Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

— Удивительно! Даже не взмок…

Я решил заканчивать несанкционированный мэрией, тьфу ты, то есть — МГК (Московским городским комитетом), митинг.

— До свидания, пойду я.

— Эй, парень, погоди. Как тебя зовут? — тормознул меня сподручный усача.

— Михайло.

— Гм… Миша. Так вот Миша, тебе нужно спортом заниматься. У тебя большое спортивное будущее. Вон сколько раз подтянулся. Смотри, и не запыхался вовсе.

— Спасибо, я подумаю.

— А как тебя найти?

— Гм… А зачем вам? — удивился я.

«Неужели маньяк какой-нибудь?»

Я прикинул, как лучше встать, чтоб при ударе сразу сломать ему нос.

«Хотя, что я брежу-то?! Группа что ль маньяков? Вряд ли».

— Я тренер по легкой атлетике ДЮСШ № 321. Меня зовут Владимир Сергеевич, — он протянул мне руку, которую, немного пораздумав, больше для «театра», пристально глядя в глаза усачу, пожал я.

— Очень приятно, товарищ. Я Михаил, — представился «топ-подтягивальщик», а сам подумал: «Хорошо, что не маньяк… да и народ кругом, и напомнил себе: — Спокойней надо, товарищ Саша, относиться к людям! Тут общество проще, чем, откуда ты прибыл, поэтому всё в штыки сразу принимать не надо. Тебе Саша в этом обществе жить. Так что валерьянки попей и прекращай бычиться понапрасну!»

— Ты в этой школе учишься?

— Нет, — в очередной раз наврал я. — Через дорогу, за гаражами.

— А где тебя найти? Где ты живёшь? — продолжал допытываться тренер.

«Вот так и вопросик. Это ж прям домогательство какое-то, сказали бы в 2019-м».

— Мужчина, а с какой целью вы интересуетесь? — пытался съехать с темы топ гимнаст.

— Да неплохо было бы посмотреть на тебя в зале.

Звучало двусмысленно.

— Приходи завтра на тренировку.

— Не знаю получится ли. Дел много, — зевнул я.

— Приходи, как с делами управишься. Будем ждать. У нас тренировки проходят по вторникам, средам и пятницам. Две тренировки в день. С утра и вечером. Это пока каникулы. Как вы учиться начнёте, расписание поменяется. Так что приходи. Спросишь меня. Малышев Владимир Сергеевич — заслуженный тренер СССР.

— О’кей. Я подумаю. До свидания, — попрощался вежливый я и пошёл на другой конец поля.

«Прикольно поподтягивался… Сколько я насчитал-то? Шестьсот вроде… Не помню. Блин, сбили со счёта, да и додумать не дали, чёртовы искатели юных дарований!»

Н-да, а вы говорите «рояль». Так вот, на ровном месте бац — и тренер нарисовался. Думаете, невозможно? Зря так думаете. Как раз в этом времени такое очень даже возможно. Именно вот так и попали два моих товарища в разные спортивные секции. Один — в баскетбольную, другой — в футбольную. Просто бегали, занимались. К ним подошли и завербовали. Так что опять мимо «рояля». Тем более, что в лёгкую атлетику я не хотел.

Впрочем, быть может, и стоит сходить ради прикола, устроить там им «шоу в одного». Самому, после такого подтягивания интересно посмотреть, что я могу ещё сотворить? А ведь я чувствую и даже уверен, что могу многое. Сил хватит на всё. Но тут дилемма. Отпустят ли меня после моего показательного выступления в свободное плавание и отстанут? Скорее всего, нет. Для каждого тренера такой суперспортсмен как я — это пропуск в большой мир большого спорта. И когда эти самые тренеры поймут, что я практически не устаю, они пристанут как банный лист и не отцепятся ни за что и ни когда! И буду я, на потеху публике и ради престижа страны прыгать и сигать где скажут и когда скажут…

«Не-а!.. Этот самолёт не полетит! Я так не хочу! А значит и не буду!» — твёрдо заявил я, самому себе, поправив синюю понамку на голове.

Я шёл по беговой дорожке, которая проходила вокруг школьного футбольного поля, от турников в противоположную сторону. Она заканчивалась длинной прямоугольной песочницей для прыжков в длину. Древние греки называли такую яму с песком — скаммой.

«Интересно, как далеко я смогу прыгнуть?» — подумал пионер, разбегаясь.

