Солдаты Солнца. Книга 1 - Хэриссон Джеймс

Красавчик поставил бутылку на пол и, точно фокусник неуловимым движением перехватив зажигалку из руки Танго, галантно согнулся над длинной сигареткой у нервных губ лейтенанта:

– Можно?

– Можно в телегу с разбегу… А на войне: разрешите прикурить!

– Понял… Разрешите прикурить, лейтенант?!

Танго прищурила глаза, но ей явно польстило столь подобострастное преклонение к её особе. Она благосклонно прикурила из рук Красавчика:

– Ладно! Вольно, лейтенант…

Красавчик положил зажигалку на столик и снова опёрся рукой на подлокотник кресла:

– Вы заметили, леди, как хорош сегодня закат?

– Ещё раз назовёшь меня леди, получишь в оба глаза одновременно… лейтенант.

– Понял… А вы знаете, лейтенант, в этом доме нет ни одной лампочки и ни одного включателя, я уже проверил! Точно – ни одного: ни в узких тёмных коридорах, ни в крохотных комнатах в виде тюремных камер, где нет даже решёток – потому что нет окон. Похоже, и с освещением, и с окнами у вас здесь совсем худо. Дом без окон, без дверей – что нора для зверей.

Танго криво улыбнулась:

– Это не просто дом! И не просто нора. А подземный криобункер, который находится в автономном режиме полного саморегулирования: он сам решает, какой режим освещения подавать в ту или иную «тюремную камеру». Поэтому ни включателей, ни выключателей, ни рубильников энергетических подстанций здесь нет – равно как и старомодных лампочек из эпохи «древних». Пора было бы уже привыкнуть к новой обстановке за три дня полного безделья.

– Гмм, попробуем ещё раз… А как вам, лейтенант, сегодняшний вечерний закат над дивным горизонтом свинцового безбрежного синего океана?

– Закат?.. горизонтом?.. океана?..

Танго в упор посмотрела в лоснящееся от нескрываемого удовольствия «квазимодное мырло» лейтенанта:

– У тебя мордень сведёт в трупном окоченении, если ты не перестанешь всё время лыбиться, как перемасленный блин на сковородке.

– Ты считаешь меня уродом?

– Ещё и каким!

– Весьма любезно…

– Что это за понятие «любезно»?

– Это от понятия «любовь»!

– Понятия… А где же место чувствам? Или док Румаркер окончательно переделал вас в биодураков нового порядка!

– Я думал о чувствах ещё рано говорить – столь открыто и откровенно прилюдно.

– Урод!

– Ну… стоит ли так отчаиваться из-за какой-то пустячной помехи в нашем с тобой первом и, я надеюсь, не последнем… свидании?

– Свидании?! Эй, моряк! Ты слишком долго плавал.

Все, кто были в комнате, внимательно и практически безмолвно наблюдали за этой щекотливой сценой… А Лео – так просто в упор! Разве что хмуро исподлобья.

Красавчик – самый физически изменившийся из всей мужской четвёрки после «чудесного воскрешения» и не в лучшую сторону – и сам понимал, что с таким худым костлявым видом и с таким всё ещё одутловатым лицом, и особенно в два раза укрупнившимся и просто до безобразия ставшим огромным носом, он теперь выглядит, по меньшей мере, комично. Поэтому он направил всё своё внутреннее обаяние в сторону изысканного мужского этикета. Он осторожно присел на широком подлокотнике кресла Танго и нежно взял её за руку.

– Зато как гармонирует цвет твоей элегантной сигаретки в тон с моим морским прогулочным костюмом… Так, может, бросим всю эту скучную компанию и завихренимся куда-нибудь на Канары или Сейшелы – на огромной двухмачтовой красавице-яхте под белоснежно-золотистыми парусами. И будем вдвоём и только вдвоём любоваться розовыми туманными рассветами и сиреневыми дымчатыми закатами… Сто лет не был на Сейшелах!

Красавчик как можно нежнее поцеловал руку Танго:

– Какая нежная бархатистая кожа и так чудно пахнет. Так бы и съел всё целиком – со всем наполненным приложением.

Раздражённо куснув себя за нижнюю губу, Танго затолкала сигарету в пепельницу:

– Боже Милосердный… А я ещё Мишу считала занудой!

