Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

— На приборе 200. Заходим на горку? — спросил Максут.

— Точно так. Готовься считать.

— 302-й, 325му, стою в вираже до команды, — доложил Бородин.

— Подойдёшь, как «люстры» подвешу, — ответил я.

Скорость на приборе подошла к значению 250 км/ч. Достаточно, чтобы начать выполнять «горку» для нормального пуска осветительных С-8.

На пульте управления вооружением переключился на стрельбу только с левого борта. Перещёлкнул галетником тип вооружения на «НРС». Длинна очереди выставлена.

— Внимание, манёвр! — произнёс Заварзин по внутренней связи.

Ручку управления отклонил на себя. Вертолёт резко пошёл в набор. Меня слегка вжало в кресло, но перегрузки не ощущалось. Угол установил 15°, чтобы качественно отработать осветительными снарядами.

Скорость вертолёта падала. В кресло продолжало вдавливать сильнее от такого манёвра.

— Пуск! — скомандовал я и нажал на кнопку РС.

Вверх ушло несколько реактивных снарядов. Восемь осветительных ракет должно хватить, чтобы в достаточной степени осветить местность.

— Пять! — начал отсчёт до времени раскрытия Максут.

Через 15–20 секунд должны реактивные снаряды сработать.

— Ухожу… влево! — отвернул я вертолёт, чтобы уйти на повторный заход.

Тут по нам начали отрабатывать с земли. Были видны вспышки от разрывов, «пунктиры» от крупнокалиберных пулемётов и трассирующих патронов. Из последних сил решили боевики отбиваться от нас.

— Наблюдаю цель. В районе хребта 12 километров к северу от Аш-Шаир, — доложил я, продолжая отворачивать на обратный курс.

— 302-й, готов к выходу на боевой, — доложил Бородин.

— 325-й, готовься атаковать после меня, — сообщил я ведомому.

Ручку управления отклонил вправо. Крен на авиагоризонте подошёл к значению 45°, а правая педаль практически встала на упор.

— 15, — отсчитал Максут.

И тут всё вокруг начало вспыхивать. Загорелись факелы от осветительных снарядов. Тёмная степь в момент была освещена, а внизу отчётливо было видно колонну из нескольких машин.

Но времени у нас не очень много.

— 325-й, сразу за мной работай. Интервал 5 секунд.

— Понял, 302-й. Разворот на боевой. Работа «гвоздями».

— Пикируем, — сказал я по внутренней связи, продолжая выходить на боевой курс.

Место боя прекрасно освещалось, так что мы сможем выполнить пуск уже боевых С-8.

— Вижу цель! Переключаюсь…

Вытягиваю ручку управления на себя, выводя вертолёт из пикирования. Ми-24 начинает увеличивать угол, несясь к земле. В свете «факелов» от С-8 можно разглядеть, что земная поверхность уже достаточно близко.

Чуть меньше давлю на правую педаль, и вертолёт уже не стремится «клюнуть носом».

— Семь машин. Цель по курсу, — доложил Максут.

Я выдержал время и нажал на кнопку РС.

— Пуск! Ухожу влево! — ответил я, выпустив большую очередь ракет.

Тут же на земле начались взрывы, а в вверх поднялись столбы пламени. Две машины загорелись сразу, ещё одна перевернулась набок.

И тут же в нашем направлении полетели трассеры. Яркие пунктиры от пулемётов начали расчерчивать ночное небо. Снаряды били слишком близко.

— Рядом бьют, — подсказывал Заварзин, пока я выполнял резкий отворот.

В развороте показалось, что фюзеляж заскрипел. Кажется, что вертолёт рычит и сопротивляется манёвру, но поддаётся.

— Цель вижу. Пуск! — доложил ведомый и тоже атаковал колонну.

Прошло несколько секунд, и погасли факелы от С-8. Но взорванные автомобили теперь хорошо видны.

Я резко выполнил разворот и переключился на пушку. Быстро прицелился, дальность до цели расчётная.

— Атака! — нажал я на кнопку РС.

Гул и короткие удары последовали с правой стороны. Снаряды устремились к цели, и через несколько секунд внизу снова всплески огня.

А в эфире появился знакомый голос.

— 302-й, 003-му! Цель поражена? — спросил Виктор Викторович.

Ведомый повторил заход и тоже отработал по колонне. Более никакого движения не наблюдалось.