Разбег закончен, прыжок…

И в этот момент, как в фильме, всё замедлилось…

Лечу себе лечу, а затем… резко, время убыстрилось…

Майк Пауэлл прыгал, точнее, будет прыгать, гм… В общем, он поставил мировой рекорд, прыгнув на восемь метров и девяносто пять сантиметров в Токио 30 августа 1991 года. До него рекорд принадлежал тоже американцу Бобу Бимону, который 18 октября 1968 года в Мексике прыгнул на восемь метров и девяносто сантиметров.

У меня же произошла с прыжком какая-то хрень.

Дело в том, что сама песочная яма, вероятно, было мала в длину и не предназначалась для мировых рекордов, ибо вряд ли представляла, кто такой Боб Бимон и уж тем более кто такой Майк Пауэлл, но это было полбеды. Как оказалось, песочница также не представляла, и кто такой я — Александр Васин.

Поэтому школьную песочницу я перелетел почти мгновенно…

Перелететь-то, я её перелетел, но возник вопрос посадки. Как приземляться-то? Спрессованный гравий вкупе с большим количеством мелких камушков, были неважной посадочной полосой и плохо подходили для посадки столь нежных созданий.

Ох, как я кувыркался при приземлении…

Наверное, метр я прочертил спиной и нижней, мягкой её частью по гравию, пытаясь затормозить ногами. Когда же попытался немного повернуться боком, то меня швырнуло головой вперёд и коленками назад, в результате чего дальнейший путь я продолжил на животе. Именно в такой позе типа «умерший кит на берегу» и закончил жёсткое приземление космический корабль по имени Васин.

После более-менее удачной посадки экипаж решил осмотреть повреждения обшивки. Рваные шорты, кисти и локти в крови, из оборванной футболки спереди вырван клок и виден кроваво-грязный живот, который весь ободран и кровоточит.

Да, корабль явно был сильно повреждён. Было неизвестно, сможет ли экипаж совершить починку самостоятельно. Проверил капитанский мостик, то есть свою многострадальную и бестолковую голову — вроде на месте.

«Ну и насколько я прыгнул?» — поднимаясь с четверенек, подумал капитан, когда обратил внимание на то, что ко мне, с другого конца поля, бегут и размахивают руками свидетели посадки космонавта Миши, гм… — в смысле Васи, гм… — в смысле меня. Среди бегущих и махавших заметил и тренера-усача и его оманду.

Так как ни о чём, ни с кем говорить не хотелось, собрал оставшеюся после экстрима волю в кулак, встал и побежал. Бежать было больно, но шо делать?! Надо!

Через некоторое время оглянулся и увидел, что преследователи меня не преследуют. Вместо этого они внимательно изучали место приземления пришельцев. Усач же уже пытался мерить шагами расстояние, которое пролетел звездолёт.

Обогнув пятиэтажку с другой стороны прибежал в родную гавань — к подъезду. Когда поднимался по лестнице к квартире, то вспоминал, что подобный эпизод был отражен в фильме «Гостья из будущего», который должны будут снять в 1984 году. Так вот, там Алиса Селезнева — главная героиня, прибывшая из будущего, тоже совершила прыжок в длину. Только вот приземлилась она нормально, на песок, в отличие от меня.

«Кому-то хрен, а нам всегда два — так, по-моему, это называется, — бурчал я, ступая по ступенькам наверх и задавая себе при этом самый актуальный на этот момент вопрос: — Есть ли, интересно, зелёнка в квартире? И как мне летом зелёным ходить по городу — тоже крайне интересно. Кроме зелёнки, хотелось бы ещё найти стрептоцид, да и перекись водорода не помешала бы. По идее, это всё должно быть в аптечке, ну а если что, то придётся идти в аптеку расположенную на другой стороне улицы».

Поднялся на свой этаж и, потянувшись в карман за ключами, с удивлением обнаружил, что дверь в квартиру была приоткрыта.

«Так, вечер, то есть утро, перестаёт быть томным!»

Мама на работе, бабушка в деревне, я на улице совершаю героические приземления, больше ни у кого ключей от квартиры быть не может. Когда уходил, закрывал дверь на оба замка. Значит, грабители? В прошлой жизни нашу квартиру не грабили. С чего бы тогда сейчас это должно произойти?

Неужели я так поменял историю, что «эффект бабочки» сработал и теперь нас грабят?