— Холодный ветер с дождём усилился стократно. Всё говорит об одном, что нет пути обратно, что ты не мой лопушок, а я не твой Андрейка. Что у любви у нашей села батарейка. О-оу-и-я-и-ё! Батарейка… О-оу-и-я-и-ё!
Мне сразу же вспомнились студенческие посиделки, из-за чего в сердце проникла грусть. Похоже, я любил ту свою жизнь, но она не отвечала мне взаимностью. Но вот если я выберусь из Чистилища, то непременно снова поступлю в медицинский и закончу его. Жаль только, что я вряд ли буду помнить свои приключения в этом месте. Мне вполне могут стереть воспоминания о Чистилище, ведь отсюда явно кто-то возвращался, а на земле нет никакой информации. Неужели никто не рассказывал о своём путешествие в такое странное Чистилище? Хотя их могли посчитать сумасшедшими. Короче, хрен его знает, что выйдет. Лучше я снова спою. Хоть какое-то развлечение.
Я промычал ещё с пяток песен, а потом мне надоело, да и на землю опустились сумерки, а в такое время лучше молчать и не привлекать к себе внимание местных тварей. Поэтому я перешёл на мыслительную деятельность, став в целом размышлять о Чистилище. И спустя какое-то время меня больше всего зацепил один вопрос — а где же всё-таки все люди младше шестнадцати и старше тридцати трёх? Почему их тут нет? Может, у них отдельные «серваки»? Хотя много ли может нагрешить среднестатистический ребёнок до пятнадцати лет включительно? По-моему, таких даже не стоит слать в Чистилище, а надо сразу отправлять на перерождение. И тут меня осенило! А что если дети действительно не попадают в Чистилище? А с теми людьми, кому уже больше тридцати трёх, уже всё понятно? К такому почтенному возрасту человек явно успеет прильнуть либо к светлой стороне, либо к тёмной. Конечно, всё что я тут сейчас нафантазировал может быть полнейшим бредом, но звучит-то логично! Я совсем не удивлюсь, если когда-нибудь узнаю, что дело обстоит именно так!
Меня настолько поразили собственные выводы, что я промычал непослушными губами:
— Ну мой мозг и дал гари. До такого додуматься. Вот что значит провести полдня на горе в полном одиночестве. Так, а это что там такое?
Я увидел, как в густых сумерках в небе над Библом что-то заколыхалось и двинулось в мою сторону. Кажись, это «Погибель тёмных» изволила покинуть город. Вот ведь хитрецы! Даже «бортовые огни» не зажгли, как делали другие корабли, когда летели в темноте. Только Андрейку вы не проведёте! Я вычислил вас! Но надо поторапливаться, а то их судно очень быстро набирает скорость и высоту. Я попытался подняться на ноги и застонал из-за того, что моё тело затекло и промёрзло прям до самого чёрного сердца. Мне пришлось десяток секунд разминаться, кряхтя от боли, а затем я подул на окоченевшие пальцы, после чего накрыл полами плаща масляный фонарь, зажёг его и обмотал чёрной материей, чтобы не было видно огонёк. И теперь мне предстоял самый сложный этап плана — заставить химеру понять, что ей надо сделать.
Я оживил мертвечину, дав максимальный уровень, сунул в лапы фонарь, а потом коротко объяснил задачу. Ей всего лишь надо было проникнуть на вторую палубу через любое незадраенное отверстие или плохо прикрытую дверь, а потом поджечь переборку арсенала, разбив об неё фонарь. Я объяснил химере, где находится арсенал, но меня терзали определённые сомнения в том, что мертвечина поняла. Всё же я отправил её к кораблю, который уже оказался всего в десяти метрах от моего уступа. Я сумел различить человеческие силуэты, снующие по верхней палубе, и услышал обрывки разговоров, среди которых терялся шум крыльев химеры. Она благополучно канула во тьму, а я спрятался за валун и стал ждать. Если ничего не получится, то придётся устраивать другую засаду или вообще отказаться от мысли разобраться с «Погибелью тёмных». У этого корабля почти нет слабых мест. Его можно подавить лишь другим таким же кораблём, но с более классной командой, или же, как я, — попытаться поджечь арсенал, когда там горшки с зажигательной смесью. Но огонь могут заметить гораздо раньше, чем он прогрызёт перегородку и доберётся до горшков. Поэтому шансов на успех было крайне мало.
