Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

«Во распелся-то. И неплохо играет, надо сказать», — сказал себе руководитель ВИА и решил посмотреть на певца.

Зайдя внутрь рощи, он увидел, что какой-то волосатый, как и он сам, парень музицирует в одно лицо. Благодарных слушателей, кроме Антона, поблизости не наблюдалось, но певца это абсолютно не смущало. Присмотревшись, Антон узнал в играющем своего сверстника Диму, с которым они учились в одной школе, в параллельных классах.

Тот тоже узнал Антона и обрадовался случайной встрече, ведь он был «в хлам» пьян, ему было скучно и срочно требовался собеседник. Дима недавно пришёл из армии, нигде не работал и думал, чем бы заняться. Антон предложил ему пойти учеником к ним на завод, а также спросил, не хочет ли тот присоединиться к ним, играть в ансамбле.

Дмитрий сказал, что подумает. Идти работать на завод, насколько понял Антон, Дмитрию не хотелось. Только из армии, какой на фиг завод?! Воля, свобода, девчата, вино, и даже море вина, и даже толпы девчат — вот что хотелось потенциальному кандидату, а не какой-то там токарный станок.

— Слушай, Дим… а как ты думаешь, у ВИА «Песняры» много поклонниц?

Тот только задумался, а Антон уже задавал очередной провокационный вопрос:

— А денег? Денег у них много? — и, не дав опомниться, смачными мазками, не жалея красок, стал рисовать гигантские перспективы от участия в проекте ошарашенному кандидату.

В речи присутствовали такие слова, как: «деньги», «слава», «известность», «почитание», «девушки», «обожание», «толпы поклонниц», «машины», «отдых на курортах», «гастроли», «реки шампанского» и «…чёрную икру ложками есть будем».

После такой рекламной компании Дмитрия упрашивать было не нужно. Более того, он сам стал настаивать, чтоб они прямо сейчас, не медля ни секунды, поехали на репетицию, ведь «время не ждёт»!

ВИА «Музыкальная юность» был собран.

И вот уже полгода коллектив репетирует. Был даже один концерт для рабочих завода, где их ансамбль исполнил четыре песни. Директору завода понравилось, и он решил развивать успех, для чего собирались закупить более профессиональное оборудование и музыкальные инструменты. А именно: чешская барабанная установка, две немецкие гитары и советский «электроорган», он же синтезатор, он же клавиши.

Вскоре их ансамбль принимал участие в двух свадьбах работников предприятия, где они также сыграли те же самые четыре песни. Первой была свадьба дочери главного инженера завода. Там во время выступления возникла проблема с микрофонами, которые сломались оба в течение пяти минут. Через день после этого досадного случая у ансамбля появились три японских и два немецких микрофона. Ну а после второй свадьбы — племянницы главного бухгалтера завода — у ВИА появился микшерный пульт и японский синтезатор.

Сейчас же коллектив работал над новыми композициями, которые собирался исполнить на празднике в честь годовщины Великой Октябрьской революции.

— В принципе, всё у нас хорошо, только вот Иннокентий иногда «дуру гонит», — сказал Мефодий и осёкся, увидев неодобрительный взгляд Антона.

— Ясно, понятно, — как бы, не обратив внимания на последнюю фразу, сказал я, а затем спросил: — А к вам на репетицию можно прийти?

— Вряд ли. Иннокентию — это не понравится. Он знаешь какой… — сказал Мефодий, подцепив ложкой пельмешку.

Зря он это сказал… Глаза Антона вспыхнули, а сам он весь затрясся и покраснел.

— Пошёл на фиг твой Иннокентий! Замучили вы меня уже с ним! Я лидер ВИА! Я глава ансамбля! Я создал его! Мне директор поручил! Кому не нравится, тот пусть убирается из моего ансамбля! — взорвался Антон. Он тяжело дышал, а лицо его пошло пятнами.

«Так и до сердечного приступа докатиться может… Там у них прям «санта-барбара» … Какие страсти-то кипят в среде молодых дарований — обалдеть», — глядя на разошедшегося музыканта, думал я.

Тот, немного помолчал, глотнул остывший кофе и потёр виски.

Мефодий сидел, опустив голову в пол, и ковырялся в ногтях.

