На грани (СИ) - Качалов Эд

- Ну что друзья-товарищи – это наш последний и решительный бой! Не посрамим Россию – матушку и царя-батюшку! – воскликнул я, и мы все пятеро бросились на мертвецов. Не прошло и минуты, как мертвецы оказались безголовыми.

Однако ни один из живых иллюминатов не двинулся с места. Они просто стояли и наблюдали, как мы в капусту режем мертвечину.

Когда мы закончили с нежитью, иллюминаты расступились, и на первый план вышел барон Морфей Ландорф.

Он двигался сквозь иллюминатов, будто не замечая их. Они расступались перед ним и почтительно кланялись.

- Здравствуйте, господа! Рад вас приветствовать! Давно не виделись! – Ландорф сделал поклон, отсалютовав нам рукой.

- А уж мы, как рады, не передать. Что касается меня, так я вообще от радости удушил бы тебя в объятиях! – рыкнул в ответ, обычно сдержанный Сельвестрыч. И я его понимаю. Еще бы побывать в роли сакральной жертвы и чудом выжить – то еще испытание. Даже для орка.

- Ты, образина не человечья вообще молчи. Ни тебя я рад видеть. С тобой мы доделаем то, что не успели. Мои слова обращены прежде всего к вам, милостивые государи – Ландорф еще раз поклонился мне и Сергею.

- С чего это вдруг такая радость? – не очень любезно, но и без лишней злобы спросил я. Сейчас я был готов поговорить, хоть с самим дьяволом и на любые темы. Лишь бы потянуть время, чтобы придумать хоть какой-нибудь выход.

- Ну как же. Всегда хочется сказать спасибо человеку, благодаря чьей глупости и невнимательности ты выжил. Стоило вам, Андрей Борисович, тогда в моем поместье нанести мне всего один удар шпагой или стилетом и всего этого могло бы и не случится. Так что я вас благодарю вас от всего сердца и рекомендую вам себя тоже поблагодарить, – Ландорф широко улыбнулся.

А этот Ландорф, оказывается, позер и болтун. Ничего, пусть выпендривается. Один раз управу на него нашли, почему бы и второй раз не попробовать. А пока:

- Да не стоит благодарностей, барон. В свою очередь, хочу поблагодарить вас за указания на мои ошибки. Обязательно сделаю вам ответную любезность и исправлю их, на вас же и исправлю, - ответил я тем же ерническим тоном, которого придерживался барон.

Морфей слегка помрачнел, но тут же вернул себе любезную улыбку и продолжил:

- Очень рад, милостивый государь, Андрей Борисович, что вы мне благодарны. В таком случае буду с вами откровенен. Скажу честно, моя радость от того, что удалось вас застать на приеме, вызвана еще одним обстоятельством.

Пока барон разглагольствовал, я судорожно прокручивал в мозгу варианты возможных действий.

Интересно эти генералы – боевые маги сильны только в глобальных разрушениях или чего-то могут как простые бойцы. Хотя бы без магии. Ну там на саблях пофехтовать из пистолета стрельнуть. Было бы совсем неплохо. Тогда бы мы начали, а они со спины ударили. Интересно, сам Иван Пятый каким Даром владеет. Может, тоже бы пользу принес, какую-нибудь.

- Каким же, барон? Не скажу, что умираю от нетерпения узнать, но вы же не отстанете, пока не расскажите, так что давайте, жгите! – елейным тоном ответил я.

Лицо барона вытянулось и еще больше поскучнело. Не знаю от чего. То ли оттого, что я его передразниваю, то ли оттого, что он не понял, причем тут глагол «жечь». В общем, он стоял, нервно похлопывал себя шпагой по сапогу и, по-видимому, очень старался сдержаться.

Сейчас он мне очень напоминал офицера – эсэсовца, какими их иногда показывают в нашем кино, когда они чего-то настоятельно требуют от наших партизан, а наши, естественно, ни в какую.

Эсэсовец сначала любезен, потом начинает все больше и больше злиться и, в конце концов, переходит к тому, за что их потом заслуженно осудили в Нюрнберге.

Вот и барон, похоже, начинал терять терпение:

- Ну хватит, Андрей Борисович! Тогда у меня в поместье, воспользовавшись тем, что я не мог вам воспрепятствовать, вы взяли у меня документ, который вам не принадлежит. Верните его, и я вас отпущу. Вас и ваших друзей.

