Мечников. Битва умов (СИ) - Алмазов Игорь

— Ой… ой! — закричала женщина и схватилась за виски. — Ой, не справляюсь. Не могу больше терпеть!

И, зажмурив глаза, рухнула на кровать.

Разумовский тут же рванул к ней, а я в этот момент осознал, что несколько её заболеваний тесно взаимосвязаны. И лучше разобраться с ними в ближайшие минуты!

Глава 7

— Нина Сергеевна, вы меня слышите? — воскликнул Разумовский, подхватив женщину под плечи. — Ответьте что-нибудь!

— Голова… Голова не проходит, ноет весь день, — простонала она.

Отлично. Она в сознании. Я уж было подумал, что у неё всё же произошло острое нарушение головного кровообращения. Другими словами, инсульт.

— Всё в порядке, Александр Иванович, я сниму боль. А затем перейдём к решению других проблем, — пообещал я. — Ничего страшного тут нет. Это состояние возникает у многих людей в её возрасте. Вы даже не представляете, сколько уже через вас прошло пациентов с таким диагнозом.

Разумовский молча наблюдал за моими действиями. Я подошёл к женщине, аккуратно положил правую руку на её лоб, а затем выпустил едва заметные тонкие струйки лекарской магии.

Всё дело в том, что большинство болезней имеет как острую, так и хроническую форму. К примеру, бывает острый панкреатит и хронический. В первом случае чаще всего пациента госпитализируют и порой даже лечат посредством хирургического вмешательства. Во втором же больной поддерживает себя за счёт диеты, таблеток или просто терпит неприятные симптомы.

То же самое и с нарушениями мозгового кровообращения. Острое состояние — это инсульт или инфаркт головного мозга. Хроническое нарушение — совсем другая история.

Часто возникает ситуация, при которой сосуды головы забиваются бляшками, теряют тонус или «изнашиваются» с возрастом. Из-за этого в головной мозг поступает меньше полезных питательных веществ из-за дефицита крови. Но клетки от этого не умирают. А если умирают, то очень медленно. Едва заметно.

Такого пациента не парализует, он не теряет чувствительность, не погибает, но мучается от других симптомов. Головокружение, слабость, забывчивость, головные боли. Именно это и происходит с Ниной Сергеевной.

Хроническое нарушение мозгового кровообращения, которое кратко именуется как ХНМК или ХИГМ, встречается чуть ли не у каждого второго человека, дожившего до седьмого десятка лет.

У некоторых оно возникает раньше, у некоторых позже. Но я могу с уверенностью сказать, что эти симптомы рано или поздно появятся у любого человека. Проблема лишь в том, что некоторые не доживают до пожилого возраста и «уходят» из-за других заболеваний.

Как только моя магия расширила сосуды головного мозга и растворила все отложения, которые там скопились, женщина с облегчением выдохнула.

— Лучше, господин лекарь… — прошептала она, горько ойкнула, пытаясь снова присесть. — Намного лучше. Спасибо вам…

— Что вы сделали? — прошептал Разумовский.

— Вы всё поймёте чуть позже, Александр Иванович. Общая картина сложится, не беспокойтесь, — ответил я. — Мы ещё не закончили.

— Точно, не закончили, — легонько стукнув кулаком по своему колену, заявила старушка. — Я до сих пор плохо вижу. Ничего не изменилось!

— А так и должно быть, — улыбнулся я. — К глазам мы ещё не перешли. Но, уверяю вас, как только мы проведём полное лечение, вы удивитесь, насколько хорошо могут видеть ваши глаза.

Остроту зрения я ей уже не верну. Всё-таки структуры глаза — очень мелкие и хрупкие, а я в сфере офтальмологии никогда не работал. У меня не выйдет восстановить остроту, как бы я ни старался. Но это и не нужно. Учитывая возраст, острота зрения у Нины Сергеевны просто отличная! Легко можно откорректировать с помощью очков, которые, к счастью, в этом веке уже изобрели.

— Так что у Нины Сергеевны со зрением? — с любопытством спросил Разумовский. Ему не терпелось узнать, какой диагноз созрел у меня в голове. И Александр Иванович прекрасно понимал, что ответы на все вопросы я уже готов озвучить.

