Я усмехнулся своим мыслям — ты гляди профи выискался! Один относительно успешный бой, и я уже смотрю на прочих свысока. Если бы не Даг, также бы сдох в попытке совершить невозможное. Как бы то ни было, но если верить полковнику Шварцу, то в этом скоротечном бою безвозвратные потери составили около сорока процентов — минус семьдесят тысяч личного состава армии за неполные два часа… А учитывая что мы всего лишь в начале нашего пути — хреновые такие перспективы.
Нас определили в третью группу прорыва под командованием, наверное, самого молодого из встречавшихся нам бойцов — Эдварда Римса. Мужику было лет сорок и за какие заслуги его назначили главным было абсолютно непонятно. Мало того, что нам походу выделили в отряд самых отмороженных из уцелевших. Так и командовать этим поставили какого-то мямлю. Подчиненные его не просто недолюбливали и не уважали — его приказы напрямую не относящиеся к самой операции, тупо игнорировали. Бардак в чистом виде.
— Эй, Эдди! Что за фигня тут происходит? — поинтересовался у командира Даг, — Я же попросил, найти кого покрепче и удвоить взрывчатку в одном из ранцев!
— Вот ты и найди, — огрызнулся мужик, — Тебя они и то охотней послушают.
— Не, чувак. Ты здесь главный…
— Я здесь только потому, что чертов Шварц меня сюда поставил! — в голосе мужика слышались истерические нотки, — И если ты еще не вкурил, то этот отряд нечто вроде штрафбата…
— Да... А к черту! Ну, сам так сам, — отвернувшись Даггер, крикнул одному из повстанцев, уплетавших сухпайки, — Эй ты, крупный подь сюды.
Тот огрызнулся себе под нос, но подошел. Седой, грузный, можно сказать толстый, но не размазня — под слоем жира у мужика даже угадывались крепкие мышцы. Шел он несмотря на свои габариты довольно легко.
— Че надо пришлый? — грубо спросил он, нависая над пилотом.
Решил быкануть что ли? Мужик чуть ли не уперся своим огромным, висячим носом заглядывая в глаза Дагу… Но тот не стушевался, а нежно так ухватив хулигана за его шнобель отодвинул назад… Быстро и четко, а когда этот боров было поднял кулаки, собираясь, оспорить это "воздействие", в его лоб уже уперся ствол ПГ.
— Ты че урод охренел что ли? — взревел толстяк, но рыпаться не стал.
Окружающие удивленно и заинтересованно смотрели, на неожиданно начавшиеся разборки.
— Даггер, убери ствол, — встрял командир штрафников, уже пожалевший о своем предложении.
— Заткнись Римс. Не мешай работать, — бросил пилот, не отрывая взгляда от свинообразного мужика, буравящего его взглядом, — Как зовут боец?
Толстяк обернулся, убедившись, что никто не спешит ему на помощь, и ответил.
— Эндрю. Эндрю Гриф.
— Скажи ка Гриф нахрена ты сюда приперся? Чего добиваешься? Хочешь помешать операции?
— Вообще-то, это ты тычешь в меня стволом, — прорычал боец.
— А ты думал, я за твою борзость тебя по головке погляжу, дам стакан теплого молока и уложу спатеньки? — усмехнулся Даг, — Да не зыркай ты по сторонам, хотели бы помочь уже бы помогли. Повторяю: чего ты добиваешься? Ты на чьей стороне сука? Если сражаться передумал вали отсюда, я добрый, даже стрелять не стану. Забьешься в какую нору, авось и без тебя справимся.
— Да пошел ты нахрен! — снова взорвался Гриф, — Не тебе мне лекции читать, ублюдок! Ты думаешь я твоей пукалки боюсь? Да здесь никто уже ничего не боится! Мы твою мать, все здесь мертвецы! Сами пришли сюда умирать…
— А должны были прийти сражаться! Нам здесь не трупы нужны, а бойцы. Зачем ты Эндрю на стороне кибиров играешь? Зачем союзникам палки в колеса ставишь? Тебе не за что сражаться Эндрю?
Вопрос завис, а мужик яростно сжимая кулаки, сделал шаг вперед, упершись лбом в раструб ствола. Прошли долгие пять секунд, пока позади раздался голос.
— Прекращай Гриф, не дело это…
— Отвали Перкинс, — огрызнулся толстяк, но отступил, — А тебе есть за что сражаться, пришлый? Ты не думай, что я тупой. Я знаю, что это ты барьер “лопнул”. И опять... Зачем ты то жопу рвешь?
— Потому что это моя работа Эндрю. И я привык делать ее хорошо. И мне не нравится когда мне мешают. А ты мешаешь… Почему Эндрю? Может ты хочешь, чтобы Единение победило? Зачем ты лишаешь людей надежды?
Мужик отступил. Оглянулся снова и проорал на одном дыхании.
— Мы просто не верим уже в эту победу! За два гребаных часа мы потеряли почти половину наших войск! А ведь мы же даже в город не зашли! О какой надежде ты ведешь речь, пришлый? Мне не за что сражаться. Моя жена мертва, а дочь с чипом в голове, где-то там в городе на баррикадах, ждет меня, чтобы пристрелить! Они были моим миром, а теперь их нет…
— Так, зачем ты здесь?
— Отомстить! Забрать с собой побольше этих тварей! Не знаю, на что там надеется командование, но помоему давно пора, закидать здесь все атомными бомбами.
Вокруг собрались уже все отделение, и судя по лицам окружавших нас людей, люди были полностью согласны с Грифом.
— А как же те, кто остался в тылу? На них наплевать? Что ты скажешь их отцам и мужьям? Что ты выгорел, и потому готов лишить их последнего шанса?
— Шанс на миллион — это ничто!
— По оценкам наших экспертов шансы на победу в этой миссии были около десяти процентов, — впечатал Даг, — Тебе это кажется безнадежным, но мне приходилось видеть расклады и похуже. И случалось вытаскивать счастливый билет. Даже у твоей дочери есть шанс. Пусть и один на миллион.
— Она кибер! У нее в голове чип! Она больше не человек! — орал Гриф.
— Чип — это управляющий элемент…
— Мы пробовали извлекать чипы, — вмешался зачем-то Римс, — Человек не становился прежним. Будь это так, как ты говоришь, достаточно было бы заглушить связь…
— Если у человека не поврежден мозг и не затерты воспоминания, все обратимо. Если "Единство" проиграет, с ним можно будет договориться. Шансы невелики, но они есть.
— Откуда тебе это знать? — в разговор вступил уже другой повстанец.
— Я не первый раз вижу подобное, — пожал плечами Даг, и неопределенно махнул рукой, — Да и у нас там, кое-что смыслят в том, как бошку электроникой нашпиговывать.
— И почему мы должны тебе верить?
— Да мне по хрену, чему ты будешь верить, чувак. Но зачем мне врать?
Повисла, тяжелая тишина. Мне стало совсем неуютно. Лица у окружающих, в и без того искаженные прибором ночного видения, сейчас и вовсе превратились в фарфоровые маски. Вдруг раздался всхлип.
— Сучара! Ну зачем? Зачем ты даешь мне эту надежду? Ты же врешь? Манипулируешь мной? — слезы градом потекли из глаз Грифа, — Стой! Не говори, не хочу это знать. Просто скажи, что мне делать.
Дальше я тупо свалил, и так сердце рвет на части. Свалил и выудив пачку солоноватых крекеров, сидел в сторонке наблюдая, как Даг раздает указания. И че раньше молчал? И командовать оказывается умеет, и людей смог воодушевить. А за мной бежал словно ведомый. Странный тип.
Глава 20. Город наполненный смертью.
Тактика предложенная Даггером сработала даже лучше, чем ожидалось, а мои собственные прогнозы не сбылись. Точнее не сбылись касательно первой волны — повстанцы почти безнаказанно перемололи большую часть киберов, клюнувших на обманку и попавших между молотом и наковальней. Целевую ПВО в итоге подорвали практически без потерь. Ликованию наших союзников не было предела, но это стало последним подарком судьбы на сегодня. Дальше ожидаемо началась бойня. В ответ на новую тактику, противник принял меры, больше не давая возможности, себя безнаказанно окружать. Усилил свои мобильные группы, устраивал засады и внезапные налеты.
Но и это играло нам на руку. И без того немногочисленные силы врага, берущие больше качеством бойцов и идеальной координацией, теперь вынужденно концентрировались в точках интереса. И как предсказывал Даггер, все больше оголяли прочие участки линии соприкосновения. Воспользовавшись этим, еще три группы ополченцев смогли пробиться, и ценой собственных жизней, уничтожить противовоздушные турели. Полковник продолжал слать своих подчиненных на убой — жесткий размен… Но повстанцев это устраивало. Тактика работала, и судя по слухам, доходящим до нас, на прочих участках фронта ее тоже взяли на вооружение. "Смертоносное регби", массово выкашивало ряды повстанческой армии, но неизменно продвигала ее к цели.
