– Там частная территория, – ответил Матвей. – На Сунжу в другом месте посмотреть можно. Она берет начало в горах, но здесь, в городе… короче, сами увидите.
Это счастье, что Матвей уже бывал в Грозном. Он неплохо ориентировался на местности и знал, чего ожидать от чеченцев. Например, заранее предупредил девчонок, чтобы не оголялись сверх меры. Русским девушкам не запрещено носить шорты и мини‑юбки, и замечания никто не сделает, но… неприлично. А молодые горячие парни, и вовсе, могут позволить себе лишнее.
Пока ехали по городу, Савелий заметил, что чеченок легко отличить от русских, даже не сравнивая внешность. Все чеченки носили платки или косынки и длинные платья с длинными же рукавами, несмотря на жару. И платья эти блестели на солнце, как новогодние елки, потому что в тканях переплетались в узорах золотые и серебряные нити.
Александр Иванович предупредил, что в квартире будет хозяйка.
– Это в крупных городах за приезжими никто не следит, а в маленьких – все на виду. Да и вам проще будет – накормят, за порядком проследят. Хозяйка одна живет, но у нее есть родственники в других городах, и соседи об этом знают.
Калитку открыла полная женщина лет пятидесяти: приятное лицо, короткая стрижка, широкий сарафан, резиновые тапки на босу ногу.
– Наконец‑то! Как добрались? Заходите, заходите! – суетилась она. – Как выросли‑то! Как повзрослели!
Представление она устроила для соседки, что подходила к канаве, неся лестницу и ведро. Позже Матвей объяснил, что деревья с красными и желтыми плодами – это не дикая слива, а алыча, и из нее варят варенье или вкусный соус для мяса.
Дом стоял в глубине сада. От калитки к крыльцу вела асфальтированная дорожка, вдоль которой цвели флоксы. Крыльцо густо оплело какое‑то южное растение с ярко‑оранжевыми цветами, похожими на трубочки и колокольчики одновременно. Слева два окна и глухая стена соседнего дома, увитая плющом. Справа – огромный розовый куст под окном. В саду росли фруктовые деревья. Савелий узнал абрикос, персик, сливу, черешню и вишню.
– Нам не сюда, дом обойти нужно, – сказала хозяйка. – Я этой дверью не пользуюсь.
За углом дома ковер из трав и южных цветов обрывался, уступая место розарию. Еще один поворот – и они миновали малинник и беседку из винограда. К слову, пах он одуряюще сладко.
– Сорт «Изабелла», – сказала хозяйка, заметив, что девчонки принюхиваются.
Между двумя деревьями висел гамак. А на ветках этих деревьев – крупные желтые плоды, размером с голову ребенка.
– А это… – заинтересовался Савелий.
– Айва, – подсказала хозяйка. – Варенье из нее очень вкусное. Я вас угощу. Заходите в дом.
Там они и познакомились, закончив представление для соседей.
Хозяйка назвалась тетей Валей.
– Лучше так, чтоб вы не путались, – пояснила она. – Соседи любопытные, но с расспросами не полезут. Им я скажу, что племянник приехал на пару дней, с друзьями. Гостинцы привез. Вы из Москвы, отдыхали в Кисловодске, заехали по просьбе родителей. Пойдемте, я вам комнаты покажу. Одна для девочек, другая – для мальчиков.
Дом оказался небольшим, в три комнаты. Но потолки высокие, полы паркетные. Обстановка небогатая, зато чисто и уютно. И, главное, прохладно, несмотря на отсутствие кондиционера.
– Голодные? – спросила тетя Валя. – Если помыться хотите, то ванная комната одна. Вода горячая есть, у меня колонка.
– И грязные, и голодные, – ответил за всех Матвей. – Катя, Мила, идите первыми.
У Савелия вновь дернулся глаз. Из Яры Мила, как из него – балерина! Но Матвей прав, учитывая обстоятельства. Имя звучало непривычно, однако Савелий готов смириться, лишь бы Яра подольше выглядела, как девушка. Ей так идет это легкомысленное платье в цветочек. И босоножки со множеством ремешков. И роскошные рыжие волосы, переливающиеся на солнце.
Савелий тяжело вздохнул.
– Матвей, я во дворе подожду, – сказал он.
Убивая время, он прошелся по дорожкам сада. Обнаружил три дерева с грецкими орехами, одно – с зелеными грушами, жесткими, несмотря на конец августа. А еще несколько кустов с помидорами, грядку с огурцами, фасоль вдоль забора и нечто вытянутое и зеленое, на лиане, оплетающей ствол абрикосового дерева.
