Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

То же самое с пропагандой спорта, медицинским просветом по телевидению, той же аэробикой, под которую «дрыгала ногами» немалая часть женского — а порой и мужского, но там зачастую совсем не ногами «дрыгали» — населения СССР.

— Я вот тут, товарищи, запросил справочку, — когда мы дошли до обеспеченности лекарствами, поднял неприятный вопрос я, — оказывается, Союз обеспечивает себя лекарствами только на 20%. 80% лекарств у нас импортные. Как так получается?

На самом деле с простыми базовыми таблетками больших проблем у нас не было. Аптеки хоть и не на каждом углу, как в будущем — никогда не мог понять, зачем их столько, — но есть, и таблетки в них продаются более-менее свободно. Во всяком случае, большую часть лекарств, с которой средний гражданин сталкивается в течение жизни, можно было купить свободно, без всякого напряга. А вот с продвинутой фармой — да, имелось отставание.

— Так, товарищ Горбачев, — это Бирюкова подала голос. С ней тоже еще нужно было обсудить, почему детская и материнская смертность в СССР выше, чем на Западе. Не в плане обвинения в плохой работе, а в том смысле, как это все исправлять. — Это же наше решение. Развивать только крупнотоннажную химию, а производство лекарств отдать союзникам.

Этот факт я как-то, признаюсь, упустил. Интересный, конечно, способ глобального распределения труда — почему было не отдать союзникам пошив одежды, без которого государство вполне может прожить, почему нужно было именно фарму отдавать?

Обсудили необходимость ускорения работ по разработке отдельных препаратов. Например, в США уже к этому времени начали производить вакцину от гепатита B, а в Японии активно тестировали вакцину от ветрянки. В Союзе с его мощной медициной, направленной именно на профилактику, эффект от них будет гораздо более глобальный. Вплоть до полного исчезновения болезней с территории страны.

— Хорошо, это все прекрасно, — когда проголосовали «за» подготовку постановления об усилении работ над перспективными лекарственными препаратами в СССР, я перескочил на другую тему. — В деле профилактики и диспансеризации мы сильны, этого не отнимешь. А что у нас по способам лечения, относящимся, так сказать, к высоким технологиям? Как там с программой трансплантации органов?

Благодаря моему «отческому пинку» данная отрасль медицины в СССР получила в этом году мощнейшее ускорение, что и было отмечено министром здравоохранения.

— За второе полугодие было проведено три экспериментальных операции по пересадке сердца, к сожалению, успехом увенчалась только одна. Также на начало следующего года мы планируем первую операцию по пересадке печени…

Если же говорить глобально, то в СССР было буквально все для улучшения массового здоровья и увеличения продолжительности жизни. Кроме политической воли — очень долго на отставание в этом плане от ведущих капиталистических стран просто никто не обращал внимания. Нет, есть в этом своя логика: сложные высокотехнологические операции — штука дорогая и при этом плохо предсказуемая. А даже если человек и выживет после трансплантации сердца, то в любом случае останется инвалидом на таблетках с весьма гадательной работоспособностью. Вот только всегда нужно напоминать себе, что Советский Союз все же не Третий Рейх, и у нас совершенно иные моральные установки.

По окончании заседания все участники собрания потихоньку потянулись к выходу, и только Щербицкий остался сидеть на своем месте, показывая всем видом, что жаждет разговора тет-а-тет.

Мой укол с публикацией на Западе материала про непутёвого сына руководителя Украины, естественно, оказался замечен. Валерий Щербицкий действительно был сомнительным персонажем, страдал — впрочем, мне никогда не нравилось это слово в данном контексте, это окружающие страдают, а алкаши-то наслаждаются, — алкогольной и наркотической зависимостью и порой устраивал могущественному родителю «похохотать».

Было несложно подгадать момент и отправить за «железный занавес» материальчик в духе приснопамятного романовского сервиза. Только здесь все еще и правдой было — приукрашенной, не без того, но поди там разберись, — что добавляло особенной пикантности.

