Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1 (СИ) - Юрич Валерий

После развала союза добыча песка постепенно остановилась, песчаные кучи пропали, а местность, где они находились заросла травой и кустарником. И к моему пятидесятилетию о былом великолепии свидетельствовала только узкая полоска песка, тянущаяся до полуразрушенного причала бывшей хлебной базы. На этом самом причале когда-то баржи загружались зерном, передаваемым от элеваторов до берега по длинной транспортировочной ленте, подвешенной высоко над землей. Все это ушло вслед за канувшей в Лету страной.

И сейчас я всеми силами стремился вновь увидеть былое великолепие, былую бурную деятельность и широкий песчаный берег, заполненный загорающими и купающимися людьми. Именно поэтому я и давил что есть сил на педали своего оранжевого Орленка.

И вот уже последний поворот, который скрывает от меня столь желанную картину. Я еще не видел те огромные песчаные горы, которые скрывались за кромкой соснового бора, но уже слышал крик чаек, многочисленные радостные возгласы отдыхающих и плеск волн, накатывающих на песчаный берег от очередного прошедшего по фарватеру корабля.

А еще я услышал рев двигателя. Его невозможно было не узнать. Это был бульдозер, на котором работал дядя Боря, отец Мишки Борисова. Если говорить уж совсем начистоту, то это был совсем не бульдозер, а Польский фронтальный колесный погрузчик L-34 (Стальная воля). Но мы все его называли просто «бульдозер». И Мишкин папа был не против. Он лишь ухмылялся и качал головой, когда, порой, слышал, что его чудо-машину сравнивают с обычным бульдозером.

И сейчас я определенно и без каких-либо сомнений был уверен, что в этот субботний летний день дядя Боря вновь, как много лет тому назад, с серьезным видом сидит за рулем своего погрузчика, и засыпает огромными ковшами песок в кузов очередного КАМАЗа.

Мы с Серегой вылетели из-за поворота и я, разинув рот от переполнивших меня чувств, резко затормозил и уставился на открывшуюся моему взору картину. Яркие солнечные блики искрились на водной глади, широкий белый песчаный пляж тянулся примерно на полкилометра вдаль, над водой носились крикливые белоснежные чайки, а в воде плескались, казавшиеся с дороги совсем маленькими, человеческие фигурки. Воздух был наполнен веселыми криками отдыхающих, отголосками музыки, несущейся из радиоприемников и плеском волн, разбивающихся о песчаный берег.

Вокруг царила настоящая, радостная, яркая и счастливая жизнь. Я вдохнул полной грудью и широко улыбнулся. В моем новом молодом теле я не чувствовал ни грамма усталости, ни единого очага недомогания, ни малейшего намека на приближавшуюся еще вчера старость. Сердце билось ровно, сил было хоть отбавляй, а впереди была целая жизнь, такая же широкая и яркая, как раскинувшаяся передо мной река.

— Егорка, ты чего⁈ — крикнул Серега, увидев, что я остановился. — Смотри, вон там наши пацаны, погнали к ним! — И он показал налево, где у самой воды раскинулся широкий песчаный участок, свободный от наваленных куч песка.

Я пригляделся и отчетливо увидел оранжевый велосипед «Эврика-2», лежащий на песке. Рядом с ним вальяжно развалился на песке его обладатель, Серега Сомов. И он был, конечно же, не один. Из воды выбежал и начал скакать на одной ноге, пытаясь вытряхнуть воду из уха, Колька Раевский. А следом за ним вышел и плюхнулся рядом с Серегой на горячий песок Женька Андреев.

Я запрыгнул на велосипед и, надавив на педали, радостно помчался к своим вновь обретенным закадычным друзьям.

Глава 7

По песку ехать было абсолютно невозможно, поэтому я спрыгнул с велосипеда и покатил его перед собой. Серега Сабуров к этому времени уже добрался до собравшейся компании друзей и поджидал меня.

— Давай велики друг на друга облокотим. На песок класть не хочу. Снова все подшипники забьются и скрипеть начнут, — обратился он ко мне.

Обычно мы раньше с ним так и делали. Я с удовольствием вспомнил эту старую привычку и прислонил свой Орленок к его Салюту. Убедившись в прочности конструкции, я начал стягивать с себя сандалии.

