— Доброе утро, Константин Платонович, — в гостиной сидел Добрятников и пил кофий. — А вы ранняя пташка, как я посмотрю.
— Дела, Пётр Петрович, дела.
— Кофий будете? Присаживайтесь. Завтрак откушать не желаете? Может быть, задержитесь немного? Мы сегодня хотели пикник устроить. А?
Я присел напротив, взял чашку и отхлебнул.
— Пётр Петрович, давайте начистоту.
— Да-да?
— Скажу честно, в ближайшие лет пять я не собираюсь жениться.
По губам Добрятникова скользнула ехидная улыбка, а у глаз появились морщинки. Я прямо почувствовал, как он думает: ну да, ну да, не хочет он, молодой и красивый, да кто тебя спрашивать будет.
— А даже если бы и хотел, — я широко улыбнулся, — за наследство дяди мне предстоит сложная тяжба с Шереметевыми.
Весёлое выражение на лице Добрятникова пропало, и я решил дожать:
— Полагаю, в случае женитьбы есть шанс, что мне придётся проситься на постой к тёще с тестем. Не думаю, что это их порадует.
Добрятников хмыкнул и покачал головой. По глазам было видно — такой вариант ему совершенно не нравился.
— Да, понимаю. Действительно, в таких обстоятельствах о женитьбе лучше не думать. Знаю я этих Шереметевых, подошвы на бегу рвут. Что же, тогда не буду задерживать.
— Вот и отлично.
Я всё же не стал отказываться от предложенного завтрака. Но уже через полчаса прощался с хозяином.
— Заглядывайте к нам, Константин Платонович. Всегда будем рады видеть.
— Даст бог, заеду.
Из дверей усадьбы выбежали рыжие девицы, торопясь как на пожар.
— Константин Платонович! А с нами попрощаться?!
— Дядя Костя! — вопила младшая. — Дядя Костя!
Девчушка подбежала ко мне и обняла за пояс. Я наклонился и чмокнул её в макушку, а она встала на цыпочки и зашептала мне в ухо:
— Дядя Костя, я всё-всё помню, что ночью было. Все-все чудеса! А они не помнят, только улыбаются, как пьяные.
— Ш-ш-ш! Никому не говори. Это будет наш маленький секрет.
Она очень серьёзно кивнула и отошла.
— Сударыни! Был очень рад нашему знакомству.
Я поклонился каждой и поцеловал им руки. На щеках девушек появился лёгкий румянец, но глазами меня уже никто не ел и томных взглядов не бросал. Работает магическое внушение! Вот и отлично — меньше проблем мне и пустых надежд им.
* * *
— Константин Платонович, — обратился ко мне возница, когда мы выехали из Добрятино, — куда теперь? Ещё к кому заедем али домой?
— Погоди, Кузьма, сейчас посмотрю.
Я вытащил бумагу, что мне дал дядя. Кто у нас следующий по списку?
— Усадьба Лехтово далеко?
— Дак неблизко. До Злобино надо вернуться, а там ещё вёрст десять проехать.
— Угу, понятно. А Левино?
— Эт ближе! Ежели по прямой да в Бутылино не заезжать, к обеду будем.
— Тогда поехали.
Раз уж выбрался, надо посетить всех соседей. Если после каждого возвращаться домой — я месяц потрачу на посещения.
Пока ехали, я смотрел по сторонам, просил Кузьму рассказывать про места вокруг и думал, что делать в Левино. Будете смеяться, но владел усадьбой Левино помещик Левин. Что за дурацкая привычка называть деревни и усадьбы в честь себя? Не понимаю, честное слово! Какая-то у местных мелкая гордынька вместо дворянской чести.
Было уже за полдень, когда мы подъехали к Левино. А владелец тот ещё оригинал — какие-то башенки, портик, колонны, мраморная лестница. Помпезно, ничего не скажешь. Вот если бы вокруг не бродили куры, а перед мраморной лестницей не валялась в луже свинья, вообще бы красота была.
Дрожки не успели остановиться, а к нам уже бежал крепостной орк, в лаптях и косоворотке.
— Кланяемся, ваше благородие. Как доложить?
— Константин Урусов из Злобино.
На лице крепостного мелькнули удивление и страх.
— Слушаюсь, ваше благородие.
Он умчался в сторону усадьбы, только пятки мелькали. А я спрыгнул на землю и размял ноги. Сейчас быстро порешаем с хозяином и домой. Надеюсь, здесь не окажется дворянских дочек на выданье. Если меня опять начнут окучивать, буду брать с собой веник, чтобы отмахиваться.
