Ревизор: возвращение в СССР 48 (СИ) - Винтеркей Серж

Ну что Вера должна была подумать? То, что она сразу и сказала своей привычной скороговоркой:

– Ой, Паша, всё плохо, да? Какой огромный рулет принёс! Прощаться будем, да? Мне чайку нагреть? Ты бы знал, как жаль, что мы больше с тобой сотрудничать не будем. Всё же журналист ты такой талантливый, каких мало…

Ладно, решил, что надо заканчивать с этим представлением. Рассмеялся, смахнув с лица всякую мрачность, и сказал:

– Извини, Вера, дурацкая шутка. Всё у нас с Ландером в полном порядке. Завтра я ему должен статью принести по нашему разговору с Фиделем Кастро. Он её тиснет на главной странице в соавторстве со мной.

– Что, правда, что ли? – широко распахнула глаза Вера. – Ах ты, негодяй! Что ж ты мои нервы‑то мотаешь зря? – шутливо замахнулась она на меня рукой.

Я в шутку сделал вид, что испугался. Потом оба рассмеялись.

– Да, Паша, очень хорошо ты меня сейчас разыграл, – сказала Вера, улыбаясь. – Но, видимо, ты хочешь, чтобы я растолстела, как корова. Что ж ты мне такой огромный рулет‑то притащил?

– Ой, Вера, как будто я не знаю, как вы тут в редакции газеты работаете. Уйду я только, ты позовёшь ещё человек шесть. Посидите, чайку со сладким попьёте.

– Ладно, ладно, – замахала руками Вера. – Да, ты прав. Так всё оно и будет. Не тащить же его домой. Нехорошо будет выглядеть перед другими коллегами.

Посидели, поболтали. Конечно же, ей было очень интересно узнать мои впечатления о Кубе.

Рассказал я всё очень дозированно – из общения с Фиделем и Раулем сугубо про то, что будет потом в той статье, что завтра принесу Ландеру. Да про то еще, какие там пляжи шикарные, но есть серьёзная напряжёнка с фруктами, если не знаешь, у кого их можно приобрести.

В общем, нормально поболтали. Приятно было очень общаться с ней. Видно было, что Вера искренне расстраивалась в ожидании того, что меня вот‑вот выкинут из редакции «Труда».

Поговорили также о возможных темах для моих следующих статей. Вот одна за счёт этой совместной публикации с Ландером за декабрь уже будет, но надо мне ещё парочку подать в редакцию.

Собственно, Вера мне тут же предложила тему для одной из новых статей – к годовщине Конституции пятого декабря.

«Правда, не очень я люблю такого рода темы. Это только кажется, что набери побольше общих фраз про то, какие права и свободы гарантирует советская Конституция – и вот у тебя уже и статья готова. Так‑то оно так. Но не люблю я со штампами работать, это у меня всю душу выматывает. Мне хочется, чтобы в статье моя индивидуальность ярко чувствовалась, моё отношение ко всему этому».

А с другой стороны, подумал я, интересный вызов моему творческому потенциалу. Кто мешает мне попробовать вложить свою душу и в тот формальный текст, которого от меня ожидают по достаточно формальному для многих поводу?

«Сделаю акцент на тех положениях Конституции, которые мне самому глубоко по душе. Всё же, если право болтать всё, что хочешь, на площади перед Кремлём в Советском Союзе серьёзно ущемлено, то многие другие права, напротив, достаточно сильно развиты по сравнению с любой другой страной мира. Вот про это и напишу. И, по идее, тогда хорошая статья должна получиться – авторская, с чётко видимым моим почерком».

Поблагодарил Веру за идею, пообещал максимум в среду принести готовую статью на эту тему. Попрощался с ней, поблагодарив ещё раз за неравнодушное отношение к нашей совместной работе, и уехал из редакции «Труда».

