Дядя самых честных правил 10 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— Принеси воды, пожалуйста, — попросил я Таню. — А то действительно сейчас вспыхну.

— Вытащите меня, чтоб вам пусто было! — снова долетел до меня крик Кижа. А следом он разразился длинной матерной тирадой, в которой упоминалось море, корабли, магия, восточные колдуны и то, как Дмитрий Иванович их всех нежно любит самыми необычными способами, по отдельности и всех вместе разом.

Эта прочувствованная речь возымела эффект. Матросы кинулись к противоположному борту и через пару минут вытащили Кижа, запутавшегося в канатах сломавшейся мачты. Он бешено вращал глазами, цедил ругательства сквозь зубы и корчил страшные рожи.

— Князь… — Ко мне подошёл Роспильози, уверенно стоящий на ногах. — Твоя работа, я правильно понимаю?

— Угу.

— Я тебя, конечно, люблю как брата, но в следующий раз лучше не делай так. Из пушек мне как-то привычнее воевать, чем всей этой магией.

— Надеюсь, следующего раза не будет. А тебе, смотрю, полегчало?

Медведь хмыкнул.

— Как о палубу приложило, так мозги на место и встали.

— Вот видишь! А если бы нормально воевали, ты бы ещё три дня в чувство приходил.

Скептически хмыкнув, Роспильози отправился наводить порядок на корабле. А ко мне прибежала Таня с кувшином прохладной воды. Я забрал его и не успокоился, пока не выпил всё до капли. Жар начал отступать, и я раскинул лёгкую «ловчую сеть» с крупными ячейками, чтобы оценить обстановку.

Корабль остался цел, если не считать сломанной мачты. Да и ту матросы уже готовились заменить, вытаскивая из трюма запасные части. Море успокоилось, и глубоко под водой расползалось эфирное пятно — след Таланта погибшего колдуна. А вдалеке, почти у самого горизонта, маячило второе судно. То самое, на которое я натравил волшебные ручки.

Я мысленно потянулся к Божедомскому вертепу и мгновенно получил ответ. Корабль был полностью зачищен от противника, а трупы сброшены в море. Руки самостоятельно свернули паруса, положили корабль в дрейф и ждали дальнейших указаний. К удивлению, я обнаружил странную штуку — Божедомский вертеп, во-первых, неплохо управлялся с кораблём, а во-вторых, испытывал к нему, если так можно выразиться о магическом конструкте, некоторую «нежность». О причинах я мог только догадываться, но у меня сложилось впечатление, что некоторые кисти, ставшие частью Вертепа, при жизни принадлежали морякам. Кажется, я даже видел татуировки в виде якорей на нескольких руках.

И тут мне в голову стукнула интересная мысль. Роспильози, конечно, обещал доставить нас обратно из Египта, но кто знает, что может случиться за это время. Неплохо было бы оставить себе этот корабль, и пусть Вертеп присмотрит за ним пока. А что, будет плавать этакий Летучий вертеп под управлением магического конструкта и пугать местных пиратов заодно с османами. И потом, если понадобится, я его вызову — пусть везёт домой после того, как я закончу дела с мумией.

Идея мне крайне понравилась, и я «объяснил» её, как смог, Божедомскому вертепу. И встретил с его стороны неподдельный энтузиазм! Магический псевдоразум ухватился за возможность получить кусочек самостоятельности и дал понять: рук хватит и для корабля, и на случай моего внезапного вызова. Мол, всё равно в резерве у него их много, а так не будут просто лежать без дела.

Единственный вопрос, который нужно было решить, это эфир. Божедомскому вертепу требовалась подпитка для автономных действий, без которого руки развоплотились бы через несколько суток. Но эта проблема вполне была решаема с помощью деланной магии. Я передал Вертепу подробную инструкцию, какие именно Печати требуется начертить на палубе и в какой последовательности. Теоретически, они будут аккумулировать эфир, а руки запитаются оттуда.

— Костя! Костя, что с тобой⁈

Я открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенную Таню.

— А? Извини, что-то я увлёкся.

— Хватит, сделай уже перерыв.

— Согласен. На сегодня магии более чем достаточно.

