На грани (СИ) - Качалов Эд

- Не надо, Сергей Михайлович. Может, я и не прав, но, мне кажется, не следует его добивать. Он слишком много знает, чтобы вот так спокойно умереть.

- И вы совершенно правы, милостивый государь! – раздался где-то рядом уже слышанный мною голос, привыкший повелевать.

Оглянувшись, я увидел моложавого человека, внешне очень похожего на Сергея. Рядом с ним с окровавленной саблей в руках стоял Янис.

Я переводил взгляд с Сергея на этого человека и не мог никак сообразить, что происходит.

Сергей тоже недоуменно разглядывал этого господина с повадками высшего аристократа. На нем, кстати, был очень знакомый костюм, который я совсем недавно видел.

- Дедушка? – удивленно спросил Сергей, - А как это все?

- Да, внучек, это я. Потом все объясню. Давай сначала разгоним всю эту шушеру.

Впрочем, разгонять никого не пришлось. Увидев, что их предводитель почти мертв, мятежники потянулись к выходу. Нет, они побежали на выход.

Олег предложил организовать преследование, но Янис сказал, что не надо, потому как на выходе их встретят морские солдаты.

Кто такие морские солдаты, я сообразил не сразу. Но потом понял, что так в эти времена называлась морская пехота.

- Но откуда? - спросил я

-Когда, вы, Андрей Борисович, приказали вынести князя – кесаря Ромодановского, мы с Федором Ивановичем, увидели, что он слишком плох, и решили отвезти его в Санкт-Петербург. Благо авалонский экипаж не пострадал.

Тут недалеко есть рыбацкая деревушка, — Федор Михайлович назвал ее Стрельней, мы встретили нескольких морских солдат. Они провиант закупали. Мы им рассказали, а князь-кесарь отдал несколько приказов. Вот они сбегали за своими и пришли сюда. А я успел отвезти туда князя – кесаря и вернуться назад. Здесь я встретил графа Шереметева, который пытался залезть в окно. Я помог, и мы вместе с ним пошли рубить супостатов.

- Хорошо, Янис, спасибо! Думаю, когда все закончится, князь-кесарь не забудет тебя. А забудет, я ему напомню. Можешь быть спокойным. И от меня огромное спасибо за помощь. Очень вовремя вы подоспели с «дедушкой», - это слово я произнес, максимально выделяя интонацией свои сомнения по поводу принадлежности упомянутого господина к родственникам Сергея.

Возьми, пожалуйста, этих двух кавалергардов и пойдите, возьмите под стражу Ландорфа. Ну и сделайте все, чтобы он не истек кровью.

Моложавый мужчина, безусловно, уловил мой тон, потому что посмотрел на меня со знакомым прищуром и весело произнес:

- И зря сомневаетесь, молодой человек, я действительно граф Борис Петрович Шереметев. Вот внук меня сразу узнал, а родную кровь не обманешь, - произнес этот человек. Потом внимательно огляделся по сторонам, убедился, что вокруг него только мы с Олегом и Сергеем, и негромко продолжил:

- Милостивые судари, вы очень хорошо сегодня зарекомендовали себя, как люди, заслуживающие доверия. Только поэтому я поведаю, что произошло.

Но все, что я вам расскажу дальше, является секретом рода Шереметевых. Пожалуй, самым охраняемым секретом рода. Кроме вас, о нем знают только двое в роду и еще государь.

Поэтому я вынужден взять с вас клятву магии и крови, что дальше вас этот секрет не уйдет.

Сергей и орк – молча кивнули. Я задумался, а потом сказал:

- Видите ли, уважаемый господин, я, может быть, и дал бы эту клятву магии и крови, если бы знал, что это за клятва такая. Поскольку у меня была контузия, я не помню, что это за клятва.

Услышав это, Олег Сельвестрыч, рассмеялся и хлопнул меня по спине:

- Ну это просто сейчас, все расскажу. Клятва магии и крови дается на магии и крови. Тот, кто дает такую клятву, своим оружием добывает каплю своей крови. Потом произносит клятву и сжигает эту каплю крови своей магией.

В результате, если эта клятва будет нарушена, нет, даже не так, если будет попытка нарушить эту клятву, клятвопреступник тут же погибает от своей же магии.

