– Ничего, – сказал Савелий Яре, когда Матвей и Катя ушли вперед, – зато теперь мы знаем, что не судьба. И ты сможешь объяснить это подруге.
– Влюбленное сердце глухо к голосу разума, – витиевато ответила Яра.
Савелий хмыкнул и взял ее за руку, мысленно благодаря судьбу за то, что может это сделать.
Глава 46
Все шло гладко, и Матвея это изрядно беспокоило. Раздражала его и невозможность вступить в открытую схватку с врагом. У чеченского бандита в заложниках находится беззащитный ребенок, девочка, а Матвей вынужден изображать отдыхающего бездельника.
Впрочем, он понимал, что спешка ни к чему хорошему не приведет. И прекрасно знал, что войну выигрывает не самый сильный, а самый хитрый. Поэтому злость и беспокойство Матвей умело скрывал, как и раздражение из‑за того, что Яра, заручившись поддержкой Савелия, упорно сводила его с подругой. Пришлось вспомнить уроки по огневой подготовке, где, наряду с прочим, кадетов учили основам снайперской стрельбы. Кто бы мог подумать, что умение отрешаться от собственных эмоций пригодится ему в обычной жизни! Матвею порядком надоело, что друзья читают его, как открытую книгу. Он ведь не скрывал от них что‑то важное, только провел личную границу.
С тех пор, как Матвей был тут в последний раз, город мало изменился. Он словно застыл в одном времени: тот же щербатый асфальт, те же пыльные деревья и куцые клумбы, те же заборы с облупившейся краской, те же вывески, те же старушки с тазиками семечек и разноцветными леденцовыми палочками в прозрачной обертке. А вот люди…
Вроде бы мужчин на улицах стало больше. Молодых мужчин с густыми бородами, похожих на тех чеченцев, что Матвей видел в горных аулах. Дед возил его на озеро Кезеной‑Ам, в Аргунское ущелье, к Ушкалойским башням, и Матвей еще тогда заметил разницу между городскими и горными жителями. Город, пусть и провинциальный, вел светскую жизнь. В аулах, за редким исключением, люди существовали бедно и просто, перебивались сельским хозяйством: выращивали кукурузу и разводили баранов.
Матвей не обратил бы на это внимания, если бы во взглядах бородачей не мелькала ненависть. А потом ему показалось, что у одного из них под одеждой спрятано оружие.
Сава и Яра тоже что‑то заметили, однако не обсуждали это при Кате, лишь обменивались недоумевающими взглядами. И все же опасности Матвей не ощущал. Бородачи вели себя расслабленно, занимались своими делами. Разве что раздраженно сплевывали под ноги, когда мимо них проходили горожане иной национальности.
Опять же, никто от бородачей не шарахался, никакого внимания на них не обращал. А Матвей не приезжал в Грозный уже лет пять. Могло же за это время хоть что‑то измениться?
Они пересекли Александровскую улицу, обычно называемую «аллейкой», дошли до центральной площади, заглянули в Аракеловский гастроном, где выпили по стакану густого молочного коктейля. Добрели до сквера на набережной Сунжи.
Похоже, дождей давно не было, уровень воды в реке упал, кое‑где обнажилось дно. Но темные пятна мазута никуда не делись.
– Грязновато, – разочарованно произнесла Катя.
– Издержки производства, – коротко пояснил Матвей.
Даже обмельчав, Сунжа бежала шустро, быстрее, чем равнинные реки. И шумно, заглушая звуки города.
На обратном пути поели мороженого. На сей раз не уличного, в стаканчиках, а в кафе‑стекляшке, из металлических креманок.
– Это все? – поинтересовалась Яра. – Больше тут смотреть не на что?
– На базар лучше идти утром, – ответил Матвей, вспоминая местные достопримечательности. – Есть парк, с колесом обозрения. Правда, не советую, оно постоянно ломается. Есть исторический музей и музей искусств. Театры летом на гастролях, но возле одного из них вечером работают цветные фонтаны.
– Чего? – переспросил Сава. – Какие фонтаны?
– Цветные, – хмыкнул Матвей. – Подсветка. Еще и музыка играет. Народу нравится. Если хотите сходить…
– Нет, – перебил его Сава. – Свадьба завтра, нам лучше выспаться.
Матвей перевел взгляд на Катю. Сава и Яра тоже на нее уставились.
