Мечников. Битва умов (СИ) - Алмазов Игорь

Особенно невероятной эффективности в моём мире достигла Япония. У них рак желудка встречается настолько часто, что японцы в итоге создали комплекс обследований, благодаря которому обнаружение опухоли на ранних стадиях достигло немыслимых цифр. Поэтому там рак желудка выявляется и лечится очень быстро.

Хотел бы и я организовать нечто подобное здесь, но пока что сделать это не смогу. Эту задачу я должен буду передать следующим поколениям лекарей. С текущим уровнем технологий никаких профилактических программ у меня создать не выйдет.

— Я думаю, что у тебя рак желудка, дядя, — сказал я.

— Чего-чего желудка? — переспросил он. — Это что, какой-то паразит?

Видимо, Олег решил, что у него в желудке сидит настоящий рак.

И неудивительно. Путаница с названием этой болезни существует уже практически два тысячелетия. Изначально это заболевание описывал сам Гиппократ. И назвал он его, как ни странно, крабом, поскольку неравномерные ткани опухоли чем-то напоминали ему это животное.

Однако вскоре его труды начали переводить на другие языки, в итоге перепутали краба с раком, и это название закрепилось окончательно. Хотя в греческом и латинском языках используются оба понятия равноценно.

— Помнишь, я тебе как-то рассказывал, что мне приходилось лечить брата нашего главного лекаря из Хопёрска? Кораблёва? — спросил я.

— Ну, ты говорил, что у него была какая-то дрянь в лёгких. Погоди… Кажется, ты тогда вырезал ему часть дыхательной системы, верно? — настороженно спросил Олег.

— Именно. У него был рак лёгких. А у тебя я подозреваю рак желудка. Но пока что это лишь подозрения. Мне нужно, чтобы ты сейчас же пошёл со мной в госпиталь. Я проведу обследования.

— А если диагноз подтвердится? — боязливо спросил Олег.

— Тогда мне придётся тебя оперировать, — признался я.

— То есть — резать? — стиснул зубы он. — Проклятье! А лекарской магией никак нельзя эту дрянь убрать? Обязательно разделывать меня, как свинью?

— Дядь, успокойся, — попросил я. — Возьми себя в руки и делай, как я говорю. Лекарская магия тут бессильна. Она будет помогать мне в процессе, но операцию проводить придётся в любом случае.

Хирургию здесь никто не понимал. Её даже не создали из-за того, что почти любую патологию могла исцелить лекарская магия. Но, к сожалению, с раком такой трюк не пройдёт.

— Хорошо, — вздохнул он. — Я сейчас поднимусь к Кате. Придумаю какую-нибудь отговорку. Скажу, что мне нужно уехать с тобой на несколько дней. Только пообещай, что будешь их навещать, если мне придётся лечь в госпиталь.

— Об этом мог бы и не просить, — ответил я. — Даю слово — я их не брошу.

— А если вдруг… Если вдруг у тебя не получится меня вылечить, и я отдам концы? — спросил Олег. — В этом случае тоже не бросишь?

— Этого не будет. Я спасу тебя любой ценой.

— Нет, погоди, не переводи тему. Давай представим, что у тебя ничего не вышло и…

— Я при любых обстоятельствах буду с ними. Не забивай себе этим голову. Лучше подумай о себе, — велел я.

Дядя кивнул и, поддерживая себя костылём, похромал к подъезду.

А я начал размышлять, откуда вообще онкология могла взяться у моего дяди. В теории она может настигнуть кого угодно, но, как правило, этому должно что-то поспособствовать. Хронический гастрит, язвенная болезнь желудка, заражение бактерией хеликобактер пилори. Хоть что-то из этого должно быть в списке.

Хотя список факторов риска на этом не заканчивается. Развитию рака способствует нехватка овощей и фруктов в рационе и обилие солёной пищи. Также желудок повреждает курение и канцерогенные вещества, которых в этом мире пока что практически нет. Речь идёт об удобрениях, пестицидах и прочих химикатах, которые вместе с пищей попадают в наш организм.

Стоп… А может быть, канцерогенные вещества всё-таки были. И их употреблял дядя, причём в больших объёмах. Ну конечно! Он ведь несколько лет сидел на запрещённых зельях. Да, они действовали как обычный наркотик, но ведь никто и никогда не проверял, какое воздействие эти зелья оказывают на слизистую желудка.

