Мечников. Битва умов (СИ) - Алмазов Игорь

— Нет, не можете, — перебил его я. — Задержка кареты скорой лекарской помощи — это преступление. В таком случае наш госпиталь запросто может подать на вас в суд. А учитывая, что из свидетелей у нас сам пациент, граф Давыдов, я и даже кучер…

Все одновременно обернулись и увидели Костю, который, поглаживая лошадей, зачем-то нам махал.

— … выкрутиться вам в таком случае уже не удастся, — завершил свою мысль я.

— Вы… Вы пожалеете об этом, Мечников! — крикнул нам вслед Никольский. — Я откажусь от вашей программы! Верну назад кристалл вызова и заберу потраченные на него деньги.

Я ничего не ответил барону и продолжил вести пациента к карете. Что ж, если ему так хочется — пусть сдаёт кристалл, никто его за это не осудит. Однако в случае, если ему станет плохо, наша скорая прибыть не сможет.

Мы втроём уселись в карету, и Костя повёз нас к госпиталю как раз в тот момент, когда ливень начал усиливаться. Но дорога за сорок минут размякнуть не успела, поэтому лошади справились со своей задачей без проблем.

Как только мы добрались до госпиталя, Разумовский вместе со сторожем провёл пациента в отделение, и мы остались с графом наедине.

— Я сожалею, если мне пришлось испортить вам сделку, господин Давыдов, — обратился к графу я. — Но иного выбора у меня не было.

— К чёрту сделку! К чёрту этого напыщенного идиота Никольского! — выругался он. — Я рисковал потерять сына. Уж лучше пусть у меня убудет в деньгах. Их я снова смогу заработать. Я бесконечно благодарен вам, Алексей Александрович. Вы уже дважды помогли мне. Спасли меня, моего сына и репутацию моей семьи. Но больше в должниках я ходить не стану. Я — человек слова. Раз вы не обращаетесь ко мне за помощью, я сам отплачу вам.

Граф выдержал короткую паузу, а затем произнёс:

— Я сделаю так, чтобы ваше дело взлетело до небес, господин Мечников. Раз Никольский не заключил со мной договор, возможно, вы захотите со мной сотрудничать. Что скажете? Я вас заинтересовал?

Глава 9

Не привык я заключать договоры с дворянами, поскольку большинству из них попросту нельзя доверять. Но на этот раз я решил выслушать предложение.

Всё-таки Антон Сергеевич Давыдов — это не какой-то мелкий барон, который готов пойти на всё, лишь бы получить больше власти. Он — граф. Граф, которому я уже много раз помогал и до сих пор храню его тайны от общественности. Для меня иначе и быть не может, но он-то этого не понимает. Ему трудно осознать, что лекарь хранит секреты лишь потому, что так делать правильно.

Кроме того, о графе Давыдове очень хорошо отзывался Александр Иванович Разумовский. Не думаю, что главный лекарь ошибается в этом человеке. По крайней мере, Разумовскому я доверяю как самому близкому коллеге.

Он меня ещё никогда не подводил. А если и подводил, на то были весомые причины.

— Слушаю вас, Антон Сергеевич, — ответил я. — О каком договоре идёт речь?

— Для начала мне придётся рассказать вам, что я планировал получить от барона Никольского, — произнёс Давыдов. — Дело в том, что мне нужно произвести тысячу комплектов одежды для наших военных. Мундиры, штаны, сапоги, перчатки, шапки. Стандартный набор. Поэтому я хотел выкупить у Никольского единственное в Саратове ткацкое предприятие. Вот только он заломил цену настолько, что я начал сомневаться, стоит ли мне вообще с ним сотрудничать. Но выбора у меня не было. По крайней мере, так мне казалось поначалу.

Точно, Давыдов ведь когда-то сам был солдатом. Видимо, поэтому он решил помочь тем, кто сейчас воюет на фронте.

— Цель достойная, Антон Сергеевич, но я не совсем понимаю, какую роль в этом деле могу сыграть я.

— Господин Мечников, я знаю, что вы только что приобрели завод. И я даже догадываюсь, что вы собираетесь там производить, — произнёс Давыдов. — Лекарства, инструменты и прочие изобретения, касающиеся лекарского дела. Заводов в Саратове больше не осталось. Вы только что купили последний. Так, может быть, мы договоримся, и вы откроете цех по производству одежды для военных?