– Что? – мгновенно отреагировала она. – Мне на свадьбу лучше не ходить?
– Лучше, – подтвердил Матвей.
– Ну… – Катя зябко повела плечами. – Если так надо…
– Не бойся, – вмешался Сава. – Ничего страшного не случится.
– Да, – согласилась она. – Вы будете вместе.
«А меня бросите одну», – не прозвучало, но повисло в воздухе.
Матвей свирепо посмотрел на Саву. И промолчал, потому что винить его в том, что Катя поехала с ними, бессмысленно. Матвей дал согласие, поддавшись какому‑то безумию. А если учесть, что на свадьбе будет и Ася, а Мишка, хоть и эспер, но без опыта и соответствующей подготовки…
– Гостей не тронут, – тихо напомнила Яра.
– Ладно, – сдался Матвей. – Но от нас ни на шаг.
– Ты дом не показал, – сказал Сава, когда девчонки ненадолго отошли.
– Сейчас мимо него пойдем.
– Слушай, а тут… – Сава замялся. – Приезжих недолюбливают? Или… иноверцев?
– Никогда раньше не замечал, – мрачно произнес Матвей.
– А сейчас…
– Заметил.
– Паршиво. При таких условиях стоит ли надеяться на неприкосновенность гостей?
– Не знаю, – честно признался Матвей. – Вот чего они так долго? Тут до дома пять минут ходьбы, могли бы и…
Он не договорил, потому что Сава вдруг вздрогнул и вскочил, опрокидывая стул. Матвей, сообразив, что случилось что‑то нехорошее, бросился к двери туалетной комнаты. Сава же выскочил на улицу и помчался к служебному входу в кафе. Взвизгнув шинами, с места сорвалась черная машина с тонированными стеклами и низкой посадкой.
Как завязалась драка, Матвей понять не успел. Когда он обогнул здание, на Саве висели три «абрека», а четвертый лупил его ногами в живот. Матвей сбил его с ног ударом по коленной чашечке, и отправил в нокаут, впечатав кулак в висок. Двое других бросили Саву, и силы сравнялись, но ненадолго.
«Абреки» дрались профессионально, и все же Матвею и Саве удалось бы одержать верх, если бы не примчалась подмога. В теории Сава мог уйти в Испод, однако это означало бы конец операции. Зато защищались они отчаянно. Матвей успел сломать пару носов и разбить в кровь костяшки пальцев, прежде чем потерял сознание от удара по голове.
В себя Матвей пришел, пожалуй, нескоро. Тело затекло от неудобного положения, а при малейшем движении острая боль пронзала затылок. Рядом, шипя сквозь зубы, кто‑то шевелился.
– С‑сава? – Матвей едва смог шевельнуть онемевшими губами.
Во рту было солоно и мерзко.
В ответ Сава негромко, но емко выругался.
Матвею потребовалось немало времени, чтобы кое‑как сесть и убедиться в том, что руки и ноги связаны. Сава сообщил, что из сбросили в земляной колодец. Он очнулся раньше, поэтому успел кое‑как сгруппироваться при падении, а Матвей упал на него. Снять веревки не удалось, сила не отзывалась. Такой пустоты Матвей не ощущал даже после тяжелых магических боев, а ведь они дрались лишь кулаками.
– Блок, – просипел Сава. – Сверху, как крышечкой… накрыли.
Состояние было паршивым, а настроение таким, что впору вешаться. Провалить все, даже не начав – это талант.
– Ты какие языки знаешь? – спросил Матвей на французском. – Кроме английского. Нас могут слушать.
– Русский матерный, – зло ответил Сава. И добавил: – Ты уверен, что на французском безопасно? – И перечислил: – Немецкий, испанский, китайский.
– Полиглот? – поинтересовался Матвей на китайском.
– От полиглота слышу, – огрызнулся Сава.
Они посидели молча, прислушиваясь к тишине. Очевидно, что до утра за ними не придут. Сквозь отверстие наверху падал тусклый свет от фонаря – и только.
– Хорошая новость, – произнес Матвей. – Нас не убили сразу, значит, мы для чего‑то нужны.
– Плохая, – подхватил Сава. – Мы – ни на что не способные придурки.
– Есть еще хорошая новость, – упрямо продолжил Матвей. – Яра дала себя украсть, иначе не сдалась бы без боя.