Собираясь подняться из своего кресла и будто невзначай, Танго опёрлась всей правой ладонью на достаточно ощутимое «имущество» лейтенанта и слегонца сжала свои прелестные тонкие пальчики с отточенными перламутровыми ноготочками.

– Ай-яй!! – взмолился Красавчик.

– Ой!! – Танго жеманно всплеснула руками. – Надеюсь, твоя индивидуальность никак не пострадала, лейтенант?! Тебе не больно?.. сахарный…

– Я… всё ещё… вроде как… мужчина! – выдавил из себя задохнувшийся от нестерпимой боли Красавчик.

Танго без зазрения совести выставила за ухо ладонь:

– Вроде как?!

– Да! – наконец распрямился Красавчик. – Я мужчина!

Танго в упор заценила Красавчика:

– М-мм! Слегка приятно для уха… особенно вроде как для женского…

– И вообще! При чём тут сахар? – хотел было продолжить дискуссию Красавчик.

– Хватит трындеть, леденец на палочке! Пошли уже, животное с несоизмеримыми желаниями и абсолютно ограниченными умственными возможностями… Бутылку не забудь!!

Танго грубо потащила лейтенанта за собой, бесцеремонно намотав его шёлковый платок себе на пальцы.

– Да! Да! Согласен… этот хомяк просто чудо-доктор в терапевтической области психиатрической медицины. Пожалуй, нам даже стоит получить у него консультацию по поводу будущих перемен в области нетрадиционной медицины и наиболее эффективного лечения при повреждениях головного мозга, и…

– Мэлвин!!

– А нас троих уже здесь нет! – капитан точно волшебник ненавязчиво аккуратно сграбастал в кучу и свинку, и хозяйку оной и двинулся побыстрее догонять Танго и Красавчика, пока разозлившийся Зулу в отсутствие полковника точно не скрутил ему шею.

В комнате остались двое… После разгибания пальцев по делу представления Мистера Инкейна, теперь уже с Лео буквально случился ступорный столбняк – сейчас она чуть ли не с дикой ненавистью смотрела на этого громилу с насупившимся лицом, нависшим над её вжавшимся в большое кресло джинсово-комбинезонным квадратным телом. До Зулу всё же дошло, что просто так этого кусачего щенка из норы не вытащить: может и кусануть до крови! Он решил смягчить своё хмурое выражение лица и даже криво, но искренне-выразительно улыбнулся этому рычащему бесформенному комку с двумя золотистыми хвостами на плечах – в прямом смысле вросшего сейчас всем своим телом в такое же квадратное кресло и куда больше походящего на беспризорного мальчишку из детского приюта, куда он всегда отдавал половину всех заработанных денег и где частенько учил уличных отщепенцев правильно подавать бейсбольные мячи. Но, кажется, Лео не оценила столь великодушного лица и только ещё больше вжалась в своё кресло и сцепила зубы, точно готовясь отбиваться от предстоящего нападения до последней капли крови… Зулу понял, что так, по-мирному, «мяча не отбить»! Он без всяких предисловий сгрёб одной правой Лео себе под мышку и так понёс из библиотеки – в направлении столовой.

* * * * *

У Лео перехватило дыхание от такого наглого «перехода джокера в другие руки». Но на боевые действия и крики праведного возмущения у неё от внутреннего перенапряжения сейчас просто не было ни сил, ни голоса. Потому именно в такой групповой композиции эти двое последними вошли в столовую, где все уже сидели за большим прямоугольным столом. Лео даже особо не дёргалась – только, скрестив на груди руки, ждала, когда же её поставят на пол или просто хотя бы отпустят на все четыре стороны. Она и так толком ничего не видела – Зулу сграбастал её из кресла таким образом, что голова Лео оказалась за его спиной… Безусловно картина получилась довольно комичная и одновременно небезопасная: Зулу ещё не знал с каким ёжиком ему сразу же пришлось столкнуться вот так близко. К тому же здесь все были военными, и повальную драку мог спровоцировать любой неправильно истолкованный выдох. Да ещё во главе стола сидел в своём инвалидном кресле сам хозяин криобункера: профессор Джон Румаркер! И теперь с открытым ртом и пока что ещё молча удивлённо смотрел на эту более чем престранную парочку, на мгновение замершую в проёме дверей его столовой. Увидев испуганное лицо профессора, Миша, которая сидела на своём обычном месте на другом конце стола напротив Джона, резко обернулась и крайне изумлённо уставилась на это действительно престранное зрелище.