Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1 (СИ) - Юрич Валерий

Однако сейчас был совсем не тот случай. Сразу стало заметно, что мои легкие, как и сам организм, еще не подготовлены упорными тренировками к долгому нахождению под водой. Воздуха катастрофически не хватало, и я, сделав еще один гребок, пулей выскочил на поверхность.

Откинув со лба намокшие волосы — черт возьми, как же я от этого отвык — я обернулся к Сереге. Он неподвижно стоял по пояс в воде в метрах шести от меня. Остальные мои друзья тоже вскочили с песка и тревожно смотрели в мою сторону.

Похоже, что я все-таки немного переборщил со временем нахождения под водой и мальчишки подумали, что я вновь решил утонуть.

— Эй! Что застыли, как вкопанные? Айда купаться! — весело крикнул я и брызнул в сторону берега водой.

Второй раз им повторять не пришлось. Мои друзья сорвались с места и все дружно ринулись в воду, подняв целую тучу брызг и окатив нескольких отдыхающих, которые, в отличие от нас пытались заходить в воду не торопясь, привыкая к ее низкой температуре.

Вдоволь набултыхавшись на мелководье, мы двинулись туда, где было поглубже. Каждый из моей компании, как бы он ни хорохорился, плавал не так уж и хорошо. Но, конечно же, все как один воображали себя опытными пловцами. Возможно, это в итоге и помогло научиться моим друзьям сносно плавать. Негоже было ударить в грязь лицом перед своими сверстниками. Поэтому каждый из нас обычно равнялся на того, у кого какое-то дело получалось лучше остальных.

И возможно сейчас у меня получится показать своим друзьям хороший пример. Мы зашли на глубину, туда, где воды было по грудь.

— Ну что, Егорка, как будешь выкручиваться? — ехидно улыбнулся Серега Сабуров. — Снова ото дна ногами отталкиваться начнешь?

Вместо того, чтобы ответить на очередную колкость, я хитро подмигнул, набрал в грудь побольше воздуха, развернулся ко всем спиной и нырнул на глубину, туда, где ноги уже не достают до земли.

Второй раз у меня получилось проплыть под водой даже немного дольше. Похоже, что тело откликалось на мой прошлый накопленный опыт. Вынырнув на поверхность в метрах семи от застывших в изумлении друзей, я развернулся к ним и, помахав рукой, крикнул:

— Здесь я точно ото дна оттолкнуться не смогу. Смотрите, сейчас глубину смеряю.

Я поднял обе руки вверх и погрузился под воду, пока не скрылся под ее поверхностью вплоть до кончиков пальцев.

Вынырнув в очередной раз, я задорно крикнул:

— Ну что, Серега, готовь бутылку «Буратино»!

А после этого, делая ритмичные гребки поплыл кролем параллельно берегу. Миновав метров десять, я развернулся и сменил стиль на брас. Получалось у меня не то, чтобы хорошо, но не совсем уж и плохо. Очевидно, что у нетренированного тела техника страдала очень сильно. Да и выносливости, если честно не хватало. Так что я решил сильно не выпендриваться и после этой небольшой демонстрации поплыл, от греха подальше, обратно на мелководье. Не хватало мне еще и в самом деле второй раз за день утонуть.

Мальчишки смотрели на меня во все глаза. Крайнее удивление на их лицах мешалось с растерянностью. А Серега Сабуров еще и предательски хмурился.

— Ты что, спецом нам не показывал, что умеешь плавать? Чтобы потом выиграть у меня на спор бутылку лимонада? — обиженно прогнусавил он.

— Серый, ты совсем того? — Я покрутил пальцем у виска. — Ты же видел, что я сегодня чуть не утонул. Мне просто показалось, что после этого я точно понял, как нужно плавать. И вот решил попробовать. И у меня получилось! Каждый из вас, если захочет, сможет так же.

— Ну-ну, конечно. — Серега продолжал дуться.

— Да ладно, не парься ты, — попытался я успокоить друга. — Если не хочешь, можешь не отдавать лимонад. Будем считать, что спора не было.

Мальчишки стояли вокруг нас и с интересом наблюдали за нашей перепалкой. Когда они услышали, что я отказываюсь от честно заработанного приза, все, как один начали брызгать в нас водой и орать:

— Так нечестно! Лимонад, лимонад!

