Мечников. Свет разума (СИ) - Алмазов Игорь

— Виктор Генрихович Вебер, — представился он. — Заместитель главы ордена лекарей.

— Заместитель? — удивился я. — А куда делся предыдущий?

— Ушёл со своего поста вместе с предыдущим главой, — заявил он. — Сегодня последний день их работы. Мы с новым главой уже заступили на пост и решили сразу же провести, так сказать, профилактическую проверку.

Всеволод Углов оставил свой пост? Печальная новость. Он был хорошим главой. Подозреваю, что это случилось из-за раскрытия преступлений его сына. Наверное, ему выдвинули ультиматум. Увольняться или быть уволенным.

— Вы сказали, что представляли меня иначе. Но как вы тогда поняли, кто я такой? — подметил я.

— Господин Разумовский описал мне вашу внешность. Сказал, что вы сейчас дежурите вместе с ним, — не мешкая ответил Вебер.

Ложь. Ответ он придумал быстро, но я уверен, что заместитель мне врёт. Очень непохоже на Разумовского. Чтобы он расписывал мою внешность проверяющим? Звучит, как какой-то бред. Да и зная Александра Ивановича, уверен, он бы от волнения наплёл такой ерунды, что меня проверяющие потом даже с собаками бы найти не смогли.

— Ну что, где ваш пациент? — перевёл тему Виктор Вебер. — Мне не терпится посмотреть, как вы оказываете помощь в этом… необычном отделении.

«Необычном!» Какой акцент он сделал на это слово. Аж поморщился, не захотел даже вслух упоминать простой народ. Очень неприятный человек. Горделивый и безнравственный. Хотя о себе он, разумеется, думает иначе.

Надеюсь, что хотя бы новый глава от него отличается.

— Пройдёмте во второй кабинет, Виктор Генрихович, — предложил я. — Но у меня есть одно условие. Кристалл придётся оставить снаружи. Вам с ним туда нельзя.

У него чуть очки с носа не упали. Он уже собрался возмутиться, но всё же не стал повышать тон.

— Это почему же? — спросил Вебер.

— У пациента аллергия на магию в любых её проявлениях, — ответил я. — Даже наше присутствие оказывает на него вред. А кристалл вызовет осложнения.

— Какие глупости, Алексей Александрович, — захихикал он. — Вы, должно быть, меня разыгрываете. Такого диагноза не существует.

— Значит, вы плохо читали мою методичку о работе иммунной системы человека, — ответил я. — Аллергию я очень хорошо описал. А насчёт реакции на магию, согласен, странная ситуация. Я столкнулся с ней впервые.

— Вашу методичку? — он слегка приподнял голову и взглянул на меня из-под очков. — А с чего вы решили, что её можно использовать как аргумент?

— Очевидно потому, что её приняли в Санкт-Петербургской лекарской академии, — ответил я. — Или они для вас не авторитет?

— Ну почему же… — хмыкнул он. — Авторитет. Но мы с новым главой планируем пересмотреть решения местного ордена, которые были приняты ранее. Ах да, и ещё кое-что. Запомните на будущее, Алексей Александрович. Губернское подразделение ордена имеет право менять лекарские законы в пределах своей области. Поэтому я не собираюсь слушать ваши доводы, описанные в методичке. Я зайду в эту палату с кристаллом — и точка.

— И станете убийцей, — продолжил настаивать я. — С каких это пор орден лекарей причиняет вред пациентам?

— Господин Мечников, вы начинаете действовать мне на нервы, — всё так же спокойно произнёс Вебер. — Я буду вынужден описать ваше поведение в своём отчёте. Уверен, главе это не понравится. Вы рискуете потерять работу. Я уже начинаю подозревать, что в этой палате лежит сектант или даже некромант. Неужто они и вас смогли обратить?

Как же он, чёрт возьми, вынуждает меня воспользоваться техникой, которую я сам себе запретил активировать. Я бы мог снова направить поток магии в его гиппокамп, изменить воспоминания, заставить забыть об этой проверке.

Но это снова приведёт к перегреву магических каналов. Придётся ещё неделю, если не больше, жить без магии. Кроме того, такой всплеск магической энергии непосредственно рядом с палатой навредит пациенту даже больше, чем кристалл.

Что ж… Он не оставляет мне другого выбора. Запретят мне работать в губернском госпитале — пускай. От этих денег я не завишу. В крайнем случае могу открыть частную практику.