Дочитали главу – порадуйте автора, поставьте книге лайк, если еще не сделали этого раньше! Вам несложно, а мне – приятно!!! https://author.today/work/511518

Глава 7

Выйдя из редакции «Труда», посмотрел на часы. Так, и на ЗиЛ нужно, и в «Ромэн» обещал заехать… Решил, что времени может не хватить на поездку на ЗиЛ, мало ли чем меня там решили загрузить… Как начнутся какие-нибудь обсуждения, так и в посольство на прием с женой опоздаем…

Поэтому поехал в театр. Мне потом, правда, оттуда не получится домой заехать, заберу Галию и сразу на швейцарский прием с ней пойдем, но по этому поводу я не волновался. Если мой гонорар за пьесу мелкими купюрами дадут, то оставлю деньги в машине, припрячу под сиденье. Опыт посещения посольского приема у японцев свидетельствовал, что милиции вокруг посольства будет полно, и оставленная там машина будет в полной безопасности. Вряд ли кто-то решится вскрыть ее или угнать при таком скоплении сил правопорядка…

В «Ромэне» меня действительно очень ждали. Стоило только прийти в бухгалтерию и назваться, как полная женщина в кассе радостно всплеснула руками и повела меня к главбуху. Та тоже мне была очень рада. Быстренько все документы оформили и подписали, и в кассе мне выдали 2957 рублей. Причем, как я и просил, крупными купюрами, по сотне. Рассую по внутренним карманам пиджака, будет совсем незаметно, – решил я.

Прикинул, что такие вот деньжищи мне положены за то, что мою пьесу в одном театре играют. А если представить, к примеру, что в полусотне театров ее поставят в репертуар? А если несколько пьес вот так? Действительно, получается, что успешный драматург в СССР может очень даже легко стать рублевым миллионером… Ну и дела…

Подумал, как хорошо бы было для экономики, если бы таким же манером с инженерами и изобретателями поступали. Придумал, к примеру, как грузовик на ЗиЛе дешевле на сто рублей выпустить с конвейерной линии, при сохранении рабочих кондиций, и тебе часть этих денег с каждого грузовика и выплачивают, пусть их хоть двести тысяч будет произведено… Но нет, к сожалению, с писателями, композиторами и драматургами как при Сталине сложилось, так после него и сохранилось. Сугубо, видимо, по идеологическим соображениям, учитывая, как мощно творческие люди влияют на настроения в обществе. А вот инженеров и изобретателей дискриминировали, потому что идеологического влияния они не имели… Не повезло им…

Галию я забирал уже из парикмахерской. Она, естественно, договорилась с Морозовой о том, что убежит с работы пораньше, чтобы успеть приличную причёску сделать для мероприятия в швейцарском посольстве. Они вчера ещё всё это согласовали во время телефонного разговора.

И, конечно, Морозова, как хорошая подруга – они уже, так понял, воспринимали с Галией друг друга именно как подруги, несмотря на разницу в должностях и в возрасте – смогла найти хорошего парикмахера именно на нужное ей время в конце рабочего дня. Не каждый всё же день советские люди по зарубежным посольствам ходят, тем более по таким экзотическим, как швейцарское. Так что она вошла в положение и помогла.

Галия выпорхнула из парикмахерской всего минут через пять после того, как я рядом припарковался, и тут же скользнула в машину – даже не успел выйти и дверь ей открыть. Молодость, скорость и натиск – это наше всё. Этикет – побоку.

– Выглядишь изумительно, – сказал я Галие, бросив на нее восхищенный взгляд. Жена, поймав его, тут же довольно улыбнулась.

Приехали минут за десять до начала приёма, тут же пристроились уже на территории посольства в хвост длинной очереди. Приглашение, в отличие от приёма в японском посольстве, никто у нас не забирал. Ну, это нормально. В каждом посольстве свои страновые особенности. Это же их мероприятие – вот они сами его и организовывают, как считают нужным.

Приём, кстати, был организован в честь Рождества. Да, ещё больше трёх недель на самом деле до этого Рождества. Но, как человек опытный, я понимал, в чём причина: в Москве огромное количество посольств, и большинство из них это самое Рождество, конечно же, празднует.

А для каждого из них важно, чтобы гости к ним пришли. Несложно представить, что если состав гостей не сильно отличается и два посольства в один и тот же самый вечер устроят свой рождественский приём, то людей будет серьёзно не хватать и там, и там.

Так что не знаю, но, скорее всего, они между собой договариваются, когда кто устраивает приём, чтобы так не получилось. Может, в «камень, ножницы, бумага» разыгрывают очередность празднования. И вот швейцарцам не повезло, ножницы попали на камень, и их на самое начало декабря и поставили…