— Конечно, приходи, Саша. Послушаешь, как мы играем. Завтра в шесть вечера, запоминай адрес… Может, тоже музыкантом захочешь стать, а не спортсменом… — вздохнув, уже мягко сказал мне грозный лидер ВИА и улыбнулся.

Ещё немного посидев, мы решили, что пора «на расход». Я проводил ребят до метро и пошёл домой.

Дома застал расстроенную маму. Ясно. Записка…

Развеселить её не получилось, и, поужинав, я поговорил по телефону, ополоснулся и лёг спать.

Когда засыпал, то слышал тихий плач любимой мамочки.

Прости, мама, но эту заразу нужно была вырезать сейчас с корнем, пока ты ещё к нему не привязалась, и всё не стало слишком поздно! Время лечит раны, всё пройдёт, и всё будет хорошо… Прости, моя любимая «мася», по-другому я не мог…

«Ну и денёк же сегодня выдался», — подумал я, засыпая…

Глава 7. Покорение сердец

31 июля. Воскресенье

Новость дня:

Тамильские сепаратисты, представленные в парламенте Шри-Ланки, приступают к составлению проекта новой конституции.

Взошла на горы чорна тень;

Лучи от нас склонились прочь;

Открылась бездна, звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.

(с) М. В. Ломоносов

После утренней пробежки поехал на станцию метро «Площадь революции». Библиотекарь Эмма Георгиевна позвонила вчера вечером и пригласила к себе на завтрак.

А почему бы и нет?! Решил съездить.

Выйдя из вагона на нужной остановке, улыбнулся, глядя на статуи, вмонтированные в колонны, которые служили украшением.

В восьмидесятых годах у студентов, родилась традиция — потереть нос статуи собаки. Этот культ считался народной приметой, которая приносит удачу на экзаменах, да и во всей жизни в целом. Впоследствии обряд, как и положено обряду, мутировал и принял более глобальный размах. Теперь нос несчастной псине, якобы приносящей удачу, стали тереть не только студенты, но и простые прохожие. Дальше больше… Некоторые светлые умы задумались: «А только ли нос собаки приносит счастье?» — и принялись натирать другие выпирающие места довольной четвероногой.

Вероятно, некоторой части людей, всё же счастья от протирания собаки заметно не прибавлялось, и тогда народ решил: «Нужно тереть всё, а точнее всех».

И понеслась…

Любая хоть немного выступающая часть множества статуй на станции стала подвергаться ежедневной полировке, включая: грудь спортсменки, туфлю студентки, палец и лапоть крестьянина, ножку ребёнка и колено рабочего.

Некоторые пассажиры, чтоб совершить какую-нибудь часть народного ритуала, при остановке поезда даже в светлом будущем часто выскакивают из вагона, быстро трут что-нибудь первой попавшейся статуе и забегают обратно. Ну, разве это не воистину народный ритуал?

Вот на эту шаманскую станцию я и приехал.

Жила библиотекарь недалеко, и через пять минут после того, как я вышел из метро на улицу, уже звонил в звонок её квартиры.

Дверь открыла улыбчивая и гостеприимная Эмма Георгиевна, на которой был надет домашний махровый красный халат.

Нужно сказать, она сильно отличалась от себя вчерашней и совсем не походила на ту сухую и строгую учительницу.

— Доброе утро, Саша, проходи, вот тапочки.

— Здравствуйте. — Я вошёл в неплохую, трёх- или четырёхкомнатную квартиру.

— Проходи. Не стесняйся. Вот тут ванная, вот туалет.

Зашёл в ванную, вымыл руки. Посмотрел наверх и увидел идущую от стенки до стенки трубу. Удивительно, что в относительно нестарых зданиях очень странно, по-идиотски расположены канализационные трубы. Система водоснабжения сделана как-то грубо и нелогично. Вокруг высокие потолки с лепниной, барельефы, красивые скульптуры, статуи с колоннами, а сантехника просто ужасная. Всё какое-то неказистое, кривое, ржавое, торчащее из центра стены абы как. Такое впечатление, что эти дома планировались без сантехники изначально, а сантехнику в них решили провести потом. Будто про водоснабжение и систему канализации при строительстве просто забыли. Неужели это было невиданных масштабов вредительство, или, может, эти дома не совсем сталинские?