Аландская Звезда (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

В другое время капитан первого ранга непременно бы наказал нижнего чина за дерзость, но сейчас ему было не до того, да и если уж совсем начистоту, Иван Федорович был с ним вполне согласен.

— Не тронь меня, — зачем-то вслух прочитал он надпись на бескозырке часового. Вот уж и впрямь имя оказалось вещим.

— Мы, ваше высокоблагородие, «константиновские!» — гаркнул матрос, вставая во фрунт.

Больше выходу отряда никто не мешал, и броненосцы в сопровождении двух колесных пароходов отправились в путь. У Моонзунда к ним присоединилась еще целая эскадра из шести колесных фрегатов и двенадцати мореходных канонерок.

Старшим во всем этом «цыганском таборе» оказался командир «Гремящего» капитан первого ранга Нечаев, тут же подвинтивший свой фрегат поближе к головному броненосцу.

— Здравия желаю! — немного ернически поприветствовал он вышедшего ради такого дела на крышу бруствера Лихачева.

— Взаимно, Павел Петрович. Чем обязан чести видеть вас?

— Ну отчего же чести? — ухмыльнулся командир фрегата. — Я рассчитывал, как минимум, на удовольствие!

Язвительность Нечаева объяснялась просто. Он был старше Лихачева и по возрасту, и по времени производства в чин, однако над эполетами стремительно делавшего карьеру протеже великого князя уже кружились орлы [2], а вот он, судя по всему, в «капразах» застрял. И в какой-либо иной ситуации… но приказ генерал-адмирала не допускал никаких иных толкований, так что небольшая шутка была единственным, что он себе позволил.

— Прибыл в ваше распоряжение, Иван Федорович. Командуйте-с!

— Рад встрече. О его высочестве что-нибудь известно?

— Никак нет, но я бы на вашем месте поторопился.

Опытный служака оказался прав. Стоило им выйти из пролива, как до них донеслись отзвуки канонады. Поэтому капитан первого ранга приказал своему механику дать максимально возможный ход и понесся, если так можно охарактеризовать максимально развиваемый его машиной ход в 5 узлов, на выручку генерал-адмиралу.

Сказать, что их появление оказалось весьма своевременным, было бы изрядным преуменьшением. Русская эскадра гибла и, казалось, что уже ничто не сможет ее спасти. Больше всех пострадал идущий концевым «Константин». Лишившийся всех мачт и доброй половины артиллерии, еще недавно щеголеватый флагман великого князя более всего теперь походил на дымящуюся развалину. Тем не менее, его артиллерия продолжала вести огонь, вынуждая противников держаться на почтительном расстоянии.

Примерно в таком же состоянии оказался «Блейнхем». К тому же на нем закончился уголь, после чего командовавший бывшим блокшипом капитан второго ранга Родионов буквально на последних парах вышел из строя и приткнулся к ближайшей мели, чтобы спасти экипаж. Остальные линейные корабли русской эскадры выглядели немногим лучше, и лишь «Орел», под флагом Мофета, продолжал как ни в чем ни бывало лупить полными залпами по наседавшему на него «Дюку Веллингтону».

Британскому флагману и достался первый залп русского броненосца. Ведомый Лихачевым «Не тронь меня», пользуясь своей неуязвимостью, подошел к громаде вражеского трехдечного корабля, что называется на пистолетный выстрел, и открыл огонь из всех орудий. На таком расстоянии промахов ни у той, ни у другой стороны практически не было. Но если русских моряков громовые удары вражеских бомб и ядер могли в худшем случае оглушить, то где-то в недрах «британца» вскоре прогремел взрыв, после чего объятый пламенем «Дюк» повалился набок и медленно затонул.

Прибытие помощи и последовавшая за этим гибель вражеского флагмана воодушевили совсем было упавшие духом экипажи русских кораблей. И они с новой силой ринулись в драку. Оказавшийся меж двух огней «Роял Джордж» попытался вырваться, но артиллеристы броненосца не дали ему ни единого шанса. И вскоре английский 100-пушечник последовал за своим товарищем.

