На грани (СИ) - Качалов Эд

Сергей стал в нерешительности переминаться с ноги на ногу у входа. Я недолго думая прошел к ближайшему креслу и сел.

- Осваиваетесь! Похвально! – раздался откуда-то сбоку тихий голос, в котором ясно слышались интонации человека, привыкшего повелевать.

Я вскочил, повертел головой и увидел, как обе створки боковой двери распахнуты и в приемную величественно входит человек в сопровождении еще трех.

Он был высок, у него были длинные завитые волосы и аккуратно подстриженная борода и усы. Кого-то он мне сильно напоминал. Через секунду сообразил.

Если сбрить усы и бороду, то он будет похож на Петра Первого. Ну не точь-в-точь, а на минималках. Черты лица те же, но более мягкие движения похожи, но менее резкие.

Одет он был в нечто среднее между русским и европейским платьем. Детали я разглядывать не стал. Видно, что в царское и хорошо.

Короче, это был брат Петра Первого, император Иван Пятый – который в нашем мире умер еще в конце семнадцатого века.

Из тех троих, что стояли позади царя, я знал только одного – князя-кесаря Ивана Федоровича Ромодановского.

И князь-кесарь показывал мне из-за спины царя свой здоровенный, унизанный перстнями кулак.

Я слегка пожал плечами и склонился в поклоне.

- Ну будет, будет! Я так понимаю, ты и есть тот самый Андрей Борисович Ермолич? – барственно, как бы нехотя спросил царь.

- Так точно, аз есмь! – лихо отрапортовал я, и, помня слова Петра Великого, что подчиненный должен иметь вид лихой и придурковатый, щелкнул каблуками и широко улыбнулся.

- Эка лихо он дурочку ломает, сразу видно себе на уме! – слегка повернув голову в сторону князя-кесаря, прокомментировал царь.

- Ваше Величество, вы совершенно правы, этот юноша дерзок, но предан! – зло сверкнув глазами в мою сторону, ответил князь-кесарь.

Иван Пятый обошел меня кругом, оглядывая со всех сторон. Потом подошел к Сергею. Тот вытянулся во фрунт, и глаза его горели восхищением и преданностью. Царь, глядя на столь верноподданническое изъявление чувств, улыбнулся и благосклонно кивнул.

Потом не оборачиваясь произнес:

- Михаил Юрьевич, давай сюда.

Молодой мужчина, стоявший рядом с Ромодановским, вложил в поднятую руку государя два листа с сургучными печатями на лентах. Царь принял их, посмотрел, поменял местами и произнес:

- Сергей Михайлович Шереметьев, за проявленные заслуги и мужество при обороне славного города Риги, жалую тебя чином поручика лейб-гвардии Семеновского полка.

Сергей принял патент, щелкнул каблуками и замер.

Царь взял второй лист и прочитал:

- Андрей Борисович Ермолич, за проявленное мужество в обороне Риги и особенно при радении за дела государственные, жалую тебя чином поручика лейб-гвардии Семеновского полка.

Я в точности повторил все движения за Сергеем. Царь довольно улыбнулся и направился к выходу.

После того как Иван Пятый и сопровождающие его лица покинули Голубую приемную, в двери, через которую мы входили, появился секретарь и объявил:

- Господа офицеры, можете быть свободны.

Сергей вышел первым, я шел за ним. И вот когда я уже почти вышел, то вдогонку услышал вкрадчивый голос:

- А вас, Ермолич я попрошу остаться!

Я обернулся. В других дверях стоял Иван Пятый. Он был один. Я поклонился и вернулся в приемную.

Император прошел и сел в одно из кресел и молча стал меня разглядывать. Я, стоя перед ним тоже, стал его рассматривать.

Ему было чуть за сорок, но выглядел он значительно старше. На лице уже много морщин, кожа чуть желтоватая и взгляд. Взгляд человека, уставшего от того, что он делает, но понимающего, что никто, кроме него, эту ношу не потянет.

Наконец, он сделал едва заметный жест, предлагая мне присесть на один из стульев.

- Князь-кесарь Иван Федорович Ромодановский, рассказывал мне о вас, – произнес царь Иван Алексеевич и замолчал, пристально смотря мне в глаза.

