— Добрый день, Ваше Высочество! — приветствовал меня дипломат.
— Добрый день, Ваше Превосходительство! Впрочем, насколько я понимаю, вы едете в Берлин на повышение. Дайте, угадаю? Возглавите кабинет министров? Думаю, Его Величество Вильгельм сделал весьма достойный выбор.
— Благодарю за комплимент, Ваше Высочество, но пока что я не в курсе замыслов моего монарха. Меня отозвали из Парижа, но я не мог не посетить ваше государство, тем более что перед этим заехал в нашу Рейнскую провинцию. И да, на этот разговор меня никто не уполномочил. Я тут, можно сказать, проездом и проявил частную инициативу.
— Я весь во внимании.
— Вы знаете, что мой государь объявил Рейнскую провинцию демилитаризованной областью?
— Несомненно.
— Но у нас возникли сложности с выводом нашего Прирейнского корпуса. Мы никак не можем получить разрешение ни от вас, ни от Ганновера. Сейчас оба государя находятся в одном месте, и я надеюсь, мне удастся каким-то образом продвинуть этот вопрос.
— О, да, я спросил как-то отца, что там происходит у нас под боком в прусском анклаве. Понимаете, дорогой мой друг, его весьма смущает странная демилитаризация в Рейнской области. Вы выводите оттуда целый корпус с кавалерией и артиллерией. Но там сразу же призываете ландвер. К чему это? Если вы сосредотачиваете свои опытные войска против кого-то, тот почему не поставили нас в известность, согласитесь, это как-то не говорит о прочной дружбе между нашими государствами. И если здесь я с отцом не полностью согласен — вам же надо иметь какие-то силы поддержания порядка в вашей провинции, то требование Молькте о том, чтобы войска пересекли границы нашего государства со всем вооружением –это уже беспредельная наглость! Тут и я возмущен! Если вы хотите провести свой корпус через Баварию, то только разоруженным — мы готовы предоставить вам для этого вагоны и поезда. И да, отправим всех в целости и сохранности, но оружие отправите потом, после вывода всех войск. Всех девяти полков и кавалерийских эскадронов. И, как вы сами понимаете, за услуги нашей железной дороги надо заплатить. Никаких переходов своими силами — только перевозка в вагонах. И тут я позицию государя-императора полностью поддерживаю. Перевезут войска, вы сможете отправить и вооружение, кто вам мешает? Но допустить вооруженные силы другого государства, пусть и самого дружественного– это нарушение нашего суверенитета, на это никто не пойдет.
— Вот как, Ваше высочество, а я так надеялся на понимание именно в этом вопросе.
Ага! Нашел наивного дурачка! И захотел проверить степень моей наивности? Ну-ну…
— Понимание вашей позиции, дорогой друг, у меня имеется, но согласия в этом вопросе быть не может. Я никогда не пойду против решения своего отца и государя-императора.
— Да-да, я и не настаиваю на том, чтобы вы как-то повлияли на мнение государя по этому вопросу. Но… скажите, вполне возможно, что Ваше Высочество сумеет организовать мне аудиенцию у Его Императорского Величества? Я могу ненадолго задержаться в Мюнхене.
— Хм… — я сделал вид что погрузился в тяжкие раздумья.
— У Его Величества сейчас много встреч и эти переговоры с Ганновером, а еще созыв рейхстага… вы же понимаете, насколько сейчас загружен император? Даже не знаю, чем вам помочь… — и начал даже шевелить губами, как делает человек во время весьма напряженного мыслительного процесса.
— Ваше Высочество… Я слышал, что вы хотели приобрести несколько картин некого художника Ансельма…
— Вы хотите меня оскорбить, Ваше Превосходительство? Предложить мне взятку? Или вы сомневаетесь в моей платежеспособности? — гнев сверкнул в моих глазах.
— Ну что вы, Ваше высочество… только из уважения к вашему положению и осознавая всю загруженность Ваше высочества заботами о королевстве я позволил себе некую вольность. — быстро пошел на попятную Бисмарк.
— Впрочем, вы натолкнули меня на мысль… Отец создал фонд для выплат небольшого пенсиона ветеранам баварской армии. Он мог бы вполне благосклонно оценить пожертвования в этот фонд и даже встретиться с щедрым дарителем.