- Не слишком ли серьезная клятва. А если клятва дана по принуждению или в безвыходной ситуации или опрометчиво? Или кто-то будет знать, что ты давал клятву и приложит все усилия, чтобы выведать, только ради того, чтобы уничтожить поклявшегося? – спросил я.

Как оказалось, все эти моменты предусмотрены в процедуре клятвы. Клятва дается только один на один, никто не может присутствовать при даче получении клятвы.

Если кто-то третий только узнает, о чьем-то намерении принести клятву, то клятвоприношение не сработает. Если же кто-то третий попытается подслушать, подглядеть процедуру и содержание клятвы-то он немедленно погибнет.

Клятву на крови и магии может принести, только тот, кто своим оружием и магией убил врага. И убил только в бою. Криминальные убийства и дуэли в счет не идут. Иначе не сработает. Это условие гарантирует, что тот, кто приносит клятву – воин, отвечающий за свои слова, в том числе и жизнью, а не какой-нибудь балабол или запальчивый юнец.

Наконец, берущий клятву, в свою очередь, тоже клянется, что когда понадобиться он принесет ответную клятву.

- А если не буду приносить клятву, а просто силой узнаю ваш секрет – спросил я у Шереметева.

- Так, я не смогу вам его рассказать, просто не успею, я ведь тоже клялся на крови и магии, что поведаю его только поклявшемуся – ответил граф.

Такая себе круговая порука, но в целом идея выглядела здравой, и я решил тоже принести клятву.

Олег воспользовался своим Даром и организовал магический защитный периметр, откуда не выходили ни звук и не картинка.

Мы все одновременно нарезали своими клинками себе пальцы, выдавили по капле крови, зажгли каждый свой Дар и хором произнесли: «Клянусь»

В этот момент над пальцем графа Шереметева из эфира соткалась графская корона, у Сергея почему-то желудь, у Олега Сельвестрыча, символ всего рода орков – половина хризантемы и какая-то загогулина, а у меня почему-то земной шар. Впрочем, через мгновение, все эти символы превратились просто в инициалы.

- А как понять, что клятва была принесена? – спросил я.

- Ты над своим пальцем увидишь сначала знак своего рода, а потом свои инициалы. У остальных ты увидишь только их инициалы. Соответственно, и они так же. После этого есть порядка десяти минут произнести содержание клятвы и завершить все это словами: «Клянусь».

- А почему… - начал было я, желая узнать, почему я видел символы всех остальных, а заодно, что означает знак Земли, но вовремя, придержал язык. Раз не положено видеть чужие знаки, значит, и говорить насчет них, наверное, тоже.

Между тем граф Шереметев поведал на свой страшный родовой секрет. После того, чего я в этом мире насмотрелся, этот секрет не произвел на меня особого впечатления. Мог бы и сам догадаться.

Как оказалось, глава рода имел Дар воскрешения. Он мог восстать из мертвых, но при условии, что его убьют в бою и не успеют вылечить. При этом он становился на двадцать пять лет моложе. Однако фокус не удавался, если его во время смертельного ранения начинали лечить, или же он сознательно подставлялся. В этих случаях Дар не срабатывал.

После такого воскрешения обычно приходилось отходить от дел или тщательно маскироваться, или брать другое имя из рода. Иначе ему грозил светский скандал с разоблачением и неудовольствие царствующей особы.

После того как граф Борис Петрович Шереметев все это нам рассказал, присовокупив сюда, что это второй его раз, мы все по очереди произнесли: «Клянусь». Как только, мы это сказали в воздухе, - над каждым вспыхнула россыпь искр и все закончилось.

Вся эта процедура заняла порядка пяти — семи минут, после чего мы вернулись к разгребанию результатов мятежа.

Всех рядовых мятежников повязали морпехи под командованием какого-то прапорщика, а самого Ландорфа – Янис с офицерами, что сражались с нами плечом к плечу.

Иван Львович Нарышкин, похоже, так окончательно и не пришел в себя. Он сидел на каком-то пуфе, зажав голову руками и медленно раскачивался из стороны в сторону?

- Что плохо, Иван Львович? – присаживаясь рядом на стул, спросил я.