Князь Московский (СИ) - Иванов Евгений Геннадьевич

Но первым по списку дел стоял отец Корнилий, мне нужен был полностью лояльный начальник в Чудовом монастыре.

Сам ритуал подчинения я решил провести в своём кабинете во дворце. Пол у меня был мраморный, руны были простые и не требовали особой подготовки. Если бы мы были в моём родном мире, я бы даже не рискнул заниматься такой ерундой, как накладыванием подобной ментальной вязи на разумного, так как подобное воздействие считывается на раз. Да ещё и требует обязательного соглашения самого разумного с условиями подчинения. Но как местные выражаются, «дьявол скрывается в мелочах». Они, жители этого мира, забыли, что каждое слово твоё весомо, и если ты в чём-то соглашаешься, даже если внутри ты знаешь, что лжёшь, отпечаток твоего соглашения остаётся на тебе. Поэтому мне будет достаточно устного соглашения о намереньях, а сердечное я получу после ритуала, хе-хе-хе…

Вечером, после ужина, пригласил архимандрита к себе в кабинет для приватного разговора. Тот явился, но был явно недоволен моим отношением к нему, всё-таки он представлял власть церковную, а я - светскую, и ему напрямую указывать не мог, но все всё понимали, и хоть он и скрипел зубами, но всё же пришёл.

Усадив его на стул перед своим столом, я активировал руны на полу, подав в них каплю силы. Сам рунный контур закрывал ковер, конечно, не полностью, но основного рисунка рун было не видно. А стул, на который я попросил сесть отца Корнилия, стоял ровно по центру контура.

- Отец Корнилий, благодарю вас, что приняли моё приглашение посетить меня и выслушать в приватной обстановке мою просьбу, – начал я завлекательную свою речь. – Мой брат, Император, поручил мне организовать строительство нескольких церквей в нашем славном городе. Он попросил, чтобы построили хотя бы десять, но, если мы построим пятнадцать или двадцать, он будет только рад. И здесь на этом поприще я бы хотел, чтобы вы стали мне помощником, ведь я знаю, что не обманете вы меня? – задал я ритуальный вопрос. В этот момент импульс магии ментально подстегнул Корнилия к ответу.

- Верно, я не обману вас, Сергей Александрович, – чуть заторможенно произнёс архимандрит.

-Вы же будете мне помогать в этой просьбе?

- Да, я буду вам помогать, – ответил мне мой будущий слуга, а я смотрел, как петля за петлёй опутывает его вязь подчинения. Ритуал впивался в ауру Корнилия и начинал становиться его ключевым желанием, всей сутью жизни. Но ни сам слуга, ни кто-либо еще никогда не поймёт, в чём тут дело, пока не проведёт элементарное сканирование ауры. Ведь даже сам слуга никогда не сможет понять, что он подчинён – ритуал сам следит, чтобы человек не сомневался, почему все его стремления чуть окрасились в желания помочь хозяину ритуала, а когда шёл прямой приказ, то разумный всем своим существом желал его выполнить.

- Вы же меня не предадите, отец Корнелий? – задал я последний ключевой вопрос.

Разумные с высоким порогом ментальной устойчивости на этом моменте ритуала ещё могут почувствовать, что их принуждают, и могут попробовать сбросить с себя оковы рун.

Но здесь вышло, как я задумывал.

- Я не предам вас, Сергей Александрович... – тихо ответил уже мой слуга и опустил голову на грудь.

Руны подчинения растворялись в ауре отца Корнилия и закреплялись магической основой на сосредоточии его магического источника. Это, похоже, вызвало сильный отток его сил и на несколько секунд у него помутилось сознание. Я ещё некоторое время понаблюдал за закреплением магической вязи в моём слуге, потом, чуть подпитав его своей манной, дал ему воды и отправил обратно отдыхать в свои покои.

«Ну, начало положено, ритуал прошёл штатно. Посмотрим завтра, какие будут последствия, и как отреагирует в дальнейшем его организм», – думал я, укладываясь спать.

Глава вторая

25 мая 1891 года

Москва. Тверская. Дворец генерал – губернатора.

Стенбок сговорился с Елизаветой Фёдоровной. Как я это понял?

