Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

Меня хлопнули по плечу:

– Красивый!

Я обернулся.

– Какой у тебя номер? Пришлю тебе пригласительный, так и быть. Только ты оденься поприличнее, ладно? Чтоб без кринжа.

– Ты ж моя лапочка, – улыбнулся я.

– Но только если окажется, что инфа отстой… Всё… даже не смотри в мою сторону.

– Не окажется, – кивнул я. – Гарантирую.

Мероприятие проходило в конференц‑зале выставочного центра. Народу пришло довольно много. Чиновники, чиновницы, пресса, модельеры, модели и просто интересующиеся, типа меня. Я показал на входе экран телефона с квадратом, разбитым на квадратики, крепкий секьюрити отсканировал его какой‑то приблудой и пропустил в просторный светлый холл.

Я прошёл через рамку металлоискателя, как в аэропорту и оказался в зале. Вдоль одной из стен стояли столы с высокими узкими бокалами. Гости подходили, брали шампанское и великосветски потягивали, улыбались, болтали и шутили. Ждали губернатора.

Я огляделся и увидел в конце зала подиум. Подошёл, заглянул за перегородку. Там был отдельный космос, суетливый, гламурный и довольно откровенный. Почти, как на фотках Гельмута Ньютона. Только лучше. Девчата на ходу поправляли свои наряды, с кого‑то сваливался лифчик, кто‑то подтягивал трусы. Визажисты махали кисточками, модельеры подтягивали бретельки и что‑то подшивали на ходу.

– Красивый! – окликнула меня Алиса. – Ну блин! Сказала же, оденься, как человек!

Она подбежала ко мне и упёрла руки в бока. На ней был откровенный купальник, и в нём она выглядела совсем не как десятиклассница. Совсем.

– Ой! – потряс я головой. – Прикрой свой срам, а то у меня голова кружится.

– Чего⁈

Девчонки, стоявшие рядом захохотали.

– Ладно, я пошутил, но от такой красоты я немного ослеп.

– Можно с вами селфи сделать? Потом, когда глаза в порядок придут хоть посмотрю на вас.

Все опять засмеялись. Несколько девушек встали вокруг меня а одна сделала снимок.

– Алиса, обними своего парня!

– Это не мой парень! – заржала она, но приобняла ради фоточки, возможно хотела смутить, я не знаю.

Но тут мне стало уже не очень интересно всё это фотографирование, потому что я увидел того, ради кого и пришёл. Сердце включилось, заработало, застучало.

Не потому застучало, что почувствовало опасность. Нет. Просто сейчас требовалось быть собранным и целеустремлённым. Через заднюю дверь в помещение вошёл Петрушко. Он сопровождал экстравагантного парня с нелепой причёской. Должно быть, автора коллекции. Все девушки тут же стали серьёзными и обо мне сразу позабыли.

– Ну всё, нам пора начинать, – сказал Вите модельер. – Договорим позже.

Он тут же отвернулся от блогера и подозвал к себе помощника. Но я не хотел, чтобы Петрушка скучал и тут же его окликнул.

– Виктор! – воскликнул я и широко улыбнулся. – Виктор, привет!

Я оставил Алису и сделал шаг к нему.

– Какая приятная встреча, не правда ли?

– Что? – растерянно посмотрел на меня он и вдруг кто‑то поймал меня за руку.

Не грубо, а мягко, по‑детски.

– Не ожидала… – произнёс знакомый голос. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

Я обернулся. Это была Настя.

– Позвольте вам представить, Виктор. Восходящая звезда подиума Анастасия…

– Чего тебе надо! – нервно прохрипел он, а Настя вырвала руку и зашагала к выходу

Вот же девушки… Что она вообще нашла в этом дурачке Красе, который из‑за дочки депутатской наелся таблетосов? Бред же. Как можно было влюбиться в такого слизняка? Вот хоть тысячу лет проживи, а девичье сердце обязательно сумеет удивить и преподнести сюрприз.

Если нет любви в твоих пpоводах

Если холоден голос в твоем телефоне

Я могу понять и могу пpостить

Я звоню в никуда я забыл даже номеp…

Ладно, с Настей разберусь потом. А сейчас этот бродяга, смертный прыщ Петрушка занимал первое место в списке важности.

