Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Челентано, – усмехнулся я, потому что совсем не ожидал его услышать.

Такая весёленькая песенка про «любви нет». По‑итальянски радостно и с улыбкой…

– Что? – наморщила лобик девушка.

– Нет‑нет, это я так. Ничего…

Она провела меня в тёмный, отдалённый угол и убрала со стола табличку «резерв».

– Вы закажете что‑то или будете ждать спутницу? – спросила она.

– Минералки принесите мне, пожалуйста. – попросил я.

– Хорошо.

Девушка исчезла. Я достал телефон и пробежал по заголовкам новостей. «Варвара Драч, сестра погибшего бизнесмена Назарова, сложила полномочия министра образования в областном правительстве» . Я открыл заметку. Варвара Драч, тра‑та‑та, тра‑та‑та, тра‑та‑та, складывает в себя полномочия, тра‑та‑та, и говорит, что желает сконцентрироваться на делах компании брата и полностью посвятить себя семейному бизнесу, что не оставляет ни капли свободного времени для занятия другими делами. Тем не менее, она готова с радостью помочь своему преемнику, если будут возникать какие‑то вопросы. Скорее всего, должность получит заместитель Варвары Борис Синицкий . Понятно, понятно, понятно…

Я перелистнул новость и…

– Краснов! – раздался позади меня раздражённый мужской голос.

Оторвавшись от размышлений, я обернулся. Позади меня стоял… Никитос. А рядом с ним – Мэт. Они были похожи между собой. А Мэт ещё был похож и на Катю. На ту молодую Катю, которую я неплохо знал когда‑то.

– Поднимайся, – сказал злым голосом Никитос и махнул рукой.

– Серьёзно? – нахмурился я.

– Катерина не придёт, – кивнул он. – Давай, на выход. Я тебе сейчас популярно и доступно всё объясню. Сниму все вопросы…

Где‑то там, в давно прошедших временах Челентано пел, а бэк‑вокальные девушки подпевали, притопывая и прихлопывая в такт. Весело, задорно и радостно:

Любви, любви, любви, любви, любви конечно нет …

Я посмотрел долгим взглядом на Мэта, а потом на Никиту. Кажется, их разозлило, что я не испугался и даже не смутился. Наверное, они думали, что при виде такой боевой мощи у меня начнётся немедленная истерика. Но истерика не началась.

– Вам чего, джентльмены? – невинно спросил я.

– Вставай! – процедил сквозь зубы Никитос. – Вставай, дешёвый клоун!

На самом деле, встать и идти с ним было не очень хорошей идеей. Зачем мне какие‑то дополнительные конфликтные ситуации? Зачем нелепые разборки, крики и вопли? Сейчас мне это было не нужно. Разумеется, не нужно… А нужно было, как раз, наоборот, избегать вот этого всего. Если я, конечно, хотел осуществить свои задумки.

Но я встретился с Никитой взглядом и сразу понял, что избегать не стану. Правильно это или неправильно, но я пойду с ним и потолкую, как он сам того желает. А заодно и послушаю, что именно он собирается мне сказать.

Уж больно этот взгляд напомнил мне тот недавний, волчий равнодушный и расчётливый, когда с месяц назад он смотрел мне в глаза вот примерно как сейчас. Обстоятельства были другие, но снег тоже имелся. Находились мы не в ресторане и вообще не в городе, а стояли мы у чёрной ямы, вырубленной в промёрзшей земле.

Кажется, что‑то такое мелькнуло в моих глазах – решимость или злость, или желание поквитаться, а, может быть, просто что‑то животное, я не знаю. Но заметил как Никита моргнул едва заметно и прищурился.

– Ладно! – пожал я плечами и махнул официантке. – Девушка, извините, не надо минералку!

Я поднялся и под ещё не закончившуюся весёленькую песенку из далёких и прекрасных времён бодро прошагал на выход. Выглядел я спокойно, практически безмятежно. Не проявлял нервозности или даже испуга. Чем, собственно, основательно сбил настрой этой парочки мстителей за запятнанную честь бывшей гражданской жены и матери. Я надел куртку и дождался, пока выйдут они. Подставлять спину я не собирался.