Лучше лишиться работы, чем позволить какому-то болвану убить моего пациента.

Резким рывком я проскочил мимо Вебера в палату. Он даже опомниться не успел, а я уже оказался внутри и запер дверь на ключ.

— Господин Мечников! — послышался крик пришедшего в себя заместителя. — Что вы творите⁈ Все ваши действия будут внесены в протокол! Клянусь, если вы сейчас же не откроете…

Продолжение этой тирады я слушать не стал. По сути, обе миссии я выполнить смог. Теперь у меня есть возможность долечить пациента. А пока Вебер возмущается и тарабанит кулаками по двери, у Святослава есть возможность даже в другую страну сбежать!

Вот уж отвлёк — так отвлёк!

— Господин лекарь, что происходит? — испугался пациент. — Кто это сюда рвётся?

— Не обращайте внимания. Некоторые сотрудники ордена умом не блещут, — произнёс я. — Просто игнорируйте его.

Я приступил к лечению. Развёл лекарственное средство, поставил капельницу, а затем обработал кожу больного противовоспалительной мазью.

Вскоре Вебер перестал ломиться в дверь. В коридоре послышался голос Александра Ивановича. И Грифон меня раздери, таких интонаций я от него ещё никогда не слышал!

— Сейчас же забирайте своих помощников и убирайтесь из моего госпиталя! — проревел он.

Поверить не могу. Это точно Разумовский? Тот самый Разумовский, который по ночам в своём кабинете от вымышленных приведений прячется?

Я воспользовался замешательством Вебера, отпёр дверь, вышел в коридор, а затем снова запер палату.

— Вы оба спятили! — возмутился заместитель главы. — Вы хотя бы примерно представляете, чем для вас чревато такое поведение? Вас не просто уволят, вас лишат лицензии! Вы навсегда потеряете возможность работать лекарями.

— Об этом я буду говорить не с вами, — продолжил наступать на Вебера Разумовский. — Ваши помощники довели двух моих пациенток до слёз. Копались у них в личных вещах. По-вашему, это нормально? Я вас спрашиваю!

— Этого требует новый протокол проверки! — принялся оправдываться Вебер. — Раз они позволили себе такое поведение, значит, посчитали ваших пациенток подозрительными. Привыкайте к новым правилам.

— Проявите уважение, — бросил Веберу я. — Главный лекарь уже сказал своё слово. Убирайтесь.

Виктор Генрихович прикрыл отпавшую челюсть, затем поправил очки и, повернувшись к нам спиной, произнёс:

— Я этого так не оставлю. Можете собирать вещи, господа. Это последний день вашей работы в этом госпитале.

Заместитель прошёл в фойе. Мы с Александром Ивановичем молча смотрели в окно, наблюдая за тем, как Вебер несётся вместе со своими помощниками к зданию ордена лекарей.

— Ох и тёмные же наступили времена, Алексей Александрович, — не отрывая взгляда от окна, произнёс Разумовский. Его гнев утих. Теперь главный лекарь выглядел разбитым. — Если таких людей набирают в орден, мне страшно представить, во что превратится лекарская сфера под их руководством.

— Учитывая, как повёл себя заместитель, думаю, новый глава ничуть не лучше, — заключил я. — Вы как, Александр Иванович?

Он взглянул на меня и неожиданно рассмеялся.

— Как я его, а? — ухмыльнулся Разумовский. — Аж на душе легче стало. Но… Пока нас ещё не уволили, господин Мечников, не стоит забывать о своих обязанностях. Нас наверху ждут пациенты. Пойдёмте. Там у половины больных гипертонический криз случился из-за обыска, который устроили эти болваны.

Мы вернулись к работе. Поделили отделение пополам, провели обход и помогли всем, кто нуждался в лекарской поддержке.

Палата Святослава Березина была пуста. Хотя бы ему удалось избежать столкновения с этими психами. И откуда их только достали? Из тюремной колонии, что ли? Судя по словам Разумовского, эта комиссия больше напоминала досмотр камеры заключённого.

Как только со всеми делами на третьем этаже было покончено, я вернулся к пациенту с аллергией и обнаружил, что ему стало гораздо лучше. Реакция на магию возникла очень быстро и точно так же быстро исчезла, стоило мне ввести верное лекарство.