– Это мочалка.
– Чего? – переспросил Савелий.
– Мочалка, – повторил Матвей. – Это варят и получается мочалка. Да ладно, не смотри на меня так. – Он рассмеялся и понизил голос: – У деда похожий дом и сад кварталах в пяти‑шести отсюда. Там еще один городок, построенный американцами.
– А где дом Вахи?
– Я покажу.
– Матвей… – Савелий решил, что надо ловить момент. – Приглашение в дом Вахи у нас есть. Давай оставим девчонок здесь.
– Катя останется, – согласился Матвей.
– И Яре не нужно идти на свадьбу. Я справлюсь сам.
– Сава, я тоже переживаю за Яру. – Матвей смотрел ему в глаза, и у Савелия внутри все переворачивалось, хотя взгляд этот был ясным и чистым. – Но это путь в никуда. Прежде всего, для Яры. Я уже говорил, что гость для чеченца – это дар Всевышнего. Если мы придем в дом Вахи гостями, то он не причинит нам зла, даже если раскроет наши намерения.
– До тех пор, пока мы не выйдем за ворота, – проворчал Савелий.
– Но мы же уйдем оттуда Исподом, – напомнил Матвей. – Яре будет проще попасть на женскую половину. У Яры есть химера. Яра, в конце концов, не беспомощная барышня. И знаешь…
– Знаю что?
– Ее очень обижает твое недоверие.
Это Савелий понимал и сам. Но он ничего не мог с собой поделать! Яра – девушка, и он, как мужчина, должен ее защищать.
«Я когда‑нибудь смогу стать для тебя таким же другом, как Матвей?»
Он не забыл вопрос, что задала Яра. И ее эмоции после ответа намертво врезались в память. Пожалуй, тогда Савелий впервые задумался о том, что он не прав, предпочитая видеть в Яре лишь красивую девушку. То есть, он ценил ее ум, ее силу, способности, но… неискренне. Если предпочитает, чтобы она была только красивой девушкой.
– Я постараюсь это исправить, – искренне пообещал Савелий.
Стол хозяйка накрыла во дворе, в виноградной беседке. Пришлось отмахиваться от комаров, мух и пчел, пока Катя не установила невидимый барьер, отпугивающий насекомых. Все же медик‑биолог в команде – это удобно.
Кормили их борщом – наваристым, густым, ароматным. А еще котлетами с икрой из баклажанов. Не той, что продается в банках – перетертой и часто пересоленной. Скорее, это соте из «синеньких», так хозяйка называла баклажаны, лука, болгарского перца и помидоров. Последние поражали своей мясистостью и сахарным вкусом в натуральном виде. А арбуз был таким сладким, что казалось, он пропитан то ли медом, то ли вареньем.
– Астраханский? – поинтересовался Савелий, мысленно прикидывая, какую прибыль он смог бы получить, сбыв в Петербурге грузовик таких вот арбузов.
Порой у него случалось искать экономическую выгоду в самых обычных делах. В последнее время, учитывая ссору с отцом, все чаще. Видимо, наследственность сказывалась.
– Из Червлённой, – ответила хозяйка. – Там у нас самые сладкие арбузы, астраханским до них далеко.
После обеда, пусть не роскошного, но очень сытного, клонило в сон. Катя первой успела занять гамак и расслабленно покачивалась в нем, прикрыв глаза. Яра помогала хозяйке убирать со стола. Савелий встал, отгоняя дремоту, и кивнул Матвею, мол, идем. Прогулка по городу в их случае не блажь, а необходимость.
Матвей сам предложил Яре отдохнуть, но она ожидаемо не согласилась. И Катя тут же проснулась и заявила, что полна сил и энергии, чтобы обойти весь город.
– Весь не успеем, – ответил Матвей. – Он не такой уж и маленький. Но по центру прогуляемся.
Он подал Кате руку, и Катя просияла от удовольствия. А Савелий и Яра грустно переглянулись. Матвей не испытывал к Кате никаких чувств несмотря на то, что она изо всех сил старалась ему понравиться. С одной стороны, время неудачное, Матвею сейчас явно не до ухаживаний. С другой, и Савелий знал это по себе, никакие обстоятельства не остановят мужчину, если девушка ему интересна. Тот же Мишка сох по Асе, это было понятно и без эмпатии, в том числе, и самой Асе.