— Мы имеем дело с глаукомой, — произнёс я. — Доводилось слышать о таком заболевании?

Мой вопрос был адресован Разумовскому, но Нина Сергеевна на всякий случай помотала головой.

— Погодите, а это не то ли заболевание, которое в старых трактатах описывается, как «холодное воспаление глаза»? — спросил Александр Иванович.

Ого! Так он читал Авиценну — великого медика древности.

— Да, всё верно, — кивнул я. — Автор также упоминает в своих текстах, что при данной патологии в глазу скапливаются «дурные соки». Очень примитивный взгляд на глаукому, учитывая, что она так распространена.

Глаукома вообще занимает первое место среди всех причин слепоты. Нина Сергеевна ещё более-менее вовремя к нам попала. А ведь могла оказаться в губернском госпитале уже в тот момент, когда глаза полностью бы ослепли.

И я неспроста подметил, что оба заболевания связаны. ХИГМ и глаукома. И там, и там проблема лежит в артериях. Глаукома развилась, судя по всему, из-за ухудшения сосудов, питающих зрительный нерв и сетчатку. В итоге в нём начали отмирать клетки, а в глазу увеличилось давление из-за скопления жидкости в особых полостях — камерах.

— Я не совсем понимаю, а как вы поняли, что это именно глаукома? — спросил Разумовский. — Существует ведь много различных причин слепоты. Пока что мы толком не умеем их диагностировать, но вы каким-то образом определили сходу, в чём проблема. Как вам это удалось, Алексей Александрович?

Нина Сергеевна с интересом слушала нас обоих, постоянно переводя взгляд, то на меня, то на главного лекаря.

— Запомните, Александр Иванович, сейчас я назову самые яркие признаки глаукомы, — произнёс я и принялся загибать пальцы. — На начальных стадиях заболевания симптомов может и не быть. Но некоторые пациенты жалуются на снижение качества зрения, чувство напряжения в глазах, боли в области надбровных дуг, периодический туман перед глазами и постоянную сухость. Однако в течение следующих нескольких лет начинает проявляться основная стадия заболевания. Чтобы проще было понять, представьте, что всё ваше поле зрения — это круг. И со временем он начинает сужаться. А за его пределами остаётся лишь туман или темнота. И сужается этот круг до тех пор, пока не сожмётся до точки, через которую мир разглядеть уже невозможно.

— Да-да! — начала кивать пациентка, а затем деловитым тоном произнесла: — Алексей Александрович всё очень правильно описывает. Именно так я и вижу. Будто мир сжался до маленького круга.

— Теперь давайте я перейду к делу, а разговор мы продолжим уже в кабинете, — предложил я и переключился на глаза Нины Сергеевны. — Старайтесь держать веки открытыми, — попросил я. — Так мне будет проще добраться до самых глубоких уголков и убрать оттуда всё лишнее.

— Больно не будет? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, но из-за раздражения глаз может заслезиться. Просто потерпите немного, — ответил я и тут же приступил к делу.

В моём прошлом мире это заболевание лечилось каплями и таблетками, которые улучшали отхождение жидкости из камер глаза. Правда, в данном случае мне придётся сделать это самостоятельно — лекарской магией.

Но на этом я не остановлюсь. Попробую восстановить сетчатку и зрительный нерв хотя бы частично. Стоит научиться проводить такие манипуляции. Уверен, у меня в будущем будет ещё много подобных больных.

Эх, а ведь в моём мире, обделённом магией, таких возможностей не было. Глаукома — заболевание неизлечимое, но легко поддерживаемое препаратами.

Коллеги-офтальмологи часто рассказывали, что им удавалось случайно обнаружить у больных глаукому на ранней стадии. А это — идеальный момент, чтобы начать лечение. В таком случае человек при соблюдении схемы приёма препаратов никогда даже не испытает симптомов этого заболевания.

Но… Порой случалось так, что люди отказывались от лечения. «Золотое» правило пациента — лечиться только в том случае, если что-то болит. А некоторые дожидаются до тех пор, пока уже не начинает болеть нестерпимо.