Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Ладно, спасибо, – хмыкнула Настя. – Ну и как? Чего ты молчишь‑то? Рассказывай, видел эту свою насквозь фальшивую Ангелину?

– Какая ты строгая, Настя.

Хотел сказать злая, но передумал.

– Видел, конечно. Но, докладываю тебе, никаких половых контактов у меня не было, ни с ней, ни с кем‑либо другим.

– Крас! – в это время окликнула меня Алиса, подойдя к нам и вклиниваясь в наш разговор. – Как прошла днюха у Ангелики?

Настя нахмурилась и прикусила губу. Кажется, ей мои ответы не очень понравились.

– Я надеюсь, что всё было хорошо и даже ещё лучше, чем хорошо, – усмехнулся я.

– Что значит, ты надеешься? – удивилась Алиса. – Ты не ездил, что ли?

– Ездил, – пожал я плечами.

– Ну, и что? Напился и не помнишь, что там было?

– Нет, в рот капли алкоголя не взял.

– Ну, так а что тогда темнишь? Рассказывай, нам же интересно. Да, Настюха?

Настя не ответила.

– Всё дело в том, что я был изгнан из райского сада в первый же вечер, а именно в пятницу, через пару часов после приезда. Поэтому я смог насладиться лишь дружеским ужином в кругу части её гостей. Это было неплохо, признаюсь. Под открытым небом у бассейна нам подавали жареные сосиски и куриные грудки, но до омаров я не дотянул. Желающие пили, а некоторые ещё и пели, а третьи танцевали. Девочка сегодня в баре. Знаете такую песнюху?

– А что ты ей подарил?

– Ничего не успел подарить.

– А за что тебя выгнали? – спросила Настя.

– Ты врёшь! – тут же воскликнула Алиса. – Что надо сделать для этого? Ты при всех ей под юбку полез?

– Нет, мой друг Алиса, я не лазил к ней под юбку. Я вон уже и Насте рассказал об этом. Я вообще никому не лазил под юбку. Но я не понравился её родственникам.

– Как ты‑то не понравился, удивилась Настя?

– Был слишком прямолинеен и проявлял пролетарское презрение.

Девчонки рассмеялись. Настя тоже оттаяла.

– И куда ты подался? – спросила она.

– Куда я подался? Я поехал в аэропорт. Благо, было не очень далеко. Всю ночь просидел там, а утром улетел в Москву. Два дня тусовался в Москве, а вечером улетел домой. Вот и весь маршрут.

– Да, и стоило ехать?

– Ну, не скажи, и Москва мне понравилась. Хочу ещё как‑нибудь туда мотануть. Соберу компанию и поеду. Вы со мной?

– Да! – хором ответили они.

– Ну, всё, замётано. Настя, ну а ты‑то что? Как у тебя прошло? Ты ходила в галерею?

– Слушай, я в галерею‑то ходила, но такой ужас, там как бы меня приняли, всё, но там объявили траур. Ты слышал хотя бы, пока веселился?

– Слышал, – махнул я рукой, – слышал, конечно. Надо Прошке позвонить, соболезнования выразить.

Настя нахмурилась.

– Ну да, он, конечно, мудак, – кивнул я, – но жалко парня, остался без отца. Что там было в этой галерее‑то, расскажи.

– Ну, я принесла кое‑что, не то чтобы портфолио, но некоторые свои работы. И рассказала о нескольких идеях. И знаешь, мне показалось, что мои мысли прям понравились, зашли. Мне сказали, что будем пробовать, будем обязательно делать, но только вот сначала… сейчас переживём эти траурные дни.

– Слушай, а финансирование этой галереи, наверное, напрямую шло от Григория Александровича, покачал я головой.

– Нет, там фонд вроде, и с финансированием проблем не будет, просто они очень как бы были, ну… в общем, морально себя чувствуют не очень хорошо, потому что у них были очень хорошие рабочие отношения с Назаровым‑старшим.

– Ну да, ну да. Ну что, пойдёмте на следующий экзамен.

Раздался звонок и мы потянулись по классам. На новые тесты. Закончив экзамены, я попытался поймать Альфу, но она была занята. Тогда я рванул домой, бросил вещи, заскочил в квартиру к соседу и забрал своё добро. Оставлять что‑то у него дальше было рискованно, потому что он мог скоро вернуться. Я поговорил с мамой, у неё всё было хорошо, она собиралась там ещё оставаться некоторое время, чувствовала себя неплохо, погода ей нравилась. И вообще, всё было чудесно, и питание, и условия, и процедуры.