Между тем пробежали те секунды, которые я отмерил химере. Она уже должна в очередной раз умереть. И вот успела ли мертвечина выполнить ту задачу, которую я возложил на неё? Она вообще поняла её? Да хрен её знает. Пока корабль вполне спокойно поднимался в чистые небеса, где сиял серебряный глаз луны. Паруса надувал холодный ветер, благодаря чему скорость всё увеличивалась и увеличивалась. И тут вдруг прозвучал взрыв, за которым последовал душераздирающий треск. Мне показалось, что судно разорвал огненный шар, который возник внутри второй палубы. Корабль разломился на две части, но его не объяло пламя, ведь обшивка, паруса, такелаж — всё это было пропитано специальным составом, недающим огню поживиться этими частями судна. А вот некоторые игроки вспыхнули, словно просмолённые факела, а потом все они воя от боли и ужаса понеслись к земле вместе с развалившейся «Погибелью тёмных». Корабль ко времени взрыва оказался высоко в небе и теперь не имел никаких шансов выжить, как и его экипаж. Люди разбивались о каменную поверхность дороги под ужасающий грохот, с которым разлетелись вдребезги две части судна. У меня в этот момент сердце оборвалось. Я же всех их убил! До теракта мне казалось, что этого можно избежать, но судно набрало слишком большую высоту. Я не рассчитывал, что летающие корабли способны на такой манёвр. Надеюсь, что среди игроков не присутствовало тех, у кого это была последняя жизнь, иначе меня совесть сожрёт. Хотя кого я обманываю? Я допускал мысль, что светлые погибнут, но блеск пяти тысяч золотых монет затмил мой разум. Мда, похоже, я легендарная мразь. От осознания этого мне стало тяжело на душе, а потом вдруг прозвучал чистый, громкий голос, льющийся с неба:
— Внимание, игроки! За долгое время среди вас появился тот, кто преодолел отметку в две с половиной тысячи единиц славы!
И на этом голос замолчал, а у меня подкосились ноги, и я упал на задницу, а затем молниеносно открыл интерфейс. Да, так и есть, уровень моей славы оказался 2725 единиц. Две тысячи четыреста пунктов славы мне дали за погибших светлых. И почему-то за одних давали всё ту же сотню, а за некоторых всучили даже по две сотки. Хм, странно. Я бы подумал над этим вопросом ещё, но тут за моей спиной раздалось голодное рычание…
Глава 18
Я резко обернулся и увидел троицу крылатых «варанов». Возможно, среди них был и тот, которого мне сегодня пришлось шугануть. Они медленно наступали на меня, прижимая к краю уступа и отрезая от тропинки-карниза. Вот суки! Как же вы не вовремя! И мне ведь не убежать. Придётся принимать бой и преимущество будет совсем не на моей стороне. Я скрипнул зубами от досады, почувствовав, что в воздухе отчётливо запахло Тёмным храмом и зловонным смрадом, которые вылетал из оскаленных пастей с жёлтыми загнутыми зубами. Твари шли на меня, цокая когтями, широко «улыбаясь» и сверкая глазами в крапинку. Они уже предвкушали сбалансированный ужин. Мне стало не по себе, но я схватил в руки топор, выставил его перед собой и стал боком двигаться к валуну. Если я спрячусь за него, то звери смогут лишь вдвоём нападать на меня, да ещё мне жизненно важно засунуть в мешок фонарь и химеру, которые лежали за валуном, иначе они останутся тут, если меня всё-таки убьют. А мне не нужны лишние улики. Ведь светлые не дураки. Если они обнаружат на уступе химеру, то начнут искать того, кто её создал. Это как если бы тут нашли мешочек с травкой, то все бы заподозрили Снуп Догга. Поэтому сейчас даже более важно убрать улики, нежели спасти свою жизнь. Но я, конечно, не собирался сдаваться на милость «варанов», самолично посыпав себя солью и перцем. Вот только в этот миг один из зверей взмахнул крыльями и взлетел на валун, подняв в воздух клубы колючей пыли. Млять, они всё же смогут втроём атаковать меня. Вот же жопа!
Я пробормотал, укоризненно глянув на того противника, который оседлал валун:
— Нечестно.