- Не уверен, что до конца понимаю, о каком документе идет речь, но если таковой вдруг обнаружится, я готов вам его вернуть. Но при условии, что вы отпустите со мной и нашего государя, и генералов его свиты! – ответил я.

- Нет, на это я пойти не могу! Мы с вами теряем время. Пора действовать. Но перед этим я хочу вам кое-что показать.

Нет, любовь к позерству и театральному действу, определенно сведет барона в могилу раньше, чем он туда собирается. Видимо, желая меня запугать, он решил рассказать, что собирался сделать.

Со слов барона, выходило, что тот магический купол, под которым прятался Иван Пятый никто не мог вскрыть. Никто, кроме самого царя. Нет, взорвать и уничтожить купол, конечно, можно. Но на это уйдут дни, а таким временем мятежники не располагали.

Кроме того, царь им нужен живой, чтобы он мог законно отречься от власти. И вот барон нашел выход. Оказывается, снять защитный купол мог не только царь, но и достаточно близкий родственник – мужчина.

- И такого, мы нашли, Андрей Борисович – театрально воскликнул Морфий и махнул рукой.

Опять у меня в голове зазвучала странная музыка. Судя по тому, как поморщился Олег и скорчился Сергей в их головах – тоже.

Двери на противоположном конце зала распахнулись, и к нам направилось еще одно действующее лицо. И это лицо было мне знакомо.

Это был Иван Львович Нарышкин собственной персоной. Он шел, не спеша, но широко и размеренно. Трость в его руке то взлетала параллельно полу, то гулко опускалась на мраморные плиты. Чем-то он даже напомнил мне Петра Первого с картинки из учебника истории, где он идет по стройке Санкт-Петербурга. Правда, в отличие от Петра, Иван Львович был одет во флотский кафтан.

Вот только взгляд его было не узнать. И лицо будто маска. Сергей попытался дернуться, но сразу несколько мятежников продемонстрировали ему, что их магические способности в боевом положении, и они держат нас под контролем.

Судя по тому, как поморщился, Олег и показал иллюминатам открытые ладони в успокаивающем жесте, среди мятежников были действительно сильные маги.

Во круг нас враги создали защитный периметр. Пробиться за который, конечно, можно

, конечно, можно было, но стоило бы большой крови. Так, мы и стояли каждый по свою сторону магического щита, а за нами был защитный купол, за которым был царь и четверо боевых магов.

Иван Львович остановился перед магическим щитом, которым, нас прижимали к куполу царя, и посмотрел на нас будто умная птица, наклоняя голову, то вправо, то влево. И взгляд у него был, как у умной вороны – ничего не выражающий был взгляд.

Позади Нарышкина стоял барон и молча ухмылялся. Весь его вид, вся поза и выражение лица, будто спрашивали:

- Ну что, не ожидали? Как я вас переиграл? Что вы теперь намерены делать?

При этом мне казалось, что Нарышкина и Ландорфа связывают какие-то невидимые нити. Порой я даже замечал некоторое дрожание магического эфира между ними. То, что Ландорф как-то держит Ивана под контролем, сомнений не вызывало, но вот как он это делает, я понять не мог.

- Приветствую тебя, Иван Львович. Как твое самочувствие? – обратился я к Ивану.

Иван посмотрел на меня пустым взглядом, и бесцветным механическим голосом ответил:

- Спасибо, Андрей Борисович, у меня все отлично, самочувствие превосходное.

Затем он развернулся, посмотрел на барона, потом на нас и сделал двумя руками жест, предлагая нам разойтись и дать ему доступ к защитному куполу императора.

Барон Ландорф, молча кивнул, невнятным шепотом произнес какое-то заклинание, и магический щит, прижимавший нас к куполу, стал давить на гам все сильнее и сильнее. Через несколько секунд стало понятно, что в центре щит давит сильнее, чем по краям.

Естественно, мы старались отойти подальше от центра. Через три минуты мы оказались разделены и заперты в двух разных магических периметрах, между которыми, образовался вполне себе широкий проход к куполу монарха.

Мы с Сергеем оказались зажаты слева от прохода, а Олег с двумя офицерами – справа.