосой от Сфакса на востоке до Мелильи и Уджды на западе, от морского побережья до седых вершин Атласа.

В голове Танкреда уже зрел план, словно спелый плод, готовый к употреблению: укрепить оборону прибрежных городов – драгоценных жемчужин его владений, создать флот, чья мощь затмила бы генуэзские и пизанские эскадры, одарить местное купечество щедрыми преференциями и привлечь ремесленников, дабы вдохнуть жизнь в города, изнемогающие под палящим солнцем. На востоке владения Танкреда граничили с пестрым лоскутным одеялом частных земель византийской знати, протянувшимся от Габеса до Сирта. На западе, после падения Маракеша и гибели Якуба аль-Мансура и «балканского пса», разверзлась пучина хаоса. Каждый, даже самый мелкий, военачальник алчно тянул руки, стремясь отхватить кусок от общего пирога. И лишь благодаря титаническим усилиям полководца Абу Мухаммада, эта вакханалия не переросла во всеобщий крах. А жаль…

Танкред усмехнулся своим мыслям. Пусть грызутся, словно псы за кость. Пока они заняты дележом шкуры убитого льва, у него есть время подготовиться. Время – его главный союзник, а пески Сахары – надежный щит. Он создаст государство, где порядок и процветание станут не исключением, а правилом. Государство, чье имя будут произносить с уважением от берегов Сицилии до ворот Мекки.

Он вызвал к себе своего верного секретаря, Этторе, человека незаметного, словно тень, но обладающего острым умом и феноменальной памятью. "Этторе, подготовь послания к главам всех прибрежных городов. Сообщи им о моем скором прибытии и прикажи собрать самых достойных мужей для обсуждения насущных дел." Секретарь поклонился и исчез, словно растворился в воздухе.

Танкред подошел к окну, впуская в комнату свежий морской бриз, смешанный с ароматами цветущего жасмина. Внизу, в гавани, покачивались византийские корабли, готовые к отплытию. Он смотрел на них с нескрываемым удовольствием, зная, что каждый парус приближает его к мечте. Но в глубине души таилась легкая тревога. Мануил был другом, но политика – игра без правил. Танкред не мог полностью доверять византийцам, и потому уже отдал распоряжение о подготовке собственных кораблей в Сфаксе. Пусть это будет медленно, но надежно.

Вернувшись к столу, заваленному картами и свитками, Танкред углубился в изучение береговой линии своих владений. Каждый залив, каждый мыс, каждая крепость были ему знакомы. Он помнил имена капитанов гарнизонов, знал слабые и сильные стороны каждого укрепления. Предстояло многое сделать: усилить оборону Триполи, модернизировать укрепления в Кайруане, построить новые верфи в Бизерте. И все это требовало не только денег, но и времени, а времени у него было не так уж и много.