— Да, Владимир Васильевич, какой у тебя вопрос? — Мы оба знали, какой. Он знал, что я знаю, я знал, что он знает, что я знаю. И так еще несколько итераций.

— По поводу публикации в «Шпигеле»…

— А что с ней? Собака лает, ветер носит. Ты, Владимир Васильевич, не переживай и на капиталистов не смотри. Вот если бы в «Правде» написали, тогда — да, а так… — У советских политиков вообще была странная фишка — панически бояться критики с Запада. Казалось бы, ну какая разница, что о тебе скажут враги, ан нет. Вон Романову байка про сервиз стоила места генсека и потом вообще карьеры, и Щербицкий отлично понимал, что пушной зверек подбирается к нему все ближе и ближе. На расстояние одного броска.

— Ты, Михаил Сергеевич, если моего ухода хочешь, так и скажи, — Щербицкий попытался надавить на меня взглядом. Ага, сейчас, оно мне нужно опять с нацменами ссору начинать, когда все вроде бы устаканилось. Время на моей стороне, на уровне обкомов потихоньку идет замена кадров на «наши», пройдет год — Щербицкому-Алиеву-Кунаеву окажется просто не на кого опереться. Впрочем, Кунаева там уже скорее всего не будет — Назарбаев с моей подачи под него копает уже как тоннелепроходческий щит. — Зачем эти игры? Что за история с возвратом Крыма? Не сам же Маленков эту ересь придумал.

— Не понимаю, при чем тут я. Старый член партии под своим именем опубликовал статью в местной газете, основанную на воспоминаниях и личном мнении. Не вижу причин поднимать панику, никто Крым у Украины завтра забирать не собирается, тут в первую очередь вопрос административной целесообразности, — я сделал вид, что задумался, и добавил, — хотя если мост действительно решим строить, то вполне логично будет Крым вернуть в состав РСФСР для удобства организации работ. Точно по такой же логике, как при строительстве крымского канала для переброса воды из Днепра поменяли границы прошлый раз. Не вижу в этом проблемы — в одной стране живем, какая разница, как там границы республик и областей проведены?

Идея построить Крымский мост появилась совсем не в XXI веке. Этот вопрос то всплывал, то опять тонул в бюрократической трясине последние тридцать лет, и самой главной причиной такого состояния являлось отсутствие политической воли. Проект-то как по меркам СССР не самый дорогой и не самый сложный, другое дело, что всегда возникал вопрос: «Зачем?» Ну то есть если есть паромная переправа и возможность попасть в Крым по суше, зачем строить мост. И вот тут у меня как раз ответ появился — в формате внутреннего убеждения, а не аргументации для товарищей, но и этого было достаточно, чтобы вернуть Крым в состав РСФСР.

— Есть проблемы, товарищи не поймут, — попытался съехать Щербицкий в стиле, что он лишь выражает волю народа. — Многие могут посчитать…

— Вот кто будет считать, тот пускай обращается лично ко мне, я обязательно с каждым побеседую, каждого выслушаю, и потом мы все вместе примем взвешенное и разумное решение. Пусть только они за твоей широкой спиной не прячутся, а сами о своем мнении заявят. Честно, прямо, по-большевистски.

По-большевистски мне, конечно, никто высказывать претензии не торопился…

Глава 7  

Итоги 1986 года

31 декабря 1986 года; Москва, СССР

ПРАВДА: Социалистическая экология — забота о будущем человечества!

Вчера под председательством Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Михаила Сергеевича Горбачёва состоялось важное совещание, посвящённое вопросам защиты окружающей среды в СССР и на международной арене. В ходе обсуждения были подняты ключевые проблемы экологии, как требующие немедленного решения, так и определяющие стратегию в этой сфере на годы вперед.

Особое внимание было уделено охране озера Байкал — уникального природного богатства Советского Союза. Товарищ Горбачёв подчеркнул необходимость полного прекращения сброса промышленных отходов в озеро и ужесточения контроля за деятельностью предприятий в его бассейне. «Байкал — это не просто водоём, это символ гармонии человека и природы, которую мы обязаны сохранить для будущих поколений!» — заявил Генеральный секретарь.