Арбитр Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

К закату один из силосов мы даже успели наполовину заполнить цементом, который я сделал из ракушника, привезённого с Керчи. К сожалению, транспорт с фанерой так и не прибыл.

Утром фанера всё ещё не появилась. Пришлось действовать по запасному плану. Инженеры создали опалубку из воздуха, держа форму стен. Один из переселенцев подавал пенобетон, а Катя ускоряла его затвердевание с помощью Перла Старения. Я в это время готовил цемент и краем глаза наблюдал, как идёт работа на основной строительной площадке.

Так мы начали строить первый дом.

— Впервые вижу, чтобы за один день можно было построить почти целый хутор, — не скрывал удивления Сенявин под вечер. — Осталось только крыши покрыть да двери с окнами вставить.

— Должен отдать вам должное, Дмитрий Николаевич, но без вас всего этого не было бы. Это же вы завезли ракушечник, песок, доски и черепицу. Так что в какой-то степени вы сейчас пожинаете результат и своей работы.

— Так вы же сами сказали, что понадобится для строительства, — засмущался адмирал. — Какая уж моя в этом заслуга?

— А вот здесь я с вами готов поспорить, — не согласился я с управляющим. — Грамотно организовать доставку необходимого материала ещё уметь надо. Кстати, завтра стены для вашего будущего особняка поставим. Не передумали его ещё одноэтажным строить?

— А зачем мне высокий замок? Чтобы я под старость лет со второго этажа кубарем по лестнице скатился? Покорно благодарю, но такого счастья мне не надо. Достаточно одного этажа, и чтобы с крыльца можно было смотреть на море. Кстати, я тут подумал — народу предполагается принять много, а ведь у нас поблизости ни одного храма нет. Люди жениться будут, детишек рожать, а где всё это дело оформлять, если церкви нет?

— Нужное дело, — кивнул я. — Сможете связаться с местной епархией, чтобы подсказали, как нам быть? Можете даже пообещать от моего имени, что я готов построить за свой счёт храм и выделить причту землю под огород. Как вы себе видите храм на месте руин монастыря?

— Тот, что на мысе Ай-Тодор? По уму там бы маяк поставить нужно. Это я вам как морской офицер говорю.

— А что мешает на куполе церковного храма установить маяк?

— Интересная задумка, — по-простецки почесал скулу адмирал. — В Риге ещё с прошлого века такая церковь имеется. Надо будет переговорить с представителями местной епархии.

Конечно, переговори. Церковники тебе даже на подводной лодке согласятся приход открыть, лишь бы объём паствы увеличить. А храм, как ни крути, всё равно нужен. Здесь он, как правильно заметил адмирал, не только место для совершения таинств, но и своего рода ЗАГС.

Вот и подходит к концу наш с Катенькой «медовый месяц».

Осталось совсем немного, пара дней, и пора возвращаться.

Отгуляем званый вечер и бал у одесского градоначальника, графа Александра Фёдоровича Ланжерона, отоспимся, и полетим обратно.

Собственно, приглашение на этот бал мы приняли по моему настоянию. Причина проста и понятна — бараны.

Пять сотен матёрых сертифицированных производителей-мериносов жаждут приступить к делу. Кто я такой, чтобы мешать их счастью?

Изначально я хотел встретиться с заводчиком мериносов Миллером, но Ланжерон посоветовал мне ещё одного — Шарля Рене де Рошемон. Сейчас у него в имении Новая Ланси, что неподалёку от Одессы, на двенадцати тысячах десятинах земли пасутся отары под двадцать тысяч мериносов, причём, качество шерсти оценивается выше, чем закупаемой в Испании.

Мой тульпа эту информацию подтвердил, правда, уточнив одну пикантную подробность. Порода мериносов, выведенная женевцем, значительно позже почему-то стала называться «Советской».

Не удивлён. У нас и «Венское пиво» потом в «Жигулёвское» переименовали. А раз уж на святое замахнулись, то с овцами — сам Бог велел.

