Воронцов. Перезагрузка. Книга 3 (СИ) - Тарасов Ник

У обоих загорелись глаза, причем даже не понял, у кого ярче — у Петьки или у Семёна, тоже падкого на всякие выдумки мои. Оба смотрели на чертеж так, словно я только что показал им сокровище.

— Это ж сколько угля за день можно будет пережечь! — восхищенно выдохнул Семён. — И какой жар дать!

— А колесо как делать будем? — практично поинтересовался Петр. — Лопасти эти…

— Из дерева для начала, — я обвел круг еще раз. — Потом, когда металла добудем побольше, можно будет и из него отлить. Но пока и деревянный сгодится.

Семён уже прикидывал что-то в уме, его пальцы двигались, словно он уже строгал и выпиливал детали.

— К завтрему сделаю, — решительно сказал он. — Только доски хорошие нужны.

— Тебе что, досок мало? — Заржал Петр. — Вон в ангаре бери любую да и делай сколько душе угодно.

— Ну что, — я поднялся с корточек, отряхивая песок с рук, — завтра с утра и начнем.

— А что будем с нашими гостями то незваными делать — спросил Петр, вспомнив об утренних событиях.

— Разберемся, — я пожал плечами. — Главное, что они больше никому не помешают. А у нас дел невпроворот.

Мы еще раз оглядели будущую кузницу. Семён уже вернулся к работе, устанавливая очередную площадку для вала. Стук его топора разносился по округе, смешиваясь с плеском воды и криками ребятни.

Посмотрев, как ребятня собирала перегоревшую золу на другом берегу, я отметил про себя их старательность — мальчишки работали с таким рвением, словно добывали золото, а не простую золу. Как раз к этому времени был готов и уголь — чёрные, матово поблёскивающие куски, пахнущие дымом и обещанием жаркого пламени.

— Вот что, — сказал я, стоявшим рядом мужикам, — можно из оставшегося самана сделать пристрой с задней стороны кузницы, под склад угля да золы. Нечего добру пропадать под дождём.

Семён, оторвавшись от своей работы, почесал затылок:

— И то верно. За пару дней управимся, коли все вместе возьмёмся.

— Вы тут начинайте, а мы с Петром в Уваровку пошли, — я кивнул Петру, и тот, отряхнув руки, двинулся за мной.

Петр шёл молча, лишь изредка интересуясь моими планами насчёт кузни. Я отвечал коротко, погружённый в мысли о предстоящих делах.

— Гляди-ка, — вдруг оживился Петр, указывая вперёд, — никак обоз к нам?

И верно — впереди показались телеги, медленно двигавшиеся в нашу сторону. Я приложил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в даль.

— Да это ж Фома с Захаром! — воскликнул я, ускоряя шаг.

В Уваровке нас действительно ждал обоз. Фома, увидев нас, расплылся в широкой улыбке, соскочил с телеги и пошёл навстречу.

— Ну, принимайте товар, барин! — сказал он.

Захар, более сдержанный, лишь кивнул с телеги, не прерывая работы по распутыванию каких-то верёвок.

Я обошёл телеги, осматривая привезённое добро. Фома не подвёл — два бочонка мёда, блестящих от свежей просмолки, мешков восемь зерна, сложенных аккуратной горкой, пара мешков муки. В одной телеге были связаны две свиньи — огромные, розовые, с белыми щетинками. Они недовольно похрюкивали, косясь на нас маленькими глазками.

— А этих то зачем двух взял? — я удивлённо посмотрел на животных. Разрослись они знатно — в каждой было килограмм за сто двадцать, не меньше.

Я вопросительно взглянул на Фому, а тот лишь улыбнулся, почёсывая бороду:

— Последние были — отдал как за полторы. Торговался до хрипоты, — он подмигнул. — Знал, что одобрите.

— Ну и отлично, — кивнул я, похлопывая одну из свиней по крутому боку. — Тогда одного завтра колем, а второго ближе к осени.

К этому времени вокруг обоза собралась небольшая толпа. Бабы с любопытством разглядывали привезённое добро, шушукаясь между собой. Я заметил среди товаров свёртки сукна и небольшие мешочки.

— А это что? — спросил я, указывая на мешочки.

— А, — оживился Фома, — соль да перца немного привёз. Дорого нынче, но взял, как велели.

— Молодец, — похвалил я. — Бабам сукно отдай, да смотри, чтоб перец Машке отсыпать не забыл. Она уж разберется.

