Не убью, нет. Сделаю из него растение.
Выжигать разум Вахи было невыносимо трудно. Не имея опыта, я не знала, что, соприкасаясь, сознания сливаются. Зато сразу поняла, почему нет дураков читать чужие мысли. Это омерзительно! К тому же, Ваха – дьявол в человеческом обличье. Он убивал, насиловал…
Я все же не выдержала напряжения, в какой‑то момент мир померк. В чувство меня привел Мишка, вылив мне на голову ведро ледяной воды.
С трудом, но я села. Голова гудела. А вокруг – тишина.
– Они перебили друг друга, – сказал Мишка. – А этот… вон, таращится.
Ваха сидел на земле, и взгляд его был пустым.
– Надо уходить, – добавил Мишка.
Я согласно кивнула.
– Карамелька, зови…
Химера, крутящаяся рядом, исчезла, и почти сразу из Испода во двор шагнул Сава. С разбитым лицом и катаной в руке. Вот же…
Я закрыла глаза, уверенная, что теперь все будет хорошо. Не для меня, но это уже неважно.
Глава 50
Любу забрали первой. Вести ее через Испод было нельзя, и дед организовал срочный перелет в столицу. В Грозном не нашлось врача высшего уровня, а первую помощь вполне профессионально оказала Катя.
Девочку плохо кормили, а в последнее время не давали ни еды, ни воды. Посадили на цепь в яме – и бросили умирать. Матвей бессильно сжимал кулаки. Всё сделали за него. Дед узнал, зачем матери нужны деньги, а друзья рискнули жизнью, чтобы спасти его сестру. А он только и смог, что переложить заботу о пострадавших на плечи старших.
Саве пришлось вести через Испод шестерых, и то, что Люба находилась на грани жизни и смерти, сильно затрудняло переход. Ее дух‑отражение находился рядом и стремился занять телесную оболочку. Если бы это произошло, Люба навсегда осталась бы в Исподе. Поэтому Сава выбрал ближайшую знакомую точку выхода – дом, где они остановились.
Оставаться там надолго было нежелательно, и Матвей быстро организовал переход в дом деда. Хотел забрать с собой и хозяйку, но она отказалась.
– Двум смертям не бывать, а одной не миновать, – сказала она. – А эти, если им хвост прижать, те еще трусы. К тому времени, как очухаются, ваши с ними разберутся.
И в чем‑то она была права. По словам Миши, на шум и стрельбу никто из соседей Вахи не прибежал. Мужчины, что спрятались в доме, не стремились воевать. Алан, и вовсе, чуть ли ни рыдал из‑за того, что его дядя нарушил закон гор. Мстители найдутся, в этом Матвей не сомневался. Но зачистка произойдет быстрее. Дядя Саша, приведший деда, поставит на уши всех, кому по должности положено следить за порядком в городе.
Ася отделалась легким испугом. Она помогала Кате, когда в этом была необходимость, а теперь что‑то втолковывала мрачному, как туча, Мише. Они сидели во дворе, в беседке. Рядом крутилась Хадижа. Она наотрез отказалась оставаться в доме Вахи, увязалась за Ярой. А Яра спала, и сон ее оберегал Сава. Матвей отдал им свою спальню.
Катя не захотела лететь в Петербург вместе с Любой, хотя Матвей предлагал ей место в самолете.
– Боюсь летать, – коротко ответила Катя. – Я не буду мешать.
И она старательно «не мешала», забравшись с ногами на диван в гостиной. Сидела и смотрела в одну точку совершенно пустым взглядом.
Матвей попросил на кухне чаю, принес Кате и сел рядом, держа поднос на коленях. Катя отвернулась. И даже чуть‑чуть отодвинулась. По возвращении она искренне бросилась в объятия Матвея. А он не оттолкнул, нет. Он не смог бы оттолкнуть девушку, что нуждалась в защите. Он даже неловко ее обнял. Но Катя тут же смутилась, извинилась и отошла. Теперь же определенно стыдилась своего порыва.
– Катюш, выпей чаю. – Матвей сам налил и подал ей чашку. – Вас чуть позже покормят, на кухне готовят завтрак.
– Я не хочу есть, – ответила она.
Но чашку взяла, отпила глоток и опустила руки.
– Прости меня, – произнес Матвей.
Катя вздрогнула и пролила чай на колени.
– Горячо? – испугался Матвей.