Вот и аукнулось прошлое увлечение дяди ещё одной проблемой.

— Всё, с Катей я договорился. Пообещал ей, что ты зайдёшь завтра, — сказал Олег.

— Надо будет откорректировать легенду, — подметил я. — Странно всё-таки, что уехали мы вместе, а я, в отличие от тебя, навещать её могу. Но это мелочи. Я что-нибудь придумаю.

Я помог дяде добраться до госпиталя. Пытался подставить ему плечо, но он упёрто отказывался от моей помощи и чуть ли не бегом мчался в наше учреждение, несмотря на то, что деревянная нога сильно его замедляла.

Оставив дядю на первом этаже, я поднялся к Разумовскому и объяснил ему ситуацию. Главный лекарь был удивлён, что я в очередной раз решил поведать ему о неизвестном заболевании.

— Стойте, господин Мечников… Рак, говорите? Это не та ли зараза, которую я так и не смог вылечить у господина Кораблёва? — спросил Александр Иванович.

— Всё верно, господин Разумовский. Это — оно.

На его лице заходили желваки. Он стиснул зубы. Ноздри главного лекаря расширились. Со стороны он сейчас был похож на разъярённого быка, готового вот-вот броситься на человека.

— Значит, это судьба. Это — мой шанс, — заявил он.

— Вы это о чём, Александр Иванович? — не понял я.

— Второй раунд, — выдал Разумовский. — В прошлый раз я уже мысленно похоронил человека с этой болезнью. Сдался, но вы закончили дело за меня. С того момента я и начал вас уважать как лекаря, который меня превзошёл. Но на этот раз я не выпущу пациента за пределы стен этого госпиталя, пока это гадкое заболевание не будет излечено!

Не думал, что Разумовский так болезненно пережил тот случай. Такое впечатление, что он готов лично лечить Олега Мечникова. Даже если я сейчас уйду, он всё равно будет проводить операцию, хоть и не умеет этого делать.

— Поумерьте свой пыл, — попросил я. — Окончательного диагноза всё ещё нет. Нужно провести ФГДС и проверить, точно ли в желудке моего дяди поселилась эта гадость.

— Я буду с вами. И на эндоскопии, и на… операции, — Разумовский с трудом вспомнил название хирургического вмешательства.

Вместе с Александром Ивановичем мы провели Олега в наш диагностический кабинет, опрыскали его глотку анестетиком, а после этого ввели трубку. Стоит отметить, я опускался в желудок с особым трепетом. Надеялся, что найду там какую-нибудь язву. В язвенной болезни тоже хорошего мало, но с онкологией её не сравнить.

Но надежды не оправдались. Как только мне удалось разглядеть слизистую желудка через линзу, я увидел на самом дне несколько образований, напоминающих грибы. Полипы на ножке, под которыми скапливалось много слизи.

Мне не нужен микроскоп и гистологические методы исследования, чтобы точно поставить диагноз. Да. Это — рак желудка. А точнее — тубулярная аденокарцинома.

Я засмотрелся на эти образования и потерял счёт времени. Дядя начал давиться, и я понял, что пора доставать из него трубку. Как только обследование было закончено, Олег тут же вскочил, вытер рукавом слюни и слизь, которые оказались на лице, а затем сплюнул скопившуюся во рту жидкость в таз, поморщился и спросил:

— Ну что⁈ Что там? Нашли что-нибудь? Только не вздумайте скрывать!

— К сожалению, поставленный мной диагноз подтвердился, дядя, — честно сказал ему я.

— Будете резать? — спросил он. — А я хоть есть-то после этого смогу?

— Сможешь, — кивнул я. — Операцию будем проводить прямо сейчас. Только учти, дядя, нам твоя помощь тоже понадобится.

— Какая? — удивился он.

— Дело в том, что для успешного проведения операций, особенно в связи с раком, нужен хороший боевой настрой, — произнёс я. — Нужно, чтобы ты заснул с этим настроем. И с ним же проснулся. Это понятно?

— Да я бы морду набил этому раку, если бы у меня была такая возможность! — воскликнул Олег.

Отлично. Именно это нам и нужно. Да, разумеется, я ему солгал. Воспользовался неосведомлённостью и магическим мышлением. Но так будет лучше. Нельзя, чтобы он отчаивался или боялся смерти. Если у него будет сохраняться желание бороться до конца, организм выбросит много гормонов, которые помогут ему пережить саму операцию и послеоперационный период.