Арбитр Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

— И насколько сложно создать перлы, управляемые, к примеру, мойщицей или доктором? — уточнила герцогиня.

— Без ложной скромности скажу, что для меня не трудно. Просто счёл нужным предупредить.

— Я вас поняла, — кивнула герцогиня. — Подождите меня на улице.

На утренний сеанс мы пришли заранее и вместо ванных комнат прошли в кабинет управляющего. В просторном кабинете за большим столом у раскрытого окна сидел худощавый мужчина лет сорока. Увидев Марию Павловну, хозяин стола вскочил, поправил сюртук и встал чуть не по стойке «Смирно».

— Гюнтер, разрешите представить моих друзей из России, князя Александра Сергеевича Ганнибала-Пушкина и его супругу княгиню Екатерину Дмитриевну, — по-французски отрекомендовала нас герцогиня. — Друзья, перед вами управляющий Оранского купального дома Гюнтер Кроттенштайн.

Мужчина ловко обогнул стол, глубоко кивнул нам обоим.

— Ваши Сиятельства, — начал Гюнтер. — Я не вполне понял пожелание собрать работников умеющих пользоваться Перлами, но просьбу выполнил.

С этими словами мужчина обвёл руками кабинет, вдоль стен, которого стояло девять женщин и шестеро мужчин. На людях была в простая одежда, из чего я сделал вывод, что передо мной, скорее всего, обычные служащие.

— Всё объясняется очень просто, — ответил я. — Если вы знакомы с артефакторикой, то наверняка знаете про Закон Крови, который позволяет пользоваться Перлом только тому, чья эссенция была использована при формировании. Либо Перлом может пользоваться ближайший кровный родственник.

Управляющий кивком дал понять, что внимательно слушает и основные положения ему уже знакомы.

— В больших селениях, где жители заняты, скажем, сельским хозяйством, Закон Крови не помеха для совместного использования Перлов всей семьёй, — продолжил я. — Устал один — продолжил другой. В вашем случае я могу привязать оговорённые перлы на любых пятерых работников из тех, кто здесь присутствует. Но вот вопрос: если один из работников заболеет, сможет ли его заменить его же сын или дочь? А главное — допустите ли вы эту замену к рабочему месту? Да и есть ли вообще замена?

— Согласен, — кивнул Гюнтер в ответ. — С наёмными работниками всегда сложно. И что вы предлагаете? Сделать пятнадцать перлов по две тысячи талеров каждый? Было бы, конечно, неплохо, но, к сожалению, такой суммой я не располагаю. Да и хозяева Курхауза после подобной растраты просто определят меня в долговую тюрьму.

— Вы не превысите лимит, — поспешил я успокоить Гюнтера. — Просто по просьбе Её Светлости Великой Герцогини Марии Саксен-Веймар-Эйзенахской и из уважения к дому Оранских я сделаю те же пять перлов, но по одному сразу на троих человек. Таким образом, каждый из тройки сможет пользоваться одним и тем же артефактом, словно он сделан именно для него.

Гюнтер завис, и я уже было решил, что он не понял мой французский. Но нет. Через минуту мужчина отмер и отдал несколько команд стоящим у стен людям. Те в свою очередь пошушукались и разделились на пять троек.

— Ваше Сиятельство, поймите меня правильно, но нельзя ли будет проверить работу перлов, прежде чем будут выплачены деньги?

— Обязательно проверите, — кивнул я. — Скажу больше, мы с супругой обучим ваших людей правильно пользоваться ими. Только найдите парочку добровольцев, которых посадите в ванны. Понятное дело, что это должны быть мужчина и женщина.

Ох, и хлопотное дело я затеял с этими перлами-гидромассажёрами. Но ничего, на пару с Катей мы справились. Зато теперь, в случае нашего приезда в Эмс, для нас всегда найдутся апартаменты на четвёртом этаже Курхауза. Оказалось, что для некоторых вельмож в нём и такие имеются. Ну и более ста пятидесяти килограмм серебра на дороге не валяются. *

* Главный герой имеет в виду чистое серебро, содержащееся в прусском талере 1818 года. Его количество равнялось 16,7 г. На самом деле монета весила 22,272 г. и чеканилась из серебра 750-ой пробы.