Я поднял взгляд, рассматривая окна усадьбы. Хоть бы стёкла помыли, что ли, а то стыдно за хозяев. Колонны греческие есть, а порядка нет.
На первом этаже створка окна с треском распахнулась. Ёшки-матрёшки! В проёме показался ствол старинного порохового ружья, а дымок фитиля не оставил никаких сомнений — сейчас будут стрелять.
— Кузьма, прячься!
Мой возница рыбкой прыгнул в кусты, а я нырнул за дрожки.
Бум!
Выстрел прозвучал оглушающе, как и положено пороховому оружию. Пуля со свистом пронеслась у меня над головой. Вот же дрянь!
Осторожно я выглянул из-за укрытия. Нет, ну каков поганец — неизвестный стрелок убрал ружьё и тут же выставил другой ствол, такой же древний.
Бум!
На этот раз пуля попала в дрожки, обсыпав меня щепками. Ну всё, ты меня достал.
Бум! Бум! Бум!
Похоже, у стрелка куча заряженных ружей или несколько человек помощников, которые заняты перезарядкой. Но вот стреляет он из рук вон плохо.
Я стянул с дрожек подушку и с силой швырнул её в сторону. Бум! Выстрел взбил целое облако перьев. Есть, попал!
Пока невидимый стрелок менял ружьё, я сунул руку под сиденье и потянул за ремень. Думаете, я безоружным поехал? Ага, сейчас. Как раз на такой случай захватил свой “огнебой”, проверенный на охоте. Ну, держись, гад, кто бы ты ни был.
Первый выстрел я отправил прямо в окно, откуда по мне стреляли. Судя по тому, как грохнуло, взорвалась пороховница. Из окна повалил дым, а я перебежал к дому и спрятался за колонной.
Осторожно выглянул. Наружу снова выглядывал ствол. Стрелок потерял меня и водил ружьём туда-сюда. Не дождёшься! Я поднял “огнебой” и выстрелил по окнам второго этажа.
Бздынь! Осколки стёкол посыпались вниз хрустальным водопадом. Не медля ни минуты, я бросился внутрь усадьбы. Распахнул дверь, влетел в большой холл и свернул направо. Так-так, где прячется мой противник? Третье окно от входа, значит, третья дверь. Я ударил ногой по створке и ворвался в комнату.
Их было трое. Двое орков-крепостных, перезаряжавших ружья, и человек, высунувшийся из окна.
— Где он?! — орал помещик, чуть не вываливаясь наружу. — Убью!
Я не дал крепостным шанс поднять тревогу. Одному врезал прикладом, другому ударил ногой по колену, заставив рухнуть на пол.
— Где?! — ревел стрелок, барабаня рукой по подоконнику.
— Здесь, — я ухмыльнулся и долбанул прикладом ему по ладони, сжимающей ружьё.
— А-а-а-а!
Оружие выпало из рук стрелка. Он обернулся, бешено вращая глазами. Н-на! Со всей дури я засветил ему кулаком по роже. Мужчина рухнул на пол, вереща и дрыгая ногами. Ну всё, дорогуша, к тебе пришёл северный зверь с ценной шкурой. Я навёл ствол “огнебоя” на стрелка.
— Нет!
В комнату вбежала женщина и тут же бросилась к стрелку.
— Нет, пожалуйста!
Она прикрыла собой мужчину.
— Умоляю, не убивайте! Не надо!
Я опустил ствол “огнебоя”.
— Объяснитесь, сударыня.
* * *
Мы сидели друг напротив друга. Я с чашечкой кофия с одной стороны, хозяйка усадьбы и жена незадачливого стрелка с другой. А между нами на столике с гнутыми ножками лежал “огнебой”. Как напоминание о случившемся.
— Константин Платонович, это досадная… ммм… ошибка.
— Да вы что?! Правда?
— Понимаете, Андрей Валентинович сейчас, как бы это сказать, немного в запое.
Женщина поправила шаль на плечах и улыбнулась, как-то уж слишком слащаво.
— И что, это его извиняет?
— Дело в том, что несколько лет назад мой муж занял у вашего дяди небольшую сумму.
— Небольшую?
— Ерунда, всего-то две тысячи рублей.
Не кисло! Какая “крохотная” у них здесь ерунда. Кучеряво живут, однако, соседи.
— Но случилась маленькая неприятность — Андрей Валентинович проигрался в карты. Как раз на эту сумму. А ведь там ещё проценты по векселю набежали. Так что когда Василий Фёдорович потребовал вернуть долг, мой муж не смог этого сделать.