— Цель уничтожена, — доложил я.

— 302-й, вас понял. Вам задание закончить. Отворот на обратный.

— Принял.

Я выровнял вертолёт и направил его в район тени холмов. В зеркале заднего вида далеко позади ещё полыхали горящие машины.

После посадки накатила волна усталости. Мне даже показалось, что вертолёт сам выключался гораздо дольше обычного. Открыв дверь кабины и впустив холодный воздух, я старался уловить еле слышимое потрескивание вертолёта после выключения двигателей.

— Успешно? — подошёл ко мне бортовой техник.

— Цель поражена. Задача выполнена. А наша с тобой работа по-прежнему лучшая в мире, — улыбнулся я и медленно начал выбираться из кабины.

Максут сейчас вылез гораздо быстрее и подошёл ко мне.

— Командир, а это мы задачу разведки выполняли? Кого-то секретного уничтожили?

— Да. Настолько секретного, что сами не знаем, кого уничтожили, — ответил я, пожав руку Заварзину. — Иди отдыхай. Сегодня у тебя был трудный день.

Максут кивнул и забрал у меня снаряжение, чтобы отнести в комнату. Мне же предстояло пойти в зал управления, чтобы доложить Каргину о выполненной работе. Да и задачи направленца с меня не снимали.

— Спасибо, командир. И… с наступающим Новым годом!

Я взглянул на часы и обнаружил, что остался всего час до курантов. Заварзин ушёл, а техники так и остались работать на стоянке. Основная масса вертолётов уже подготовлена, но работы ещё много.

— Сан Саныч, задание выполнили. Разрешите получить замечания? — подошёл ко мне экипаж ведомого.

В тусклом свете видно, что лица у Бородина и Чёрного уставшие. Пятый вылет за сегодня, так что это нормально, когда «результат» отражается на лице.

— Всё хорошо. Отдыхайте, — отправил я парней в здание высотного снаряжения.

В это время среди вертолётов ходил и Батыров. Шевретовая куртка на нём расстёгнута, а на голове красовалась… фуражка.

Что Димон высматривал, заглядывая в лючёк в районе хвостового редуктора, трудно сказать.

— Дмитрий Сергеевич, в столь поздний час и на стоянке, — громко сказал я.

Батыров повернулся ко мне и подошёл ближе.

— Думал, что пока тебя нет, прослежу за вашим техсоставом, чтобы никуда не влезли, — улыбнулся Димон.

— Техсостав наш. Мы тут все одно целое. А своим ребятам я доверяю. Можешь их не контролировать, — ответил я и подозвал одного из инженеров.

После короткого разговора я отправил всех техников отдохнуть пару часов. Дежурная пара была подготовлена. Ми-8 для экипажа ПСО стоял в готовности, так что ребятам можно встретить Новый год за столом.

Спустившись с Батыровым на командный пункт, я вновь попал в рабочую атмосферу операции. Теперь правда двое сирийцев тихо дремали в креслах, а генерал Махлуф молча ходил вдоль карты и раздумывал над чем-то.

Виктор Викторович сидел за своим столом и отвечал кому-то по телефону.

— Да. Пара Клюковкина на земле. Так точно, он был крайний. Уничтожили. Смежники? — задался вопросом Каргин и посмотрел на Сопина.

Игорь Геннадьевич показал поднятый вверх большой палец, подтверждая наш успешный удар по колонне.

— Да. Спасибо, товарищ командующий. Обязательно передам.

При этих словах Каргин трубку повесил и переключился на меня с Батыровым.

— Генерал Чагаев всех поздравил. Прослушал информацию и сам для себя он сделал выводы, — добавил к вышесказанному Виктор Викторович.

Он встал со своего места и подал руку Батырову, а потом и мне.

— Сан Саныч, я желаю от себя лично тебе и твоим парням вернуться поскорее домой. В нашей общей победе никто не сомневается.

— Спасибо, товарищ полковник. А вам крепкого здоровья, — ответил я.

— Благодарю. По поводу тебя лично. Будем считать, что ты понял ценность приказа. Сегодня ночью отдыхай. А утром подменишь Дмитрия Сергеевича.

Я молча кивнул и посмотрел на Сопина. Он показал мне отойти с ним на перекур. Уже на выходе из командного пункта, Игорь Геннадьевич вновь рассказывал, какие мы крутые.