— Дорогой мой, — обратилась ко мне жена, — Меня порой пугает твоя способность делать деньги на ровном месте, да ещё таким образом, что все остаются довольны.

— Солнце моё. Жизнь даёт людям десятки, а то и сотни шансов. Просто не все умеют извлечь выгоду из очевидного. Меня Бог таким талантом наградил.

Глава 6

День обещал быть солнечным и после процедур в Курхаузе мы с Катей решили осмотреть окрестности Эмса.

Герцогиня, как и обещала, одолжила нам пару своих «ганноверцев» — рыжих, с живыми глазами и блестящей шерстью, которая переливала, как медный самовар на рассвете. Лошади были высокими, но не грозными — скорее доброжелательными, как старые друзья, которых не видел долгие годы.

— Как их зовут? — спросила Екатерина, подходя к своей лошади, осторожно протягивая ей ладонь.

— Мы с Карлом как-то не додумались дать им имена, — по-доброму рассмеялась Мария Павловна. — Только клички: Брус и Веста.

Катя улыбнулась в ответ, погладила Весту по шее и взметнулась в седло с такой лёгкостью, что оставалось завидовать.

Для прогулки жена выбрала свою кавалерийскую форму, что возила с собой в гидроплане «на всякий случай».

А что такого? Самолёт такой же мой, как и её. Что хочет — то и возит. Никого же не удивляет спецовка или рабочий комбинезон в багажнике автомобиля. Вот и у моей жены военная форма вместо спецодежды.

Если приглядеться, то в Катиной форме можно заметить элементы от разных подразделений. Так, к примеру, темно-синие штаны и такого же цвета мундир с широкими лацканами во всю грудь взяты от уланов, а узкие сапоги и кивер от гусар.

И ведь что любопытно — форма на жене смотрится органично и очень ей идёт.

— Только, пожалуйста, не смейтесь, — предупредила она герцогиню, заметив её любопытный взгляд. — Это удобнее, чем платье. И не запутаешься в юбках.

— Да я и не думаю смеяться, — помотала головой Мария Павловна. — Я любуюсь. Вы сегодня так похожи на мою бабушку Екатерину Великую. Та тоже любила гарцевать верхом в кавалерийском наряде. В Петергофе даже картина имеется, где бабушка изображена в форме офицера Семёновского полка верхом на своём Бриллианте.

С подсказки герцогини мы тронулись в путь вдоль реки вверх по течению. Как выяснилось, на выезде из города имеется перекресток и одна из дорог ведёт к вершине холма, у подножия которого и расположен Эмс.

— Дорога пологая до самой вершины, — поспешила успокоить нас герцогиня. — Так что вам даже спешиваться не придётся. Оттуда открывается красивая панорама города и долины в целом. Конечно, обзор не такой широкий, как с вашего самолёта, но по-своёму великолепный.

До самой окраины города по дороге нам не попалось ни души, но стоило только поравняться с последним подворьем, как мимо проехал дилижанс, задок которого и даже крыша была завалена разными чемоданами и коробками.

Я однажды поинтересовался у герцогини, каким образом попадают курортники в город. Оказалось, что в Эмс из Кёльна и Франкфурта ежедневно ездят дилижансы. Это, конечно, не отменяло частных карет, но факт любопытный. Транспортная доступность курорта одна из составляющих его популярности и, судя по всему, в Эмсе к этому вопросу отнеслись серьёзно.

На перекрёстке нам нужно было свернуть налево, и мы как законопослушные участники дорожного движения пропустили едущую нам навстречу открытую коляску.

Я не рассматривал возницу, а вот пассажир показался мне интересным.

На вид мужчине было меньше тридцати, хотя он, так же, как и я пытался прибавить возраст за счёт бакенбардов. На нём был ладно подогнанный военный мундир с погоном на правом плече, к которому тянулся широкий аксельбант. Звание я даже не пытался разглядеть — всё равно слабо разбираюсь в погонах и эполетах этой эпохи, а тем более иностранных.

Поравнявшись с нами, мужчина неожиданно приложил правую ладонь к своей треуголке в знак воинского приветствия. Я в ответ по уже сложившейся привычке приподнял над своей головой федору, а Катя поднялась на стременах и в свою очередь приложила правую ладонь к срезу кивера.