Назад в СССР. Шелепин 2 (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович

Мы с Эйтингоном были приняты президентом Испании Мануэлем Асанья — Здравствуйте, товарищи! Из-за переброски почти четырнадцати тысяч солдат из Африки наша милиция в растерянности, сами понимаете, что выучки у них нет никакой, а создать профессиональную армию не позволит правительство. Слишком сильны позиции анархистов. Нам нужна помощь Советского Союза. Мы готовы за тяжелое вооружение и технику платить золотом. Наступление мятежников вызвало панику в правительстве. По инициативе министра финансов Хуана Негрина золотой резерв страны решено перевести в более безопасное место. Драгоценный металл тайно изъяли из хранилища и доставили в Картахену, в которой базируется испанский флот, предлагаем золотой резерв отправить на хранение в СССР и им расплачиваться за ваши поставки.

Я переглянулся с Эйтингоном и предложил — Уверен, что вашего золота не хватит на полноценные поставки. Предлагаю эвакуировать собранные со всех музеев Испании в музее Прадо полотна картин. За счет этой коллекции вы также можете получать помощь оружием. И еще один совет — Не экономьте на наградах! Почаще награждайте добровольцев за их подвиги республиканскими орденами и медалями. Люди должны хотя бы этим гордиться за участие в боях.

— Вы правы! Орденом Испанской Республики мы действительно редко награждаем, еще одну высшую военную награду за доблесть республики Лавровый Мадридский знак отличия мы готовим изготавливать в качестве республиканского эквивалента Ордену Святого Фердинанда с лавровым венком, который вручался во времена монархии. Всех отличившихся добровольцев, которые по вашему мнению, подлежат награждению, заносите в список и направляйте его мне.

Сразу по прибытии в Испанию отобрал из добровольцев пять сотен человек, разделив их на три роты. В основном это были испанцы, но были и французы и американцы. Критерием отбора было обязательное наличие в биографиях добровольцев служба в армии и полиции со стрелковой подготовкой. Поставив над каждой ротой командирами моих бывших однокурсников из числа лучших инспекторов моего Управления, а остальных своих подчиненных раскидав командирами взводов, я в течении пары месяцев обучил свое воинство партизанской войне. Изучали вождение мотоциклов, грузовиков и легковых авто, танков и броневиков. Каждый учился наводить и стрелять из орудий, в том числе танковых. Благодаря наличию среди добровольцев семи бывших трактористов, одного водителя танков и шестерых артиллеристов я думал обзавестись еще и танками. Остальные, получив навыки артиллеристов, могли их со временем довести до совершенства.

По согласованию с Москвой в Картахену были присланы четыре советских корабля с устаревшими но действующими полевыми орудиями и снарядами к ним, минометами и запасом мин, станковыми и ручными пулеметами, огромным количеством Мосинок и патронов к ним, ручными гранатами. С первой партией оружия прибыли на испанскую землю советские истребители И-15 («Chato» — «Курносый») и И-16 («Mosca» — «Муха»), и с их появлением господство авиации фашистов в небе над Мадридом закончилось. Советские специалисты развернули и систему ПВО испанской столицы. Вместе с истребителями в небе Испании появились советские бомбардировщики СБ и произвели шоковое впечатление на франкистов. Взамен на корабли под присмотром Орлова погрузили ящики с золотом и больше трех тысяч картин, уже через неделю корабли прибыли в Одессу. С капитаном одного из кораблей я передал письмо для Гамарника с просьбой ознакомить с ним товарища Сталина.

Следующий приход советских кораблей доставил наши легкие танки с советскими экипажами.

Оказание военной помощи республиканцам со стороны СССР заставило Италию и Германию увеличить масштабы своей поддержки националистов. Так, 6−7 ноября было объявлено о создании из 6500 немецких лётчиков-добровольцев и обслуживающего персонала авиационного легиона «Кондор» под командованием Хуго Шперле.

К 4 ноября попытки контрнаступления Народной армии провалились. В этот же день Варела после короткого боя взял город Хетафе, находящийся всего лишь в 13 км от Мадрида. Националисты не скрывали своего оптимизма и считали итоговый успех наступления делом ближайших дней. Большинство зарубежных наблюдателей придерживались того же мнения. Падение Мадрида считали неминуемым и многие республиканцы. Так, ещё 22 октября столицу покинул президент Асанья. Премьер-министр республики Ларго Кабальеро держался смелее и пытался по мере сил организовать оборону города.

