Белый маг (СИ) - Иванников Николай Павлович

— Я сама справлюсь! — закричала она, помогая Чижову сойти с крыльца. — Там внутри Наська! Помоги ей!

Молча кивнув, я ринулся в казарму. Но на самом пороге даже присел от неожиданности, когда совсем рядом выстрелила пушка.

— Перелет! — заголосил с березы Горохов. — Чуть ближе, Григорий Григорьевич! Саженей на двадцать в аккурат будет! А то книппелем заряди, чтобы им боле по своим бомбить неповадно было! У нас книппели с последних учений оставались!

— Дело говоришь, Горохов! — прокричал ему в ответ Гришка. — Сейчас мы их расчешем!

Книппель — это два ядра, соединенные между собой цепью. Обычно их используют в морских сражениях, чтобы сподручнее было повреждать снасти на вражеских кораблях. Простые ядра пролетают сквозь ванты, а в парусах оставляют лишь небольшие дырки, книппель же летит вращаясь, как праща и крушит все на своем пути. Ванты с парусами сносит напрочь, мачты ломает. Человека же, а то и нескольких, может запросто перерубить пополам.

Но и в полевой артиллерии книппели тоже порой используют. Весьма действенно лупить ими по большому скоплению солдат. Работает даже лучше картечи. Во всяком случае, паники наводит куда больше. Когда вокруг тебя летают куски мяса и оторванные части тела, то поневоле начнешь прятаться для пущей сохранности.

Гогенфельзен с Быстровым принялись заталкивать в пушечный ствол книппель, а я заскочил в казарму, закрывая рот ладошкой от клубящейся повсюду пыли. И сразу увидел Настю.

Она лежала на полу в крайне неудобной позе — на животе, выкрутив раскинутые в стороны руки ладонями вверх. Юбки ее задрались, а худенькие ножки вывернулись так неестественно, что в первое мгновение я подумал: «Всё, конец Анастасии свет-Алексеевне. Переломало голубушку…»

Эта мысль усугублялась тем, что сверху на Насте лежали обломки досок, сломанная скамья и половина стола. Впрочем, когда я подошел, она подняла на меня свое перепачканное пылью лицо, сплюнула налипшую на губы щепку и просипела:

— Алеша, вытащи меня отсюда… Мне в спину что-то уперлось… Больно так!

И ножками своими худыми сучит при этом, как будто бежать пытается, но у нее это не получается. Я сбросил с нее обломки мебели, подхватил за талию и легко поставил на ноги.

— Все хорошо? Цела? Ничего не сломано?

Ее слегка отдающие рыжиной волосы торчали в разные стороны, как солома. Настя сдула со лба завитую прядь и торопливо себя ощупала: плечи, запястья, ребра, ноги.

— Кажется, цела, — сообщила она.

— Тогда бежим отсюда, пока на нас крыша не обрушилась.

Снаружи снова громыхнула пушка — похоже, это Орлов со своими гвардейцами шарахнул все-таки книппелем по атакующим. От выстрела Настя вздрогнула, пригнулась. Сверху на нас посыпалась труха, и что-то пронзительно и на удивление протяжно заскрипело.

В отдалении послышались два залпа, один за другим. А затем совсем рядом с нами — такое чувство, что прямо за выбитым окном казармы — что-то оглушительно взорвалось, и кто-то истошно закричал.

Он кричал, и кричал, и кричал, а наверху продолжало скрипеть, и постепенно скрип этот превращался в визг. Тогда я схватил Настю за руку и потянул к выходу.

— Куда ты меня так тащишь⁈ — шипела она. — Я не успеваю! Я сейчас упаду!

Но в этот самый момент у нас за спинами обрушилась балка, и Настя рванул к выходу вперед меня.

— Быстрее, быстрее! Ты чего там возишься⁈

Мы выбежали на крыльцо. Настя сразу провалилась ногой в какую-то дыру, закричала то ли от боли, то ли от страха, но я мгновенно выдернул ее оттуда и буквально бросил с крыльца на траву.

Вокруг уже было полным-полно гвардейцев. Они метались туда-сюда, что-то кричали, куда-то время от времени стреляли. Подкатили еще пару пушек, и теперь с деловитым видом пихали им в жерла длиннющие шомпола.