Пожалуй, это самое странное предложение, которое я когда-либо получал.

— А что я получу взамен? — поинтересовался я.

— Смотрите, Алексей Александрович, — потёр рукой об руку Давыдов. — Чтобы отблагодарить вас за помощь, я готов поработать себе в убыток. Поэтому я хочу оплатить открытие нового цеха, а также финансировать ваш завод, скажем… Полгода! Прибыли от него я не запрошу. Меня устроит чисто символическая сумма. Процентов десять, к примеру. Сотрудников для ткацкого цеха я найду вам сам. От вас будет требоваться только управление персоналом и ведение отчётности.

Договор хоть и добавляет мне лишний геморрой в виде нового цеха, но выгода в нём есть. И она внушительная. Если Давыдов будет финансировать мой завод, я смогу развить новую ячейку в Саратове гораздо быстрее.

А касаемо отчётности и управления персоналом — это мелочи. Попрошу Синицына найти достойного человека, который сможет следить за заводом не хуже него.

Готов поклясться, что у него такие знакомые точно имеются.

— Меня всё устраивает, Антон Сергеевич, — кивнул я. — Только стоит сразу уточнить, сколько вы готовы вкладывать денег в мой завод. Какие суммы будут поступать ко мне за один месяц?

— Ну, сотни тысяч рублей, естественно, я вам не обещаю, — усмехнулся он. — Но пятьсот рублей точно смогу отсыпать. Может быть, иногда будет получаться передавать вам тысячу. Это всяко дешевле, чем сотрудничество с бароном Никольским.

В переводе на деньги из моего мира, Давыдов предлагает мне от пятисот тысяч до миллиона рублей в месяц. Это — большие суммы. Таких сполна хватит, чтобы развить производство. Причём сам Антон Сергеевич, скорее всего, вообще не почувствует трат. Ведь по итогу десять процентов от моей прибыли вернут ему ту же сумму, которую он вложит.

Получается, что и я буду в огромном плюсе, и он достигнет своей цели, практически не потратив при этом ни рубля.

Договорившись с Давыдовым, я вернулся в госпиталь, ещё раз осмотрел его сына, а затем доложил Разумовскому всё, что произошло на выезде.

— М-да, паршиво, Алексей Александрович, — вздохнул он. — Мы не учли, что дворяне могут вызывать нас на свои дуэли.

— Как раз наоборот, — помотал головой я. — Это к лучшему. Дуэли происходят довольно часто, и это — хороший способ получить лишний доход. Обычно такие схватки заканчиваются получением колотых или резаных ран. Вылечить их — сущий пустяк. А оплата нашего вызова фиксирована. Понимаете?

— Да, вы правы, господин Мечников, — недолго подумав, кивнул Разумовский. — Но придётся держать в секрете всё, что нам придётся видеть на этих выездах.

— И я только что рассказал вам первый секрет, который нам придётся сохранить, — сказал я. — Никто не должен узнать о дуэли между Никольским и Давыдовым младшим. Пусть теперь это станет нашим правилом. Дальше руководства информация не должна зайти. Тогда дворяне будут вызывать нас постоянно.

— А руководство — это я, — улыбнулся Разумовский. — И у меня нет привычки рассказывать каждому встречному чужие тайны. Получается, мы с вами на верном пути, Алексей Александрович. Будем продолжать в том же духе.

Мы с Разумовским договорились о введении нового правила, и после этого я направился в свой кабинет, где хранились многие мои инструменты, в том числе и микроскоп.

Настало время изучить состав жидкости, которая окружает голову в капсуле. Хотя состав мне определить с помощью микроскопа вряд ли получится, ведь молекулы он видеть не позволяет. Для этого в любом случае придётся создавать лабораторию. Но, возможно, я смогу хотя бы примерно понять, из чего состоит эта смесь веществ.

Убедившись, что в госпитале больше никто не нуждается в помощи, я присел за свой стол, настроил освещение, затем капнул на предметное стекло и принялся изучать слизь под разными увеличениями.

И…

Ничего себе!

Сначала я думал, что мне показалось. Но повторный осмотр опроверг мои сомнения. Дело в том, что первые три уровня увеличений ничего толком не показали. Казалось бы, обычная гомогенная масса, в которой плавают единичные частички более твёрдого вещества. Солей, судя по всему. Скорее всего, эти соли скоро выпадут в осадок, и их будет видно на дне капсулы даже без микроскопа.