Выйдя из двери, я остался на крылечке и бросил им в спину.

– Слушаю вас, джентльмены. Кажется, вы хотели о чём‑то спросить?

Снегопад прекратился и теперь поднялся пронизывающий ветер, влажный и хлёсткий.

– Мы хотели, чтобы ты кое‑что зарубил себе на носу, – очень понтовитым и каким‑то, словно бы позаимствованным из шоу‑бизнеса, голосом проговорил Мэт.

– О, ну давайте, говорите.

– Отойдём к машине, – кивнул на припаркованную напротив кафе тачку Никита.

– Нет, я с вами никуда не поеду, – ответил я.

– Поедешь, – уверенно сказал Мэт и протянул ко мне руку, собираясь схватить за рукав, но я резко отбил его руку, и он остался ни с чем.

– Я сказал, никуда не поеду. Но если вам есть что сказать, пожалуйста, говорите, я слушаю. Если же вы испортили мне ужин шутки ради, то вам должно быть стыдно.

– Отойдём туда. – кивнул Никитос на угол здания. – Чтобы здесь глаза не мозолить.

По голосу я понял, что он уже кипел от злости и от гнева.

– Хорошо, но только после вас, – кивнул я, и он двинул к углу, завернул но не остановился.

Мы с Мэтом последовали за ним. Никитос притормозил, осмотрелся по сторонам и двинул дальше в сторону гаражей. Мэт шагал рядом, опасливо на меня посматривая. Подмораживало. Нерастаявший снег лежал белыми пятнами вокруг луж и начинал замерзать. Мы прошли в тёмный двор и остановились между гаражами, здесь никого не было, освещения тоже не было, впрочем, ночь ещё не стала абсолютно чёрной и клубилась тёмно‑серой дымкой. Да и тучи на небе начало растаскивать, и в прогале появилась луна.

– Послушай ты, клоун, – остановившись и резко повернувшись ко мне, прохрипел Никита. – Что‑то тебя слишком много стало в моей жизни.

Он выставил указательный палец и направил мне в грудь.

– Я тебя предупреждал, – грозно пророкотал он, – чтобы ты с Катериной дел не имел?

– Возможно, – пожал я плечами. – Только я такого не припоминаю.

– А это большая ошибка с твоей стороны, потому что я два раза не повторяю. Что с тобой не так? На зрелых женщин тянет?

– Ну уж, Никита Антонович, куда‑то вас занесло не туда. У нас с Екатериной чисто приятельские отношения. Они не относятся ни к вам, ни к Моте.

– Он тебе не Мотя. Ты понял меня? Ты знаешь, что я с тобой сделаю?

Мы стояли на заснеженном участке друг перед другом. Он выглядел, как и тогда, только постаревший, одряхлевший, набравший веса и опыта тоже. А я, в отличие от него, сбросил пару годиков и пару килограммчиков, и приобрёл немного юношеского задора. В этот раз не было ни ямы, ни Юли, ни других бандосов… Но взгляды и напряжение я чувствовал сейчас ничуть не меньшие.

– Ты извращенец! – вклинился Мэт, копируя манеру и голос отца. – Чмо зашкваренное. Тебя отец предупреждал, чтобы ты к матери близко не приближался? Ты не послушал. Теперь тебе конец!

– Никита Антонович, вы сказать что‑то хотели? – спросил я, поморщившись. – А то эти глупости от Моти немного неуместны.

– Чё ты ноешь? – крикнул Мэт и, не дожидаясь реакции отца, бросился на меня.

Устраивать с ним схватку, биться и делать броски, было бы совершенно глупо, поэтому я просто попытался увернуться. Резко уклонился и подтолкнул летящего на меня Мэта, успев подставить ему подножку и направить по касательной, а заодно, и поддать локтем.

Он просквозил мимо и, запнувшись об мою ногу, рухнул в грязь и захрипел. Тут же вскочил, но я успел перегруппироваться, готовясь снова отправить его в путешествие по касательной. Но батя его одёрнул.