Захар тем временем снял с телеги и поставил на землю пол-десятка бочонков. По характерному запаху я сразу понял, что в них.

— Пиво? — я поднял бровь, глядя на Фому.

Тот виновато развёл руками:

— Дак грех было не взять, когда предложили по сходной цене.

— Я ж не против, лишь бы в меру, — усмехнулся я, — но когда день отпахаешь, то кружку пенного выпить не грех, особенно в жаркий день.

Петр тем временем рассматривал какие-то длинные предметы, завёрнутые в холстину.

— А это что за диковины? — спросил он, разворачивая ткань.

— А, — Фома подошёл ближе, — привёз пять пил — хорошо прокалённых и немного тоньше, чем были до этого. Кузнец постарался, говорит, такими легче работать будет. И ещё у него же гвоздей набрал да полосок металлических. Знал, что пригодятся.

— Это верно, — кивнул я, осматривая пилы. Действительно, качество было отменным — тонкие, но прочные, с острыми зубьями.

— А ещё что в том мешке? — указал я на небольшой мешочек, привязанный к седлу коня.

— А, чуть не забыл! — Фома хлопнул себя по лбу и отвязал мешок. — Семена, как вы просили. Насилу достал, но слово сдержал.

Я взял мешочек, развязал его и заглянул внутрь. Семена выглядели здоровыми, отборными — именно то, что нужно.

— Сразу же отдай Степану, — распорядился я, возвращая мешочек Фоме, — чтоб тот завтра же занялся посадкой. Да скажи ему, пусть возьмёт парусину — Машка выдаст — да накроет, так как в теплице я делал. А через седьмицу уже можно будет снять, чтоб дальше сама росла.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в оранжевые тона. Мужики начали разгружать телеги, перенося добро в амбар. Бабы суетились вокруг, помогая и одновременно оценивая привезённое богатство.

— А что с этими делать? — Захар кивнул на свиней, которые уже успокоились и дремали, уткнувшись пятачками в солому.

— В хлев их отведите, — ответил я и не удержавшись от подколки. — Только Прохору не доверяйте, а то снова всей деревней будем ловить. — Все прыснули от смеха, а я добавил. — А завтра с утра займёмся разделкой первой.

Пока шла разгрузка, я отвёл Фому в сторону. Тот отдал мне деньги, оставшиеся с продажи досок. А я спросил:

— Как там в городе дела? Что слышно?

Фома огляделся по сторонам, словно опасаясь лишних ушей, и понизил голос:

— Неспокойно нынче. Говорят, подати увеличить хотят. Народ ропщет. А ещё купцы заморские приехали, диковинки привезли, да цены ломят несусветные.

— Понятно, — задумчиво кивнул я. — А о нас какие разговоры?

— Да разное болтают, — усмехнулся Фома. — Кто говорит, что перекупщик вы, что доски где-то покупаете в таких количествах да в город продаете, а кто-то, что артелей завел три десятка и они пилят лес вам дни и ночи.

— Ладно, — сказал я Фоме, — пойдём, поможем разгрузиться. А завтра обсудим всё подробнее.

Когда последний мешок был перенесён в амбар, а свиньи устроены в хлеву, я собрал всех во дворе.

— Завтра много дел, — объявил я. — Степан с утра проконтролируешь посадку семян. Про парусину не забудь. Петр с Ильёй закончат пристрой для угля и золы. Федот с Захаром разделают свинью. А мы с Фомой обсудим дальнейшие планы. Да, и не забудьте — вечером всех жду на пиво, — я кивнул на бочонки. — Заслужили.

Мужики довольно загудели, предвкушая вечернее угощение. День выдался удачным — запасы пополнились, дела продвигались.

Вечером, ужиная под яблоней, мы расположились как обычно — кто на чурбаках, кто прямо на траве. День выдался жаркий, но к закату воздух стал прохладнее, и сидеть в тени старой яблони было самое то. Захар, прожевав кусок хлеба с салом, отхлебнул пива и вдруг оживился.

— А я, кстати, Егор Андреевич, с кумом своим договорился, — он посмотрел на меня. — Михаил его зовут. Приедет с обозом, который за досками прибудет дня через три.

— Ну и хорошо. Заодно и им будет охрана в дороге. Ну и потом у нас останется. — Я отложил ложку и с интересом посмотрел на Захара.