Позвонила Настя.

– Приходи, – сказала она.

– Куда? – удивился я.

– Ну, я обед приготовила, маме твоей обещала за тобой тут приглядывать.

– Когда ты успела?

– Да, она до тебя дозвониться не могла. Мне позвонила…

– Странно… У вас прям незримая связь установилась.

– Ну да, – согласилась Настя, – что есть, то есть. Так что, придёшь?

– А что там у тебя?

– Ну, тетеревов и перепёлок я тебе не обещаю, это тебе не Сочи. И трюфелей с яйцом Бенедикт. Но борщ у меня имеется.

– Сама варила?

– Неважно, кто варил, – засмеялась она. – Важно, кто тебя кормит.

Пришлось зайти. Наскоро пообедав, я поблагодарил юную хозяйку. Весь обед она рассказывала про галерею, а про Ангелину не спрашивала. В конце только не выдержала:

– Серёж, – наморщила она лобик. – А всё‑таки, зачем ты ездил? Ты ещё влюблён в эту мымру?

– Нет, Насть, – покачал я головой. – Я хотел на родственников её посмотреть.

– Зачем? – удивилась она.

– Дело хотел предложить. Потом как‑нибудь объясню. Всё, я убежал.

– Куда опять⁈

– Слушай, у меня сегодня ещё несколько серьёзных дел, поэтому мне придётся побегать.

Когда я зашёл в кафе «Ягодка», Жанна Константиновна была уже там. Сидела в обтягивающей кожаной куртке, потряхивала волосами, стянутыми в чёрный хвост на затылке, хлопала чёрными ресницами и стреляла чёрными глазами.

Чёрный‑чёрный человек, как там было в страшилке из детства? В чёрной‑чёрной комнате?

Но пила она, на удивление, капучино. В кафе витал густой аромат кофе, выпечки и корицы.

– Здравствуйте, Жанна Константиновна, – улыбнулся я.

Она не ответила и пристально на меня уставилась.

– Заказать вам что‑нибудь?

– Ты не видишь, я уже пью! – резко образумила меня она.

– Оке.

– Садись, рассказывай.

Я осмотрелся. Кафешка была небольшой, но шумной. Здесь играла музыка, дурацкая, из мультфильмов для самых маленьких. И, помимо этого, грохотала кофе‑машина. Кафе было недорогим, но с приличным ассортиментом десертов. Так что народу здесь было много.

Я сел на стул напротив Жанны и посмотрел на неё. Вообще, девушка она была конкретная. Не разменивающаяся на пустяки, любезности и хи‑хи.

– Что тебе известно по поводу этого дела? – сразу в лоб спросила она и прищурилась.

Я попытался отгадать, сколько ей лет. Вряд ли намного больше тридцати. Её внешность могла бы сбить с толку и добавляла годков, но я видел в ней ещё почти девчонку. Дерзкую, целеустремлённую, желающую добиться успеха.

– У вас неприятности на работе? – спросил я.

– Чего⁈ – недовольно протянула она. – Твоё‑то какое дело? Неприятности у меня или приятности?

– Ну, как бы, мне‑то до вас дело есть.

– А мне до тебя никакого.

– Ну, если так, зачем вы пришли сюда, Жанна Константиновна? – пожал я плечами. – Всё, что я скажу вам сейчас, это чистой воды фантазии. Которые не имеют к делу никакого отношения.

– Что‑что‑что? – возмущённо процедила она. – Да я тебя сейчас на допрос вызову!

– На допрос вы меня уже вызывали. Я ничего не знаю, ничего не слышал, ничего не видел, не был в момент убийства. Дом мне известен, потому что принадлежал раньше человеку, с которым я водил дружбу. А сейчас этот дом принадлежит мне. Какие вопросы?

Она осеклась.

– Так ты же… – пошевелив шариками и роликами, изрекла она. – Ну, я же…

– Что я же? Я говорил о чём‑то другом, да? Вырубайте всю вашу технику.

Нужно будет попросить у Чердынцева или у Пети какие‑нибудь машины, которые будут глушить всю электронику.

– Какие у вас записывающие устройства? В телефоне или в чём? В авторучке? Повторяю. Всё, что я сейчас говорю, чистый вымысел и фантазия. И никогда я ничего подобного не стану повторять. И вообще я с ваших же слов это всё и говорю

Она пристально посмотрела на меня, и в этот раз ничего не ответила.