Я молча ждал продолжения. Его Величество потер руки друг о друга и спросил:

- И что вы думаете по этому поводу, Андрей Борисович?

Хороший вопрос, о чем я думаю. Я думаю, как на него отвечать. Интересно, о чем рассказал ему Ромодановский? И ведь напрямую не спросишь, царь все-таки.

- Я уверен, Ваше Величество, что Его Сиятельство князь-кесарь рассказал всю правду. У меня действительно была контузия, и я действительно мало что помню, что было со мной даже несколько недель назад. Так что Ваше Величество, если я и был виновен, то сейчас я искренне осуждаю себя прежнего. Хотя Его Сиятельство сказал, что если и есть моя вина, то небольшая, но вам, Ваше Величество, безусловно, видней.

Царь то ли весело, то ли, наоборот, раздраженно посмотрел на меня, хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и тихо сказал:

- Хватит, Андрей Борисович! Все это, конечно, хорошо и ваши прегрешения до контузии оставим в прошлом и будем считать, что вину вы свою искупили. Меня же сейчас интересует вопрос вашего Дара.

Вы в курсе, что мы пошли, на скажем так большие отступления, в отношении вас?

Я пожал плечами и сказал, что не очень понимаю, о чем идет речь. Тогда Его Величество, соизволил пояснить, что, вообще-то, он в курсе моих анализов крови.

Дальше государь-император поведал мне, что человеку благородного происхождения с нечистой кровью нет места ни то, что в гвардии, но вообще на царской службе.

Моя же кровь вообще из ряда вон. В ней примеси сразу двух враждебных человеку родов. Таких уникумов сразу вешают, и это считается еще по-божески.

- А теперь, милостивый государь, задайтесь вопросом, почему при таком вашем наследии и в условиях, когда мы не первое десятилетие ведем войну с врагами рода человеческого, я дарую вам честь носить чин поручика гвардии.

Я вскочил, вытянулся во фрунт и рявкнул:

- Ваше Величество, вы сказали, что за проявленное мужество в обороне Риги и особенно при радении за дела государственные.

Царь недовольно поморщился и сказал, что да, безусловно, и за это тоже, но главное не за это.

Дальше, Иван Алексеевич пояснил, что его гораздо больше моих подвигов интересует мой Дар.

- Вам, ясно поручик, - спросил царь.

- Не очень, Ваше Величество – честно ответил я.

Как оказалось, князь-кесарь рассказал императору, что у меня уникальный Дар предвидения. И он у меня благодаря тому, что во мне течет и кровь гномов тоже. Но согласно преданию, даже среди гномов такой Дар предсказания и предвидения встречается не чаще нескольких раз в поколение.

Что же касается такого Дара среди людей, то последний случай был зафиксирован еще до Смутного времени. И каждый такой случай фиксировался в специальной летописи.

И самое интересное, что именно такие люди носили прозвище «Вещий».

Эта летопись была не просто хронологическим списком имен носителей такого Дара и перечнем их деяний, но и содержало генеалогическое древо.

- И что можно установить всех моих предков носителей этого Дара? – спросил я.

- До Смутного времени можно было, но сейчас нет. Потому что эта летопись пропала вместе со всей библиотекой Ивана Грозного, где она хранилась, - ответил царь.

Не знаю, что там наговорил царю Иван Федорович Ромодановский, но, похоже, я таки встрял. Как оказалось, что иногда знания, в том числе и истории, действительно быть многие печали.

Вытянув меня из одной переделки, знание истории втравило меня в другую. При многих гранях моего Дара, - Дара предсказания и предвидения у меня не проявилось. Будем надеяться, что пока. Но выкручиваться надо было сейчас, и для начала я решил потянуть время.

- Ваше Величество, разрешите задать вопрос?

- Спрашивай! – милостиво махнул рукой император.

- Скажите, а почему вы мне все это рассказываете, ведь это скорей всего величайшая тайна. Под замок посадите?

- Андрей Борисович, но разве можно так? – укоризненно покачал головой царь-император. – Да, действительно это большой государственный секрет. Но зачем же сажать тебя под замок. Насколько нам известно, такой Дар в неволе погибает. Да и ты вроде не давал повода после того, как Дар у тебя прорезался.