– Сволочи, совсем страх потеряли, – бормотала хозяйка, заваривая травы.
– И давно у вас работорговлей промышляют? – жестко спросил Матвей.
– Не знаю, – вздохнула хозяйка. – Слухи появились… где‑то полгода назад. Люди и раньше пропадали, но где не так? А тут… вроде как ребят молодых видели в горах, на полях. И девушки. Чеченок они давно воруют, это обычай такой, невесту своровать. Нет, ребята, я не знаю. Мы тут тихо живем, с соседями не ссоримся. Кто говорил о том, так казалось… преувеличивают. Я и подумать не могла…
– Оставь, – сказал Матвею Савелий. – Доложим. Разберутся.
Хозяйка заставила их обоих выпить горький отвар из лечебных трав. Савелий чувствовал ее благие намерения, поэтому не стал отказываться. Только убедился, что в состав не входит ничего успокоительного или снотворного. И потянулись томительные минуты ожидания.
Они с Матвеем лежали без сна и почти не разговаривали, хотя, наверняка, оба думали об одном и том же. Вдруг Яра не смогла? Вдруг что‑то плохое случилось сразу? Ее могли оглушить и…
Представляя «что‑то плохое», Савелий испытывал ярость. И ее приходилось сдерживать. А больше всего убивало то, что он бессилен что‑либо изменить! Он ничего не делает. Ждет! Когда две девушки в руках каких‑то отморозков, возомнивших, что им можно все!
А Матвею еще тяжелее, ведь в беду попали обе его сестры.
– Надо идти на свадьбу, – произнес Савелий, когда стало светать. – Либо они у Вахи, либо Ваха скажет нам, где они.
Матвей медленно кивнул.
– Надо предупредить Мишу и Асю, – сказал он. – Мы договорились встретиться…
Черная кошка на мгновение зависла в воздухе и приземлилась на груди Савелия. Он вскочил, подхватывая химеру на руки.
– Карамелька, веди.
Савелий рвался в бой. Он выпрыгнул из Испода с катаной в одной руке и огненным шаром – в другой. Его ждали. Едва взглянув на Яру, он понял, что воевать не с кем.
Глава 49
Я наивно полагала, что мы с Катей останемся в доме Асламбека до утра, но ошиблась. Он торопился вручить «подарок», поэтому нас без церемоний запихнули в машину. Однако на сей раз обеим завязали глаза. Я не успела отвести Катю в безопасное место.
Оставалось надеяться, что везут нас все же к Вахе, и что там я смогу найти девочку, вызову Саву, и он вытащит нас всех из этой передряги.
Своей одежды нам с Катей не оставили. Выдали восточные шаровары и тонкие полупрозрачные рубашки. Волосы оставили распущенными. А перед тем, как вывести на улицу, накинули на голову мешки с прорезями для глаз. Потом и глаза завязали. Но я ощущала Катю, знала, что она рядом. И гнала от себя сожаления о том, как необдуманно подвергла ее жизнь опасности. Рефлексировать буду потом. Сейчас только от меня зависит, сможем ли мы спастись.
Чеченцы разговаривали на своем языке, я не понимала ни слова. Их эмоции были ровными, без всплесков чрезмерной радости или ненависти. Кажется, мы для них – пустое место. Мелькало сожаление, что‑то вроде «девками не удастся попользоваться», но никого это сильно не расстраивало.
Ехали недолго, от силы пару минут. Кто‑то взвалил меня на плечо, понес. Катю несли рядом. Хлопнула дверь. Чей‑то недовольный голос спросил, внезапно – на русском языке, хоть и с сильным акцентом:
– Что происходит? Кто это?
Отвечать начали на чеченском, но тут же замолчали. Я почувствовала чье‑то сильное раздражение.
– Асламбек, ты не видишь, у меня гости из Петербурга? Прояви уважение.
«Уж не Мишка ли с Асей?» – заволновалась я.
В свои дела мы их, разумеется, не посвящали. Матвей только предупредил, что мы все путешествуем инкогнито и сообщил, на всякий случай, наши вымышленные фамилии. Так что Миша и Ася с равной долей вероятности могли как помочь, так и помешать освобождению Любы.
Асламбек проявил не только уважение, но и сообразительность. Он определенно собирался торжественно вручить подарок, но услышав о гостях из столицы, передумал.