Мое партизанское подразделение вместе со мной, нагрузившись запасом взрывчатки и мин, ночью выдвинулся к Хетафе. Разделившись на три части мы просочились меж нечастых постов франкистов и подобрались к стоявшим двумя группами сорока пяти танкам, накрытых масксетями. Тут же стояли десяток грузовиков, часть загруженных ящиками со снарядами и патронами для пулеметов.

Сразу после смены караулов около трех ночи мы начали уничтожать охрану танков, используя Наганы с глушителями и ножи. Почти на всех танках были закреплены канистры с бензином, оставалось просто открыть горловины и позволить бензину вытекать прямо на броню. Оставив нетронутыми шесть танков с краю, мы после открытия канистр заминировали танки двумя часовыми минами, установили еще одну на ящиках со снарядами, которые были сложены в откопанном капонире, вокруг которого еще и навалили вал из выкопанной земли. Танкисты и отдыхающая смена караулов спали в двенадцати больших палатках. Закончив минирование, мы распределили между собой палатки, в каждую входили по трое, с парой револьверов с глушаками в руках. За пять минут с танкистами было покончено. Собрав их документы и форму, заминировали внутри палаток по трупу, подложив под них лимонки, выдернув из запала предохранительные чеки. Часовые мины поставили на час.

С сияющими глазами ко мне подошли мои подчиненные, командующие добровольцами — Здорово мы порезвились, товарищ Кортес! Куда теперь?

— Немедленно сформировать шесть экипажей на захваченные танки и отогнать их от заминированных. Посадите на броню по паре-тройке бойцов, так, чтобы они не свалились под гусеницы. Остальных — в грузовики. Как только орудия и пулеметы в танках будут готовы к бою, выдвигаемся сначала позициям десятка гаубиц, а затем захватываем позиции двух десятков полевых орудий. Переодеть всех в захваченную форму. Остальным укрыть кузова брезентом и масксетями. На трофейной карте расположение артдивизионов указано здесь.

Нашу механизированную колонну никто не останавливал и мы спокойно остановились около палаток с артиллеристами, где за пятнадцать минут вырезали имеющуюся охрану. Вытащив из палаток толком не проснувшихся испанцев их выстроили в шеренгу. Чуть в стороне стояли тягачи. — «Еще и на них людей сажать!»

Я прошелся вдоль них — Кто хочет жить, шаг вперед. Остальным отрежут головы.

В качестве наглядности я за волосы поднял отрезанную голову их командира, который спал в отдельной палатке и попытался оказать сопротивление. Большинство солдат облегчило свои желудки, затем все шагнули вперед.

— Ценой вашей жизни станет обстрел из ваших орудий штаба Варела и расположения его дивизий. Но если вы готовы отказаться, то всегда можно сделать шаг назад. — отбросив голову к ногам ближайшего испанца, я посмотрел на горизонт, который во-вот осветит заря. — После меткой стрельбы я готов взять вас добровольцами в свой батальон. Все равно вас расстреляют за предательство.

Отказников не было и я приказал им готовить орудия к бою и наводить по на цели. Отправив все танки и большую часть ко второму дивизиону, в состав которого входили германские 88-мм орудия РАК-36 и 70-мм горные пушки Шнейдера с приказом расчеты уничтожить, а запасы снарядов заминировать, пушки прицепить у грузовикам и танкам, с остальных снять замки и прицелы.

— Орудия к стрельбе готовы!

— Огонь!

После первого залпа взорвались наши часовые мины и небо осветили вспышки пламени. Сделав еще четыре залпа, гаубицы практически полностью уничтожили войска Варела. Палатки с размещенными в них испанцами разметало так, будто их и не было. В бинокль хорошо были видны воронки, среди которых шевелились раненные, большей частью с оторванными конечностями. Назад мы возвращались с пополнением из расчетов гаубиц. В отличие от моих радостных бойцов, их кислые лица выражали вселенскую скорбь.