– Витя! – воскликнул я и сердечно его обнял. – Какая радостная и неожиданная встреча.

– Что тебе надо! – нервно отреагировал он и попытался вырваться из моих крепких объятий.

Морда лица у него моментально покраснела, на выдающихся скулах заиграли желваки и появились красные пятна, а глазки забегали, стали колючими, холодными. Всё масло, в котором он катался, обихаживая модельера, вмиг впиталось, и стал он сухим и шершавым.

– Витя, такое чувство, что ты не рад.

– Не рад, – с затаённой обидой подтвердил он мою догадку и, толкнув меня в грудь, вырвался на свободу.

Девочки в неглиже с интересом за нами наблюдали. Не все, разумеется, а только те, кто стоял рядом.

– Вообще ко мне близко не подходи, ты понял? Скажи спасибо, что я на тебя с твоим дружком заявление не написал.

– Заявление? – удивился я и обернулся в поисках поддержки, мол глядите, люди добрые, на меня заявление! Это что ж такое делается‑то?

– Заявление твоё, знаешь как правильно называть? Явка с повинной. И, в принципе, стоит об этом подумать. Потому что если ты осуществишь свой план на ближайшие публикации, то заявление напишу я и Елена Владимировна. Знаешь такую девушку?

– Что ты сказал⁈ – вспыхнул он.

– Заявление в ЗАГС? – захохотала Алиса.

– Не сразу, – улыбнулся я, оценив её чувство юмора.

Витя же от этой шутки и от моего ответа аж на месте подскочил. Будто на ежа сел.

– Ты думаешь, своими угрозами добьёшься хоть чего‑нибудь⁈ – повысил он голос и к удивлению окружающих перескочил на ломкий фальцет.

– Я не угрожаю, – улыбнулся я. – Что ты, Витя! Я смиренно прошу не делать того, что ты задумал и за что даже получил оплату. Получил? Ну, скажи, получил? За дорого хоть продал девушку свою?

– Ты под наркотой что ли? – взвизгнул Петрушка.

– Нет, конечно, я же спортсмен и, в отличие от тебя дурь вообще не употребляю.

– Оно и видно!

– А тебя вот при всех хочу предупредить, если ты свои наркоманские штуки не бросишь, придётся стукануть в органы. Пускай они тобой займутся.

– Ты что несёшь! – начал терять он контроль над гневом.

– Да ладно, не надо, – с понимающим видом усмехнулся я. – У всех свои слабости.

– Что⁈

У него глаза на лоб полезли.

– Да, перестань, пожалуйста. Все ведь всё понимают. Спалился, так хотя бы помолчи просто, не позорься. Испанский стыд, Витя.

– Кринж, – подсказала Алиса.

– Вот именно, – кивнул я. – Кринж, Витя.

Ему бы промолчать, взять свой зад и нести в зрительный зал, но его понесло по волнам злости, праведного гнева и желания поставить обидчика на место. Как, собственно, я и ожидал. Ладно бы его полоскал кто‑то из сильных мира сего. А то ведь какой‑то второгодник, чучело‑мяучело.

– Ты чё несёшь⁈ – загорелся он. – Ты чё мелешь? Ты хочешь чтобы я сейчас полицию вызвал?

– Думаю, надо сразу в Росгвардию звонить, – усмехнулся я. – Звони. А я пока в наркоконтроль позвоню. У тебя явно наркотическое опьянение, брателло. Как там, у вас торчков это называется? Раскумарился или как? Я терминологией не владею.

Наступила тишина. Те, кто стоял вокруг нас, притихли – слишком уж странными и вроде бы беспочвенными выглядели мои обвинения. К тому же сам обвиняемый вращал глазами, как полоумный и хлопал губами, как карпик, выуженный из пруда.

– Чего ты губами шевелишь, – усмехнулся я. – Глупый маленький мышонок. Разевает щука рот, а не слышно, что поёт. Мы все видели, как ты пакетик с дурью в карман сунул. Да от тебя ганжой за километр несёт. Палево конкретное, гражданин журналист.