Я закрутил головой, пытаясь найти среди всей этой сутолоки и неразберихи Катерину. Где же она, где? Нужно их с Настей уводить отсюда, покуда беды не случилось. Совсем не уверен я, что преображенцы смогут дать достойный отпор сразу двум атакующим их полкам, а значит очень скоро всех здесь попытаются арестовать. Но преображенцы без боя сдаваться не намерены, а значит поначалу будет добрая резня.

Нет-нет, для девиц здесь совсем не место. Уходить надобно, да поскорее…

И тут я увидел Катерину. Она стояла шагах в двадцати от нас с Настей, у самой пушки, которую подкатили только что, и что-то говорила стоящим рядом гвардейцам. Те понимающе кивали. Тогда Катерина коротким пинком сбила крышку со стоящего у ее ног ящика и двумя руками вынула оттуда ядро. Раскачав его, кинула одному из гвардейцев, и тот, выронив мушкет, едва успел его поймать. Кинулся заряжать пушку.

— Като! — закричал я и замахал над головой руками. — Като, мы здесь!

— Кать! — тоненько заголосила Настя. — Иди к нам!

И в то же мгновение «эполеты» над моими плечами вспыхнули зелено-красными всполохами. Зрение обострилось, усыпанное кровавыми брызгами лицо Катерины стремительно приблизилось, и стала видна каждая пылинка на нем, каждая крапинка. В деловито нахмуренных бровях я отчетливо различал каждый волосок, видел ресничку, прилипшую у нее под глазом.

А еще я видел пулю. Круглую горячую пулю, летящую точнехонько Катерине в голову. Я даже затрясся от напряжения, пытаясь затормозить ход времени. «Эполеты» на моих плечах сыпали искрами, а я метнулся вперед, к Катерине, чтобы убрать ее с пути несущейся к ней смерти, или же саму смерть столкнуть с убийственной траектории.

Пространство вокруг стало вязким, липким, даже каким-то тягучим. И совершенно беззвучным. Я попытался сделать шаг, но он дался мне с огромным трудом. Очень медленно оторвалась от земли нога, медленно согнулось колено, я медленно наклонился вперед, в сторону Катерины. Тело мое с большим усилием преодолевало сопротивление времени, но очень, очень неохотно.

Я видел, что пуля тоже продолжает свой полет, разрывая застывшее пространство. Она двигалась даже неспешнее меня, но зато была гораздо ближе к Катерине, и я понимал, что до нее она доберется раньше. На ничтожный миг, на долю мгновения, но все же раньше. И я увижу, как она входит Катерине в лоб над самой переносицей, оставив за собой круглое темное отверстие, увижу удивленный взгляд Като, и будет это длиться до тех пор, пока затылок у нее не взорвется кровавыми осколками.

Но я еще могу этого не допустить. Если смогу ускориться…

Я рванулся с удвоенной силой. Но я совсем забыл об одном. Забыл о Насте, которая стояла у меня за спиной и крепко держала меня за руку.

Рывок получился столь мощным, что ее оторвало от земли. Вряд ли она успела понять, что происходит, и просто отдалась на волю тех сил, которые превосходили ее собственные в тысячи, нет — в миллионы раз. Но она замедлила мое собственное движение, и я с ужасом осознал, что опоздаю. Уже опоздал…

Пространство с шорохом разверзлось передо мной, открыв бездонную черную пропасть. В то же мгновение воздух перестал быть вязким. Он больше не удерживал меня, и я влетел в образовавшуюся прореху на полной скорости, утянув вслед за собой Настю. Светящаяся полоса «тайной тропы» развернулась под нами, и мы упали на нее друг за другом, покатились кубарем. Эфес шпаги больно бил по ребрам, да еще Настя напоследок весьма чувствительно саданула мне коленом по печени.

Тем не менее я мгновенно подскочил на ноги и кинулся назад к еще открытому проходу. Но было совершенно ясно, что я уже опоздал. Там, снаружи, время все еще было замедленным, но оно все же понемногу продвигалось вперед, постепенно наращивая темп.

И тогда я крикнул:

— Трипта ла буарда грен рас!.. Трипта ла буарда грен рас, мать твою!

Глава 10

Как полезно порой бывает оказаться в Запределье

Проход закрылся. Только что он был открыт во всю ширину, но вот словно гигантское веко опустилось, и уже больше не поднялось, и мы очутились в кромешном мраке. Только пылающая полоса «тайной тропы» ярко светилась в этой темноте, но освещала она лишь нас с Настей — всё остальное было скрыто сплошной чернильной тьмой.