Поступил я крайне прагматично:

Дал команду, чтобы в Одессу самолётом доставили Савву Морозова с одним из его сыновей, свёл его с заводчиками, а сам отправился жену вытанцовывать и развлекать.

Отчего так? Так с этим всё просто.

Две трети ткацкого оборудования мы уже сами в Велье делаем. По сути — одни лишь литые станины на стороне заказываем, да паровые машины. А с местной суконной фабрикой, раз решили полностью на магический привод перейти, и того больше нашего выйдет. Так что, новая фабрика мне недорого встанет. Если учесть некоторые приёмы обработки тканей, взятых из будущего, то премиальный сектор мы перекроем товаром такого качества, которое пока никому недоступно. А шерсть, что погрубей, пойдёт в армию и на флот. Качественная, и по хорошей цене.

Ну, и красители, само собой. Ста пятидесяти граммов кислотного красителя достаточно, чтобы окрасить пуд шерстяной ткани в средние тона. Понятное дело — в такую цветовую гамму, которую натуральными красителями не достичь.

Вроде и немного плюсов, но это только кажется. За нашу продукцию покупатель пока очень активно рублём голосует! И должен отметить — наши льняные ткани уже серьёзно сказались на рынке, изрядно потеснив зарубежные образцы, и заставляя продавцов снижать цены. Иногда в два — три раза!

Объёмов пока не хватает, но у нас две новые мануфактуры вот-вот запустятся. В Матюшкино и под Красногорском. Добрую половину льна, выращиваемого в Псковской губернии, сможем переработать.

— Виктор Иванович, — обратился я к тульпе, — Что у нас с аналитикой?

— Какой именно вопрос вас интересует?

— Кратенько, и обо всём.

— Если совсем кратко, то сначала года мы товарной продукции на российский рынок миллионов на шестьдесят с лишним выставили, и на европейский миллиона на четыре с половиной добавили. Чистая прибыль после продаж может до пятнадцати — восемнадцати миллионов дойти, но на свой личный счёт вы лишь тысяч шестьсот получите. Это, без алюминия, — хохотнул он.

— О как! Интересная арифметика! А почему?

— Все остальные деньги на развитие пойдут, — озадачил он меня.

Собственно, не доверять тульпе у меня нет оснований. Вот уж кто никогда не станет меня обманывать, ибо ему не за чем.

— Хм-м. И какие же у нас перспективы?

— Восхитительные! По тем же красителям и удобрениям спрос вырастет раз в десять! И это очень скромная оценка. Причём по красителям уже в этом году. Удобрения тоже неплохо берут, но пока мелкими партиями. По пятьдесят — сто пудов. Мало кто верит, что они урожай в полтора — два раза поднимут. Зато потом… И если с золотом всё выйдет…

— Как-то всё медленно идёт, — пожаловался я в воздух.

— Так и времена такие. Неторопливые, — услышал в ответ.

Бал у графа Ланжерона прошёл на удивление гладко. Катя блистала в новом платье из нашего же батиста, а я, как мог, поддерживал светские беседы, параллельно наблюдая за переговорами Саввы Морозова с овцеводами. По довольному выражению его лица было ясно — дело идёт хорошо.

К полуночи, когда гости начали расходиться, ко мне подошёл граф Ланжерон.

— Князь, — начал он, слегка пригубив шампанского, — Мне говорили, вы интересуетесь не только овцами, но и виноделием?

— Виноделием? — удивился я. — Пока нет, но идея интересная.

— Тогда позвольте предложить вам посетить мои виноградники. Уверен, после дегустации вы захотите вложиться и в это направление. Тем более что климат в Крыму для винограда идеален.

— Благодарю за предложение, — кивнул я, — Но, боюсь, в этот раз не успею. Завтра мы улетаем обратно. Однако если вы готовы обсудить возможное сотрудничество заочно…

— Конечно! — оживился граф. — Я пришлю вам образцы и расчёты. Думаю, вы оцените крымский потенциал!

— Отлично. Тогда до связи.

На следующее утро, перед самым вылетом, ко мне подбежал запыхавшийся курьер с пакетом от Сенявина.