После обеда, что по местному обычаю устраивали после пяти вечера, моя супруга спросила, а, собственно, в каком мундире я буду на приёме в губернаторском доме.

Надо, конечно, уточнить, что последнее время моя Элли всем недовольна. Она гоняет прислугу по дворцу, переставляет мебель, занимается составлением планов по переустройству дворца. На меня стала смотреть как-то странно, ну и, конечно, не приходит ко мне по ночам. Утром как-то подошла и с лёгким румянцем начала то ли оправдываться, то ли жаловаться. Но, в общем, мне и так было понятно, почему с ней такие перемены. И чтобы с ней не случилось непоправимого, я приставил к ней двух казачков из охраны, как раз тех, что спускались со мной в склеп. Вызвал их через Павла Павловича, чтоб нашёл мне их и привёл под мои светлые очи, я их после нашей беседы поставил в сопровождение Елизаветы Фёдоровны. Они её сопровождали с личным конвоем, куда бы она ни направлялась, что, конечно, касалось только территории за пределами Николаевского дворца. Элла каталась по салонам и магазинам, обустраивала наш дом, ну и немного развеивала скуку. Правда, больницы и странноприимные дома больше не посещала. Видно, чувствовала, что ей сейчас это вредно и подсознательно избегала этих достаточно зловонных мест. Так что боюсь, мне нельзя будет скинуть на неё это попечение.

Я смотрел на неё и совсем не понимал, о чём ведёт она речь.

- Приём в губернаторском Дворце! Ты совсем заработался, Серёжа. Ты поручил организовать Герману Германовичу приём в честь наших полицейских чинов, и он это выполнил в кратчайшие сроки, так что не будь «букой» и иди переодеваться. О твоём мундире, по такому случаю, я побеспокоилась!

И, «клюнув» меня в щеку, упорхнула в свои покои.

«Так... Сейчас прольётся чья-то кровь!» - с раздражением подумал я. И увидев ближайшего слугу, гаркнул:

- Стенбок, ко мне в кабинет, бегом! - и не дожидаясь ответа, пошагал к себе в кабинет.

Так как мы только что отобедали вместе, ждать Германа Германовича пришлось недолго, собственно, он и прискакал ко мне почти моментально, видно, услышал мой зов ментально.

- Граф, мне кажется, у меня что-то с памятью, вы представляете, я совсем не помню, что поручал Вам организовывать приём в губернаторском присутствии! - начал я выговаривать Стенбоку, стараясь, не повышая голоса, выразить всё своё недоумение и возмущение этим бесполезным мероприятием.

Граф, который был сначала в полном недоумении, отчего его патрон так раздражён и мрачен, что-то для себя понял и вежливо поинтересовался:

- А как же по-другому, Сергей Александрович? Вы мне дали поручение о том, что хотите пообщаться с полицейскими в неформальном порядке. Сами утвердили список приглашённых, мною составленный. Елизавета Фёдоровна внесла небольшие поправки в регламент, который вы тоже утвердили. Я приносил на подпись бумаги, и вы, быстро проглядев их, завизировали. — на миг он задумался.

—Конечно, вы были задумчивы и явно загружены работой. Наверное, мне стоило акцентировать ваше внимание на этом приёме, но вроде всё как обычно? Или я чего-то не понимаю? — закончив свои объяснения, он вопросительно посмотрел на меня.

А я сидел за столом и тёр пальцами виски. Мне ужасно не хватало времени ни на что. У меня не было элементарных инструментов для подсчёта рунного поля! У меня не было самых простых магодетекторов! Мне приходилось высчитывать мощность и структуру рунных усилителей вручную! У меня не было ни одного справочника! Да я уже не спал четверо суток! Сидел в кабинете и высчитывал возможность впихнуть самоподдерживающую структуру в небольшой амулет для своих слуг, ведь без накопителя их жизнь становится слишком для меня коротка! Ещё добавляли заботы дела города. У меня было такое ощущение, что их тут вообще выполняли только по очень большой просьбе, то есть, пока «барашка в платочке» не занесли, дела стояли на одном месте. И не важно, нужны они кому-нибудь или нет...

Кажется, я слишком глубоко ушёл в свои мысли, так как через некоторое время услышал, что граф обращается ко мне: