Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– То и значит.

– Триста тысяч, что ли?

– Триста тысяч минимум.

– Ну, в принципе, могу сразу за три месяца вперёд заплатить десятку бакинских для ровного счёта.

Он прищурился, посмотрел на меня внимательно. Я чуть кивнул, подтверждая серьёзность предложения.

– Такое чувство, что ты либо вообще ничего не понимаешь, как дитя, – нахмурившись, произнёс он, – либо нихрена не шутишь.

– Ближе ко второму. Ну, я давить не буду. Вы подумайте. Примерный фронт работ вы представляете. Так что, ладно, телефон ваш у меня есть, а мой у вас. Звоните. Если не договоримся, то, может быть, какие‑то разовые мероприятия.

– Боюсь, не договоримся, – покачал он головой. – Хотя, предложение неплохое. Ладно, Сергей, бывай. Но, если что, звони, конечно.

– Вы тоже звоните, Александр Николаевич. – сказал я и протянул ему руку, открыл дверь и выскочил из машины.

– А, стой, стой! – окликнул он меня.

– Да?

– Так кому ты документы‑то отдал? Ты ж так и не рассказал.

– Ну, знаете ли, – улыбнулся я. – Эта информация служебная, может обсуждаться только в рамках трудового коллектива. Вот были бы мы с вами товарищами по оружию, я бы вам всё рассказал. А теперь мучайтесь в догадках. Варвара и та больше у вас знает.

Я подмигнул и захлопнул дверь. Он что‑то крикнул, но я не услышал.

На улице было сыро и ветрено. Вдруг посыпался мелкий‑мелкий снежок. Он сразу таял и не давал никакого приятного чувства – только промозглость и холодную слякоть. Я Зашёл в супермаркет, купил клубнику и ещё раз позвонил Альфе. И снова она не ответила. Неужели ещё проверяла тесты? Я послал сообщение и двинул домой. У подъезда встретил Соломку.

– А, дядя Лёня, привет! – поприветствовал его я. – Ну, как дела?

– Здоров‑здоров. Ты где пропал‑то? Пропал.

– Так я ж уезжал.

– Ну, да, уезжал, знаю, так приехал уже? Приехал?

– Сегодня утром прилетел.

– Ясно‑ясно…

– Что там жилец? – спросил я про Князя.

– Ушёл жилец в пятницу ещё, вечером. В пятницу. Перетёр там с кем‑то. У меня поспрашивал, поспрашивал. И всё, пошёл.

– Ну, а вы‑то ему что сказали?

– Сказал, что, слухи ходят, что вроде как всё. Слухи.

– Ясно. Спасибо‑то хоть сказал?

– Поблагодарил, да. Поблагодарил.

– Молодец.

– А ты… клубники купил? Настьке, поди? Настьке. Мамка‑то ещё не вернулась?

– Не вернулась.

Он понимающе кивнул.

– Ну‑ну. Давай, давай. Не пропадай.

Я зашёл домой и позвонил Насте. Она ответила не сразу.

– Насть, ты где? – спросил я.

– Серёж, что‑то срочное? – тихо и так, будто ей неудобно спросила она.

– Срочное? Ну, так, клубнику вот купил. Приходи.

– Серёж, я в галерее. Я сейчас не могу говорить. У нас тут идёт обсуждение.

– Обсуждение? – повторил я.

– Похорон, – шёпотом добавила она.

– Понял, Настя. Давай, не буду отвлекать. Всё, ты молодец, работай.

В кои‑то веки, если не считать время, что я погулял по Москве, можно было просто отдохнуть и даже не сидеть над учебником. Хотелось спать, потому что в самолёте не выспался, да ещё эта нервотрёпка с утра. Теперь вот Варвара.

Варвара, краса, длинная коса…

Варвара, коса, длинная краса…

– Варвара… – повторил я, лёг на диван и повернулся на бок. – Вздремну. Минут шестьсот…

Но вздремнуть не удалось. Только я почувствовал первую сладость сна, только приятное изнеможение растеклось по телу, и возникло чувство, что я скорее умру, чем пошевелю хотя бы мизинцем, зазвонил мобильник.

– Алло… – промычал я, протянув руку и взяв его со стула.

Это была Катя.

– Привет, Серёж, ты что, заболел?

– Привет, Кать… Нет, здоров… Как бык…

– Что‑то голос такой странный…

– Да просто задремал…

– Ты? – недоверчиво переспросила она. – Задремал? У тебя же шило в одном месте. Я думала, ты вообще не спишь.

