Лекарь-палач (СИ) - Браулер М.

«Ну точно мне прилетит, – подумал я. – Наверное карма какая-то. Как и в своем времени, так и здесь я снова под подозрением».

– Да, жертву чем-то поили и подмешивали в напиток, – осторожно сказал я, пытаясь говорить профессионально.

– Бешеное зелье, – вдруг сказал один из десятских, с которым я приехал.

– Простите, как еще раз? – переспросил я.

– Ну так знамо, бешеное зелье, – уверенно ответил десятский из местных. – На селе траву ту дурнопьяном называют. Везде растет.

«Дурман, сильный галлюциноген, в больших дозах вызывает полный паралич. В шестнадцатом веке назывался «дурнопьян» или «бешеное зелье». Состав для обездвижения жертвы подмешивали в вино или пиво».

Постепенно я привыкал к пробегающим в голове огромным блокам текста, картинам. Раз появилось, значит, когда-то об этом читал.

«Так, вот интересно, – пронеслось в голове. – Вино или пиво, явно скрывали горький вкус. Когда интересно и при каких обстоятельствах жертвы, молодые девушки, пили с убийцей? Как вообще происходила подготовка? Он знал девушек заранее? Почему девушки пили вино?».

Я сделал ставку на вино, хотя может в шестнадцатом веке девушки легко пили и пиво с незнакомцами. Все равно непонятно, каким образом преступник заставлял девушек выпить напиток? Ну не насильно же он вливал?

– На что убивец сие учинил? – серьезно спросил губной староста. – Чего ради глаза девке вырезал да живот распорол?

Я задержал дыхание, лихорадочно думая о том, что говорить и о чем умолчать. Шестнадцатый век все-таки, если рассказать все детали, сожгут на костре точно меня. Как злостного колдуна, потому что нельзя так много знать.

– У жертвы разрезан живот и вырезаны глаза, – осторожно начал я. –Значит у убийцы есть нужные инструменты. Применялся острый медицинский нож, то есть ланцет. Ответить на вопрос, зачем, я пока не могу.

«Соврал полиции, но будем считать ради их же блага, – подумал я. – Зачем всему честному народу знать, что убийца высасывает стекловидное тело и вырезает печень? Тем более я и сам пока не до конца все понимаю».

– Бесовские дела творит, действа дьявольские проводит, не иначе, – размеренно сказал один из десятских, с которым я приехал.

– Скорее всего, да, – медленно сказал я. – Может быть кровь или органы нужны убийце для проведения каких-то действий.

Староста и десятские, не сговариваясь, перекрестились и поклонились, причем повернулись в одну сторону. Должно быть по направлению к церкви.

«Так, кое-какие детали уже есть, – думал я сосредоточенно. – Девушки знают преступника, или знакомятся незадолго до убийства. В напиток, вино или пиво, убийца подмешивает дурман, что полностью обездвиживает жертву. Дальше в общем-то понятно. Надеюсь, зельем снижает и порог боли».

Мысль о дурмане немного помогала справиться с ползущим по позвоночнику ледяным ужасом. Я утешал себя тем, что высокая доза работает как анестезия, и возможно, боль притупляется. Рациональные мысли я старательно от себя отгонял, потому что прекрасно понимал, никакой дурман не снизит нечеловеческую боль, когда у тебя на живую изымают глаза.

«Надо отвлечься, – приказал я сам себе. – Что еще делают криминалисты? Характеристики жертвы примерно выявлены, только не проанализированы. Возраст, девственность, пол. Над этим нужно серьезно подумать. Портрет преступника. Здесь вообще все запутано. В своем времени я был уверен, что сошедший с ума гениальный медик, начитавшись трактатов древних алхимиков, пытается приготовить эликсир бессмертия».

«Теперь я и сам нахожусь во времена древних алхимиков, – мысли обгоняли одна другую. – Объяснение может быть только одно. Получается в середине шестнадцатого века, какой-то знахарь придумал адский рецепт, для которого нужны стекловидные тела и печень шести девушек. В моем времени такой же чокнутый нашел старые записи и решил воспроизвести приготовление «вечного напитка». Логично. Нужно значит искать записи убийцы во времени, в котором я оказался. Потому что в двадцать первом веке, преступник не сам придумал рецепт. Он повторял то, что уже делали».