Она отвела в сторону его руку, не позволяя коснуться. Поставила на поднос почти полную чашку.
– Все в порядке. Почему ты извиняешься?
– Потому что из‑за меня ты попала… в неприятности. – Матвей не знал, как иначе назвать то, что с ними произошло. То слово, что он мог бы употребить, не предназначалось для нежных ушей барышни. – И спасибо. Я благодарен тебе за помощь.
– А… – В голосе Кати Матвею послышалось разочарование. – Я рада, что пригодилась. Лечить – мой долг, я же будущий врач. Что же до извинений, то я их принимаю. Однако должна сказать, что я никого не виню. Даже не думала. И вообще, это мне впору просить прощения.
Она посмотрела на Матвея ясными, но печальными глазами.
– Но мне неловко говорить об этом. Поэтому буду благодарна, если ты просто забудешь.
– А если нет?
– Нет? – переспросила она растерянно.
– Если не забуду? – Матвей взял Катю за руку. – Я не хочу забывать.
– Ты… смеешься надо мной? – осторожно предположила она, пытаясь отнять руку.
Матвей держал крепко.
– Я предупреждал Яру, чтобы она не вмешивалась в мою личную жизнь. Но я никогда не говорил, что ты мне не нравишься.
– Яра не вмешивалась! – горячо возразила Катя. – Это я попросила. Я…
Она не договорила, окончательно смутилась и сникла. Очевидно, что в делах сердечных у Кати опыта нет. Она всегда вела себя уверенно, и только рядом с Матвеем словно стеснялась чего‑то. Это он давно заметил.
– Давай встретимся, когда вернемся в Петербург? – предложил Матвей. – Сходим на свидание. Я возьму твой телефон у Яры и позвоню. Договорились?
– Нет, – возразила Катя. – Если ты делаешь это из жалости или благодарности…
– Я не стал бы так поступать, – перебил ее Матвей. – Спроси у Яры, она хорошо меня знает.
– У Яры… – Катя зябко повела плечами. – Ты можешь рассказать, что там произошло? Я была в яме с Любой. И, кажется, пропустила все самое интересное.
Матвей отрицательно качнул головой.
– Меня там вовсе не было.
– Но ты ведь знаешь. Яра… тайный агент? Ася говорит, что эспер. Разве такое возможно?
Он вздохнул.
– Уверен, Яра все тебе расскажет, если ей разрешат. Спрашивать бесполезно, мы все связаны клятвой.
Катя кивнула.
– Вот я и думаю, скоро ли я увижусь с Ярой, – сказала она. – И увижусь ли вообще. Матвей, если нам не дадут поговорить, ты скажи ей, что я в порядке. Пусть не винит себя. Это путешествие пошло мне на пользу. Я, наконец, определилась с направлением. Может быть, когда‑нибудь будем работать вместе.
В гостиную заглянула Зулайка, жившая при доме.
– Петр Андреевич просил передать, чтобы шли завтракать, – сказала она. – Стол накрыт в саду.
– Я не хочу, – отказалась Катя. – А ты иди. Я тут посижу.
– Опять пропустишь что‑нибудь интересное, – предположил Матвей. – И я не хочу оставлять тебя одну.
К столу вышли вместе. Дед и дядя Саша к ним не присоединились. Яра все еще не просыпалась, и Сава не желал отходить от нее ни на шаг. Ошалевшая Хадижа выглядела испуганной и довольной одновременно. У чеченцев женщина не может сидеть за одним столом с мужчинами, и в ней боролись природное бунтарство и традиционное воспитание.
Ася невозмутимо поглощала чепалгаш, слизывая с пальцев масляные капли. Миша взглянул на Матвея мельком, и, что удивительно, с неприязнью. Неужели расстроен тем, что свадьба его друга не состоялась? Но это несерьезно…
При Хадиже Матвей не рискнул начать разговор, но когда она вызвалась помочь Зулайке с посудой, спросил без обиняков:
– Миша, что не так?
Он не стал притворяться, выпалил в ответ, будто ждал этого вопроса:
– А тебе понравилось бы, если бы тебя использовали бы вслепую? Пусть я младше, но мы все же из одной академии!
– Никто тебя не использовал, – вздохнул Матвей. – Поверь, для нас было полной неожиданностью, когда мы столкнулись с вами на вокзале.
– Совпадение? – не поверил Миша. – Хочешь сказать, это совпадение? Вам не нужно было попасть в дом Вахи гостями?