— Что вы за нами не заехали? — обиженно пробурчал Серега Сабуров, посмотрев на развалившихся на песке друзей. — А сами говорили, что во дворе ждать будете.

Мальчишки ничего не ответили, сделав вид, что вообще не расслышали его слов. Поскольку Серегу постоянно заставляли помогать по хозяйству, обычно никто не горел особым желанием ждать его или уж тем более помогать. Однако, время от времени, если мы затевали что-то действительно грандиозное, то все-таки всей гурьбой приходили Сереге на помощь и расправлялись с его делами за считанные минуты.

— Единоличники, — буркнул Серега и начал стаскивать с себя футболку.

Никто не отвечал на это ворчание. Все знали, что у Сереги это проходит также быстро, как и начинается. И точно, стоило ему раздеться и завалиться рядом с друзьями на песок, как хандра у него тут же прошла.

— Пацаны, а мы знаете, на что с Егоркой поспорили? — заговорщическим тоном спросил он.

Все вокруг сразу оживились и уставились на Серегу.

— Он сказал, что умеет плавать кролем и брасом, — улыбаясь, и хитро посматривая на меня, ответил Серега.

Вокруг раздался дружный смех.

— Может еще и баттерфляем попробуешь? — иронично подначил меня Женька Андреев.

— Хорош прикалываться, я реально умею, — ехидно улыбаясь, ответил я. — Баттерфляй, это, конечно, перебор, но все остальное — пожалуйста.

— Во заливает! — воскликнул Женька.

— А на что поспорили? — спросил Серега Сомов.

— На бутылку лимонада, — гордо ответил Сабуров.

После этих слов все уставились на меня. Выражение лиц у моих друзей было, мягко говоря, весьма скептическое. Особенно учитывая то, что я сегодня чуть не утонул.

— Ну-ну, а что за лимонад? — не унимался Сомов.

— «Буратино», — пожав плечами ответил Сабуров.

— Эх ты, лопух! Надо было на «Байкал» спорить, — посмеиваясь подытожил Серега Сомов. — Он тридцать семь копеек стоит в отличие от вашего «Буратино» по двадцать две. Егорыч, а деньги-то у тебя есть? — и он с хитрецой во взгляде посмотрел на меня.

— Если проиграю, то найдутся, — улыбаясь ответил я.

Мне уже не терпелось забежать в Волгу и окунуться с головой. Сверкающая солнечными бликами водная гладь так и тянула к себе, особенно после быстрой и изнурительной езды на велосипеде под палящим июньским солнцем.

— Егорыч, ты, конечно, не обижайся, но у тебя просто нет никаких шансов выиграть, — покачал головой Женька Андреев.

— Вот это мы сейчас и посмотрим, — решительно заявил я и быстрым шагом направился к реке.

Водичка была бодрящая. Где-то в районе пятнадцати градусов. Для меня — самое то. Конечно, мой молодой организм еще не был закален ежедневными обливаниями холодным душем, но, с другой стороны, на нем и не лежал груз пяти десятков лет. Так что я был абсолютно уверен, что такая холодная водичка пойдет мне только на пользу.

— Ну что, Серый, ты так и будешь там на солнышке вялиться? Не пойдешь проверять, как я плаваю? А то вдруг жульничать начну, — крикнул я, широко улыбаясь, Сереге Сабурову.

Мой белобрысый друг тут же вскочил с песка и помчался к воде. Было заметно, что он уже изрядно спекся на солнце и ему не терпелось окунуться в чистую холодную водичку.

Вот это совсем другое дело! Такой подход к делу был мне по душе. Я сам никогда не любил постепенно заходить в воду. Если уж купаться, то забегать в воду сразу, чтобы все тело укололо сотнями маленьких иголочек. После этого неизменно следовал прилив бодрости и хорошего настроения.

Я отступил на несколько шагов от речной кромки, разбежался по мягкому песку и влетел в воду, поднимая вокруг себя тучи сверкающих на солнце брызг. А потом я нырнул и поплыл под водой, пытаясь понять, насколько мое новое тело подчиняется выработанным в прошлой жизни навыкам. И надо сказать, что в этом отношении все обстояло довольно-таки неплохо. Плыл я относительно быстро, умело загребая руками и не тратя понапрасну энергию, что помогало подольше продержаться под водой. А плавать под водой я любил. И мог обойтись без воздуха сравнительно долго.