Насчет рецепта и записей я был уверен, что прав. Так как я остаюсь в Старице и получаю собственную лабораторию, я буду встречаться со множеством людей. Будет легче искать записи свихнувшегося алхимика.

«Криминалисты что еще делают? – подумал я. – Точно, места. География преступлений. Интересно, ответит староста, если я напрямую спрошу?».

– Господин староста, Игнат, – поправился я, вспомнив, что староста сказал называть по имени. – Я слышал, что было три похожие жертвы, это четвертая. Мне важно понять, что делает убийца. Где были найдены девушки?

– Коль вас позвали, как знатока по лекарским делам, значит можете и остальное спрашивать, – уверенно ответил губной староста.

Я невольно удивился. Выразил он все верно, раз я выступаю экспертом по делу, имею право знать и все остальные детали.

– Первую девку, разрезанную якоже и на сем месте, нашли в селе Покровском, – обстоятельно сказал староста. – Верст пятнадцать от Москвы будет. После того, нашли ужо девку изувеченную недалече от Клина. Подальше ужо от Москвы будет, верст восемьдесят.

«Удивительная память, – поразился я как хорошо староста помнил все. – Странно, что любое место оценивается по расстоянию до Москвы».

– Опосля нашли ужо девку в княжьем селе прямо, в Медном, – вздохнул староста. – Верст сорок от Твери будет. Тогда ужо тревогу стали бить да извещать местных старост, что убивец поганый завелся. Девок одним способом убивает. Заставы, знамо укрепили, проверять всех стали. Токмо не помогло. Теперича вот в Чукавино, верст пятнадцать до Старицы.

Постепенно я привыкал к своей новой памяти, потому что в голове дословно всплыл первый разговор с Петром, который рассказал то же самое. Здесь и телевизор с Интернетом не нужен, все каким-то образом все знали.

– Понятно, – вслух сказал я, соображая на ходу говорить ли про то, что будет еще две жертвы. Хотя точно я этого знать не мог.

Несмотря на новый дар феноменальной памяти, я так и не мог поднять глубинные воспоминания, откуда я знал про ритуал и шесть девушек.

Решил промолчать, чтобы точно в колдуны записали.

– Дело не только в маршруте, – вслух сказал я. – Места, которые вы назвали, имеют важное значение. Покровское находится рядом с Москвой, Медное является вотчиной тверских князей, через Клин проходят торговые пути, и там находится пункт сбора налогов, это важный административный центр. Село Чукавино является вотчиной старицких князей.

Я почти научился зачитывать из собственной памяти. Полезный навык.

– Понимаете, Игнат, девушке находят не в малоизвестных селах или деревнях, – постепенно я осознавал важность сказанного. – Убийцей может быть только кто-то из знатного, боярского рода. Тот, кто по разным делам, находился в данных местах. Не простой крестьянин, кузнец или торговец.

«Конечно, – про себя подумал я. – Крестьянин да торговец могли топором тело разрубить на части, но не извлечь стекловидное тело и не вырезать печень. Убийца явно кто-то из знати. С медицинским образованием этого времени, разумеется, и очень хорошими навыками».

– Истину глаголишь, лекарь, – уважительно сказал губной староста. – Простой люд такие зверства просто так вершить не будет. Да и на что? Понять не могу, для чего убивцу понадобилось глаза вырезать, да живот распарывать.

– Понять мотив убийства, самое сложное в раскрытии преступлений, – какой-то дежурной получилась фраза. – Но точно могу сказать, что искать надо убийцу вам боярского или княжеского рода.

– Да как его сыскать то, коли и след простыл? – в сердцах воскликнул Игнат. – Ох доля моя нелегкая. Пойду приказ отдам, укрепить заставы все, никого не впускать и не выпускать без специального на то разрешения. Прочешем яко гребнем. Долго не сможет отсидеться. Мои люди отвезут тебя до дома Петра, ежели чего, коли помощь понадобится, позовем еще.

– Конечно, – невольно обрадовался я, что можно наконец уехать.