Мы с Серегой объединились и ответили им тем же. В итоге нас всех это и помирило. Через минуту мы уже забыли о наших обидах и снова плескались в воде, прыгали друг у друга с плеч и ныряли, пока окончательно не околели.

Весь в мурашках, с отбивающей дробь нижней челюстью, я выбежал на берег и плюхнулся животом на горячий белый песок. Положив голову на руки, я блаженно закрыл глаза и полностью отдался непередаваемому ощущению счастья. Оно было настолько всеобъемлющим и полным, что кажется уже ничто в жизни не сможет его затмить. Если бы я знал в свои пятьдесят, что такое счастье можно купить за деньги, то я бы не задумываясь отдал за него все, что у меня есть.

Мои друзья попадали рядом со мной. Серега Сабуров сгребал под себя горячий песок и приговаривал дрожащим голосом:

— Песочек, песочек, тепленький ты мой песочек.

Когда он наконец-таки согрелся, то повернулся ко мне и прошептал:

— Лимонад завтра отдам. Только, чур, ты меня так же научишь плавать. Да, и бутылку потом на двоих сдадим, лады?

— Лады, — улыбнувшись, ответил я.

Я перевернулся на спину и заложил руки за голову. Весь живот и голова у меня были в песке, но мне было плевать. Такие мелочи уже не могли лишить меня внезапно нахлынувшего счастья.

Но тут солнце загородила чья-то высокая фигура и я услышал нагловатый насмешливый голос:

— Привет, Смирнов. Что, перед смертью не надышишься?

Я поначалу подумал, что это снова Никитин каким-то чудом нарисовался. Но нет, голос был ни его. Я прикрыл глаза от солнца и вгляделся в стоящего напротив меня человека. Узнал я его не сразу. Все-таки столько лет прошло. Это был Димка Орешкин, закадычный дружок Никитина и его ровесник.

Я встал на ноги и, даже не думая бояться, с вызовом посмотрел на оппонента.

— С чего бы это? — попытавшись вложить как можно больше стали в голос, спросил я.

Димка даже немного опешил от моей наглости и отступил на шаг. Без Вовки он был не такой уж и смелый. К тому же сейчас нас было много, а он — один.

— Да с того, что конец тебе. — Орешкин осклабился и сплюнул на песок. — Вован привет передавал. Последние дни живешь. Тебе, как минимум, больница на все лето светит, а может что и похуже.

— Его посадят, а ты, как соучастник пойдешь, — я сделал шаг навстречу Орешкину и у того сразу же суетливо забегали глаза. — Все пацаны тебя слышали. Так что не отвертишься.

— Кто ж его посадит? Ему ж тринадцать! — выдал Орешкин, но уверенности в его голосе заметно поубавилось.

— А вот это мы еще и посмотрим: сажают в тринадцать или нет. Законы надо лучше знать, — зло усмехнулся я.

Я, конечно, блефовал, но цели своей добился. Орешкин отступил еще на один шаг, матюгнулся, сверкнул на меня глазами и пошел своей дорогой.

Мои друзья, нахмурившись, смотрели ему вслед.

— Ну и что ты опять натворил? — глухо спросил Серега Сомов.

Он учился в одном классе с Орешкиным и Никитиным, поэтому не понаслышке знал про их жестокость. Сам Серега редко ввязывался в драки и предпочитал все решать хитростью и дипломатией.

— Не важно. Разберусь как-нибудь, — уверенно ответил я, глядя на удаляющегося Орешкина.

— Ну-ну, как-то слабо верится, — ответил Серега, но дальше допытываться не стал.

В нашей компании тут же повисла напряженная тишина. Никто не хотел связываться с Никитиным. У парней для этого не хватало ни сил, ни уверенности, ни опыта. Но мои друзья не знали одной очень важной детали: после того, что выпало на мою долю в прошлой жизни, Никитин казался мне настолько безобидным и несущественным, что по его поводу даже и переживать не стоило. Но подстраховаться все-таки следовало. И я знал как. А для этого мне нужен был дядя Боря, доблестный водитель погрузчика.

— Парни, я сейчас, — абсолютно спокойным голосом произнес я и решительно направился на звук урчащего за песчаными кучами мощного двигателя.

Глава 8

Подождав, пока Борис Сергеевич загрузит очередной КАМАЗ и, заглушив двигатель, вылезет из кабины, я направился к желтому погрузчику.