– Так вот не спишь, не спишь, не спишь, а потом как задремлешь‑задремлешь. Фу‑у‑у‑х…

Я потряс головой, отгоняя сон, и сел на диване. Глянул за окно. Стало темно, как ночью и повалил снег, крупный, пушистый, будто вдруг наступил нежданный Новый год.

– Как жизнь, Катя? Чего нового? Рассказывай. У меня тут снег валит.

– Да какая жизнь в нашей деревне? Даже снега нет. Сам знаешь, Санта‑Барбара и Пино‑Нуар.

– А что Санту‑Барбару ещё показывают что ли? – удивился я.

– Да нет, я шучу. Она уж лет триста назад закончилась.

– Понятно…

– Короче, Серёжка, хватит киснуть, хватит дремать. Всю жизнь проспишь.

Я засмеялся.

– И нечего тут хихикать и хахакать. Давай, выйдем с тобой сегодня куда‑нибудь.

– Куда? В театр?

– В театр, да. Одного актёра. Нет, двух. Короче, так. Сейчас я тебе пришлю название и точку на карте.

– Это что, куда‑то пилить далеко надо?

– Нет, это в центре практически. Прям отличное такое местечко, не на виду. Народу всегда мало. Отличный выбор вин и закусок. Это не ресторан, а буфет, ну, шведский стол. Наберём с тобой еды, винишко итальянское закажем и посидим душевненько. Поболтаем, как в старые добрые.

– Как в старые добрые, – повторил я.

Думаю, под старыми добрыми мы подразумевали с ней разные временные рубежи. Очень разные…

– У‑гу… – промычал я.

– Знаешь, я с тобой, – будто прочитав мою мысль, добавила она, – всегда словно в молодость свою улетаю. Представляешь? Как будто в те времена, когда я ещё дружила с одним мальчиком. Ну, как мальчиком, он вообще‑то старше был меня на двенадцать лет. Или на тринадцать… Сейчас уже не помню. В общем, готовься.

– Ну что же, Катя, с тобой делать? – вздохнул я. – Ладно, пойдём, присылай мне свою точку. Как называется‑то хоть?

– «Пьеро». Кафе «Пьеро».

– Итальянское, что ли?

– Ну, там в основном итальянские вина и в итальянском стиле закуски.

– Ну, ладно, пойдём закусим итальянскими винами. – согласился я.

– Давай в шесть, хорошо?

– Хорошо, давай в шесть.

– Только ты не опаздывай, а то я не люблю ждать.

– Когда ты меня ждала‑то?

– Ну, я на всякий случай говорю.

К этой взрослой Кате я уже начал привыкать. И вот интересное дело, при встрече с ней сердце моё вроде как и сжималось, но вроде как и не рвалось. Будто всё, что связано с ней, давно было пережитым и стало лишь воспоминанием. Как если бы действительно прошло… не тридцать, конечно, но прямо дофига лет…

Встречался я с ней не из‑за памяти прошлого, разумеется. Или далеко не только из‑за этого. Не потому, что не мог разорвать и окончательно разрубить эту связь. Она‑то её разрубила давно. Катя мне нужна была для дела, и дело это было и в её собственных интересах, просто до поры она об этом не знала.

Немного отдохнув и приняв душ, я начал собираться на свиданку. Идти можно было и пешком, так что я решил прогуляться. Снег не унимался, мёл и мёл и даже уже не успевал сразу растаять. Я надел новый пиджак, джинсы, куртку. И вышел из подъезда уже совершенно новый я, не тот, что прежде. Я выскочил из дома и зашагал в кафе «Пьеро» по новому, чистому, белому и мягкому покрову. Крупные снежинки цеплялись к куртке, капюшону и кроссовкам, и на сердце сделалось легко. Пусть на миг, но я оставил заботы и шагал по осеннему или уже зимнему городу, как простой пацан и ловил ртом лениво кружащийся снежный пух…

К кафешке я подошёл без пяти минут. Кати наверняка ещё не было, особой пунктуальностью она не отличалась. Я зашёл в зал, и меня встретила приветливая девушка в красивой униформе. Видно было, что к организации дела хозяева этого места подошли с душой. Интерьер был современным и недешёвым, и действительно напоминал об Италии. Ну, о том, как я её себе представлял.

– Проходите, пожалуйста. У вас заказан столик? – спросила барышня, при том, что почти все столики были пустыми.

– Заказан, – подтвердил я. – На имя Екатерина.

– Екатерина. Очень хорошо. Прошу вас.

Зазвучала музыка. Прямо из юности…