Поднявшись на ноги, я обернулся и нашёл взглядом мой Летучий вертеп. Корабль разворачивал паруса и менял курс, уходя прочь от африканского берега. Кстати, неплохо бы дать рукам задание: если будут атаковать пиратов, то пусть захватывают ценности и прячут на каком-нибудь маленьком безлюдном острове. Так сказать, сделают небольшую заначку на чёрный день.

Оставшийся путь занял у нас почти сутки и обошёлся без происшествий. Тобрук оказался небольшим городком с удобной гаванью. Ещё беднее и запущеннее, чем Бенгази, но более шумный. Здесь была перевалочная остановка на караванном пути из Египта, так что в городе всегда находилось множество купцов, торговцев, воров и верблюдов. Впрочем, имелось и достаточно стражи, занятой охраной складов.

В этот раз Роспильози ушёл в город без меня, взяв с собой снова двоих сопровождающих. Вернулся он только утром и завалился спать, сказав только, что нашёл своих друзей-туарегов и всё будет в порядке.

Проснулся он после полудня, вялый и слегка помятый. Послал за мной матроса и предложил обсудить дела за обедом.

— Неважно выглядишь, Орсо. Что-то случилось?

— Ахаль со мной случился, — Медведь поморщился.

На мой вопросительный взгляд он пояснил:

— Что-то среднее между праздником и общим собранием племени. Очень утомительное действо: обсуждают важные вопросы, читают стихи, играют заунывную музыку и пьют свой жуткий чай, — он передёрнул плечами. — Под конец я от него булькал, как чайник, а отказываться нельзя — обидятся.

— Удалось договориться насчёт нас?

Роспильози вздохнул и неопределённо покрутил ладонью.

— Понимаешь, тут такое дело. Идти в Египет они не хотят ни в какую. Они закупились здесь товаром, чтобы везти его на юг, а с таким грузом тащиться в Каир им не с руки. Ну и египетских колдунов опасаются — те не жалуют туарегов, считая бандитами. В принципе, так и есть, грабить они любят и умеют. А мамлюки, сам понимаешь, этого не одобряют и отгоняют подобные племена с помощью песчаных бурь.

Он снова вздохнул и посмотрел на меня искоса.

— Тогда я сказал им, что ты могущественный чародей и легко их защитишь от нападок мамлюкских колдунов, — Медведь почесал в затылке. — В общем, аменокаль желает с тобой поговорить.

— Кто?

— Аменокаль — вождь племени. Он хочет предложить обмен: они тебя в Каир и обратно, а ты для них кое-что сделаешь по магической части.

— Что именно?

— Он отказался говорить, представляешь? Мол, я не туарег, мне нельзя такое знать. Только с тобой, раз ты колдун, будет обсуждать.

Я задумался, барабаня по столу пальцами. Сомневаюсь, что туареги хотят чего-то сверхсложного и невыполнимого. Любую их проблему, если она реальна, я могу решить либо Талантом, либо деланной магией. Ну, за исключением совсем уж сказочных вещей, вроде превращения пустыни в цветущий сад. А если проблема лежит в области воображаемого, скажем, они считают, что на них лежит проклятие, можно устроить красочное шоу и изобразить убедительное снятие порчи.

— Хорошо, я согласен пообщаться с твоим аменокалем и обсудить условия сделки.

Медведь ухмыльнулся и кивнул.

— Я так и думал, что ты согласишься. Сейчас пообедаем и поедем. Берите сразу багаж — если договоримся, то останетесь у них в лагере.

— Мы тебе уже надоели?

— Честно? Подвернулась выгодная сделка, — Медведь развёл руками. — Надо быстренько сплавать кой-куда, пока она не «протухла». Нет, даже не думай — если ты с туарегами не договоришься, я задержусь и помогу, найду другой вариант. Я обещал — я сделаю, брат. Если хочешь, могу остаться здесь, пока караван не отправится, только скажи.

— Оставь, — я махнул рукой. — Если твой аменокаль не будет требовать дождь из алмазов, то мы договоримся и плыви куда хочешь. Только не забудь забрать нас потом.

Через час матросы уже тащили наш багаж на берег и грузили на двухколёсную арбу, запряжённую меланхоличным осликом. Самым главным грузом среди саквояжей был деревянный ящик, в котором лежал Хотепка. После «прогулки» в Вене он вёл себя исключительно тихо, не скрипел зубами и делал вид, что его там вообще нет.