Намек сделан. Последняя фраза про «щедрого дарителя» наверняка, резанула по прижимистой душе будущего главы прусского правителя. Но тут такое дело — хочешь внеплановой и срочной аудиенции у монарха — плати! И не оскудеет рука дающего! О!
Я не знаю, что в итоге победило — скупость или осознание того, что позиция Баварии в этом вопросе, скорее всего, будет неизменной. Конфидент отца докладывал о том, что Бисмарк попытался договориться о выводе войск Пруссии из Рейнской провинции через Францию, но получил категорический отказ. Париж не собирался пропускать через свои земли армию другого государства: ни с оружием, ни без оного. Наверное, будущий премьер-министр Пруссии весьма сильно расстроился. Но он еще более расстроился, если бы знал, что за определенную мзду Максимилиан был готов пропустить Восьмой (Прирейнский) корпус, но вот вооружение, в первую очередь артиллерию — ни за что! Но оказалось, я был не прав. Ровно через неделю Бисмарк появился снова в Мюнхене (как я понял, Вильгельм еще официально не назначил его главой правительства). Внес приличную сумму в фонд ветеранов, получил аудиенцию у императора. И даже о чем-то с ним договорился. Так что, скорее всего, он ездил в Берлин, чтобы получить разрешение на трату государственных средств. Все равно огорчился бы, если бы узнал, что фонд пенсионной поддержки ветеранов — это ширма, через которую мы тайно снабжаем средствами нашу имперскую армию. А то от бюргеров ландтага дождешься!
А вот после Отто фон Бисмарка, который кормил меня обманными надеждами, даже кофе не предложил, скряга[1], меня опять ждала встреча с ганноверским наследником. На этот раз вполне себе деловая. Я учитывал, что Эрнст Август прирожденный вояка. Гусаристость его характера для меня тайной за семью печатями не стала. А потому я потащил его ознакомится с нашим новым вооружением: теми самыми нарезными винтовками Шаппсо. Только мы разработали на его основе кавалерийский карабин и егерский вариант — чуть более удлиненный и без штыка. Зато бил чуть дальше и точность была вполне себе приемлемая. Надо сказать, что ничто так не укрепляет отношения между молодыми людьми, как хорошая пьянка и совместное посещение борделя!
На самом деле было можно еще кое чем похвастаться — наши химики вышли на создание бездымного пороха, из-за чего Бавария закупила призовую партию хлопка. Тем более. что мы и несколько мануфактур по производству тканей и формы из нее открыли. Ага! Армию собираемся увеличивать, значит и формы надо больше, а во время учебы оная еще и имеет паршивое свойство изнашиваться ударными темпами. Вот и получается. Что современная армия — двигатель развития промышленности и изобретательства, ибо для армии нужно много всего, желательно нового и самого лучшего. Но самое лучшее — разработанную на основе штуцера Щаппсо пятизарядную винтовку я кронпринцу Эрнсту показывать пока что не собирался. Идею подал я. Лучшие оружейники Баварии над этим делом покумекали и сообразили, как этот раритет переделать под пятизарядный магазин. Даже другой боеприпас разработали и как раз под бездымный порох. Но ушло на это денег! Главным образом на стимулирование творческой мысли. Но результат-то на лицо!
Впрочем, Эрнст, который Август, оказался тем еще кадром. От карабина пришел в восторг и выпустил почти цельную пачку патронов. Ну, нравится парню пострелюшки! А кому он не нравятся? Смотрю на него, а он патрон за патроном вставляет, только картон потрескивает, так сильно сжимает боеприпас. И лицо такое раскрасневшееся, восторженное, понимает, что с такой скоростью стрельбы да точностью — это же новая реальность боя!
— Людвиг, это великолепно!
— Согласен, Август, только у наших отъявленных друзей из Берлина такие тоже есть. Винтовки Дрейзе. Они у них жутко секретные! Все знают, что они в наличии, но их Большой штаб скрывает, что почти всю армию на эти ружья уже перевооружили. Во всяком случае нам надо научиться теперь правильно ими пользоваться. И еще… менять тактику, несомненно, придется.