Тем временем «Первенец» обрушился на замыкающие вражеский строй «Колоссус» и «Эксмут». Прекрасно отдавая себе отчет в том, что его корабль защищен значительно хуже «Не тронь меня», Голенко, тем не менее, решительно атаковал противника. И без того славившийся своей отчаянной храбростью черноморец решил поддержать репутацию, для чего пошел на таран.

Увидев, что на британский арьергард надвигается то и дело изрыгающий пламя из своих пушек бронированный монстр, адмирал Мартин едва не запаниковал. В отличие от большинства своих коллег он успел ознакомиться со строящимися на британских верфях «этнами» и сумел в полной мере оценить все преимущества закованных в железную броню кораблей. Так что первым его побуждением было уклониться от нежелательной встречи, что он и выполнил.

Сообразив, что адмиральский «Колоссус» не собирается держать строй, капитан «Эксмута» немедленно последовал его примеру, отвернув в другую сторону и оставив, таким образом, многострадального «Константина» в покое. Ничуть не расстроенный таким исходом Голенко прошел между британцами, наградив их при этом парой полных залпов из стоящих у него в батарее, пусть и не дальнобойных, но достаточно мощных 68-фунтовок.

Пушки не готовых к такому кульбиту англичан не ответили, а прикрывший своего флагмана «Первенец» описал циркуляцию и оказался прямо перед идущим вторым в отряде блокшипов «Гастингсом». К несчастью для корабля, названного в честь великий победы завоевателя Британии, его командир не сразу заметил этот маневр, а когда ему все-таки доложили, было уже поздно. Тяжелый плуг прикрепленного к носу русского броненосца тарана проломил ему днище, добавив еще одну жертву разыгравшейся в водах Рижского залива трагедии.

Быстрая гибель сразу трех мощных британских кораблей, один из которых к тому же являлся флагманским, произвела на наших противников поистине ошеломляющее впечатление.

Однако растерявшийся в первый момент сэр Генри Мартин уже успел прийти в себя и начал действовать. Поскольку после выхода из строя Дандаса командование автоматически переходило к нему, он приказал поднять сигнал ­­– «следовать за мной» и поспешил выйти из боя. Большинство капитанов первого отряда тут же отрепетовали [3] команду и устремились вслед за ним. Несколько позже их примеру последовали корабли контр-адмирала Бейнса.

Но если новейшие линкоры специальной постройки могли развить достаточный ход, чтобы уйти от не слишком быстрых русских броненосцев, то вот блокшипам пришлось гораздо хуже. «Не тронь меня» и «Первенец» гнались за ними еще около двух часов, не прекращая вести огонь из погонных орудий, благо, они на обоих кораблях были нарезными.

Меткая стрельба позволяла им сначала сбивать противникам ход, затем, сблизившись на минимальную дистанцию, хорошенько обрабатывать бортовыми залпами, после чего «монстры»… продолжали погоню, а получившие тяжелые повреждения старые 60-пушечные линкоры становились легкой добычей для идущих следом колесных фрегатов и даже канонерок.

Первым не повезло «Хоуку». Несколько удачно пущенных броненосцем Лихачева бомбических снарядов разворотили корму британца, а один из них ухитрился добраться до машинного отделения, где и разорвался, превратив механизмы в груду металлолома. Уже через несколько минут к лишенному возможности двигаться и маневрировать старому, 1812 года постройки кораблю сзади пристроился «Рюрик» и принялся долбить по оказавшемуся беззащитным блокшипу, пока на том не выбросили белый флаг.

Тем временем «Первенец» завязал ожесточенную перестрелку сразу с двумя британскими линкорами. Пока бортовые орудия разносили борт «Пембрука», погонная пушка старалась достать «Корнуоллис». Оба вражеских корабля ожесточенно отстреливались, добившись, по меньшей мере, полусотни попаданий, но ни ядра, ни бомбы так и не сумели пробить защиты русского броненосца.

Наибольшего успеха, как и следовало ожидать, добилось новейшее нарезное орудие. Один из выпущенных им снарядов угодил прямо в колодец винта, повредив последний при взрыве. Капитан потерявшего ход линкора Георг Сеймур не стал более испытывать судьбу и поспешил сдаться. «Пембрук» тут же окружили русские колесные пароходы и канонерки, а броненосцы продолжили свою погоню.