– Прошу прощения, что помешал беседе… бла‑бла‑бла…
Лишенная возможности видеть, я прислушивалась к эмоциям тех, кто находился рядом со мной. Катя, Асламбек, два его прихвостня, стоящие позади. Тот, кто говорил с Асламбеком. Мужчина был сильно раздражен, даже зол. Его гости испытывали любопытство. Все, кроме одного, узнавшего меня по эмоциональному фону. Мишка тут, а Асю я не чувствовала. Как подать ему знак? И какой? Чтобы вмешался? Или, наоборот, сидел тихо?
Речь Асламбека свелась к тому, что он, недостойный ишак, подождет, когда ему смогут уделить время. Странно, что при таком подходе его пропустили к хозяину дома.
– Хорошо. Иди, тебя проводят. Жди, – велели Асламбеку.
– Ваха Магомедович, простите, что вмешиваюсь…
Я замерла, услышав Мишку. Он определенно что‑то задумал!
– Но вы зря стесняетесь того, что естественно для вашего народа, – продолжил Мишка.
Бессмертный он, что ли!
– Этих наложниц привели к вам в подарок, я правильно понял? – не унимался он. И, получив неохотный, но однозначный ответ, добавил: – Не обращайте на меня внимания, примите подарок. Я и сам с удовольствием взгляну на лица девушек. Это так интересно и необычно.
Если он всерьез так распинается, я ему лично наваляю, как только выберемся отсюда. Впрочем… Нет, Мишка волновался, даже нервничал.
– Ну, хорошо, – сдался Ваха. – Асламбек…
Повязку сдернули с глаз, и я зажмурилась от яркого света. Потом меня выдернули из мешка.
– Катя⁈ Мила⁈ – возопил Мишка, подскакивая из‑за стола, ломящегося от яств.
Самое интересное, что сильного удивления он при этом не испытывал. Катя всхлипнула и закрыла лицо руками. Я постаралась изобразить оглушенность, потому что еще не поняла Мишкин замысел.
А он тем временем с негодованием обрушился… на Алана, сидящего тут же, подле Вахи.
– Да как ты мог⁈ Я тебе верил! Ты подло ударил в спину! – доносилось до меня сквозь внезапно возникший гул в ушах.
Мишкины вопли прервал Ваха. Он был в ярости. Однако сумел меня удивить, так как принял нашу сторону. Все шишки и проклятия полетели в Асламбека. Я глазом не успела моргнуть, а он уже ползал в ногах у Вахи, вымаливая прощение.
Стараниями Миши мы с Катей из рабынь превратились в почетных гостей. Асламбека и его людей Ваха велел высечь плетьми, но меня это не заботило вовсе. Мишка лично отправился проводить нас до женского дома, где, по его словам, находилась и Ася.
Мне не удалось с ним поговорить. Но Мишка и не пытался что‑то выяснить, он же не знал, что Мила – это Ярик, то есть, наоборот. Для него мы с Катей – обычные девушки, нуждающиеся в защите.
Ася проводила время весело, за чаем со сладостями в компании молодых богато одетых чеченок. И, мягко говоря, сильно удивилась, увидев нас. Мишку к женщинам не пустили.
К столу нас пригласили после того, как мы переоделись в приличную одежду. Сопровождающая нас чеченка сказала, что Михаил Всеволодович попросил подождать буквально полчаса, после чего заберет нас всех в гостиницу, где остановился.
Предоставив Кате рассказывать о том, что с нами случилось, я улучила момент и шепнула Асе, чтобы она задержала Мишку в доме Вахи.
– Нам нельзя уходить. Здесь мы гости, на улице станем добычей. Но это не все. Здесь держат пленницу, мне нужно ее найти.
Я доверилась Асе не от отчаяния, а потому что чувствовала, что она поймет и поможет. И не ошиблась. Ася одарила меня внимательным взглядом, прищурилась и шепнула:
– Будет исполнено. Но после ты мне все расскажешь… Ярик.
– Все, что смогу, – согласилась я.
Как она меня узнала? Даже любопытно. Но об этом я спрошу позже.
Я выбралась из шумной комнаты под предлогом, что мне нужно в туалет. Одна из девушек вызвалась меня проводить.
Хадижа, так ее звали, не мешала. Я предполагала, что девочку держат среди женщин, поэтому прислушивалась к эмоциям тех, кто находился в доме, а Хадижа молчала, показывая дорогу. Однако едва мы дошли до ванной комнаты, к слову, роскошной, Хадижа нырнула следом за мной и плотно закрыла за нами дверь.
