Князь Московский (СИ) - Иванов Евгений Геннадьевич

— Сергей Александрович, как вы себя чувствуете? Вам нездоровится?

«Ещё бы мне здоровилось, сижу тут на магическом допинге. Нагрузил меня братец проблемами. Ну ничего, я им устрою, этим чинушам, они у меня ещё забегают. Главное, это придумать, как сберечь свою жизнь, ну и Элли, а то я чего-то привязался к ней. Да и ребёнка она моего носит. Вот тоже проблема на мою голову».

Я посмотрел на Стенбока. Конечно, у меня отпечаталось в памяти, что подписывал, но совершенно я не представлял, во что выльется обычное по сути своей знакомство. Ладно, надо больше уделять внимание традициям этого мира, да и жену я забросил.

— Хорошо, Герман Германович, приёму быть. Прошу прощения, что неподобающе обращался к Вам. Устал. — Решил сгладить свой выпад в сторону графа.

Тот рассыпался ответными любезностями, ему было приятно, а мне было несложно, тем более что я на самом деле заработался. Единственное, что меня смущало, так это то, какие поправки внесла Элли. Там были танцы.

Подытоживая, моё деловое знакомство с полицейскими чинами превращалось в раут с танцами, то есть в полноценный бал!

Бал для полицейских чинов... Absurd!

Ещё раз ставлю себе напоминание делать поправки на местный колорит.

26 мая 1891 года

Москва. Кремль. Николаевский дворец.

За окнами опять шаркали мётлами дворники, где-то лаяли собаки, и где-то подгулявшие выпивохи что-то громко распевали. Вот вдалеке послышался свисток городового, и певцы замолчали.

Придя с приёма, почти без сил разошлись по своим покоям, но через некоторое время в дверь тихо прошмыгнула Элли, без слов забралась ко мне под одеяло, обняла меня и тут же уснула усталым, но очень довольным сном. Она тихо и мирно сопела в моё плечо, а мне совсем не спалось. В голове крутилось огромное количество планов и вариантов их исполнения.

Мы подъехали к губернаторскому дворцу достаточно рано, к девяти вечера. Вся Тверская к этому времени была запружена повозками и экипажами, но казачки из нашей охраны быстро создали нам проход в этой толчее, и мы торжественно подъехали к парадному крыльцу.

После представлений и дежурного полонеза я оставил на Елизавету Фёдоровну этот не запланированный мною бал. Элли было хорошо и радостно, она блистала на этом торжестве, как самая красивая и знатная дама. Вокруг неё ходили(водили) хороводы всякие матроны и их подопечные, а также жёны чиновников и всякие просительницы. Я старался дистанцироваться от этого хоровода просителей и не нужных мне знакомств.

И когда закончилась официальная часть, собрал всех нужных мне чиновников от полицейского департамента, в том числе и судейских, которые тоже были, оказывается, мною приглашены в зале совещаний. Там, когда все уселись, я разразился речью на тему, что, дескать, Император с нами, и я — его десница, которой Он даровал этот город в правление. Для того, чтобы мы смогли на примере нашего старинного города перестраивать всю нашу великую Империю, для улучшения и жизни, и благосостояния всех наших подданных...

В общем, нёс возвышенную и очень пафосную ахинею, которая так созвучна местному патриархальному обществу. Меня слушали в полном молчании и тишине, в огромном зале звучал только мой высокий и торжественный голос. Когда я понял, что достаточно разжижил своими речами мозги этим чиновникам, перешёл к сути дела.

— Законы нашей Империи постоянно требуют поправок и дополнений, так как Мир развивается, и наука с прогрессом не стоит на месте! И мы это понимаем и принимаем! Но никаких поблажек тем, кто пытается нанести вред нашей стране! Вы слышите меня?! Никаких поблажек! Вы спросите, в чём вред состоит в высказывании собственного мнения или, более того, публичного высказывания?! В том, что его высказывает пустой человек! С чего вдруг вчерашний школьник может знать, какие последствия повлекут его слова и поступки?! Мы учим свою молодёжь и даём ей возможность развиваться и умственно, и духовно! А кто этого не понимает или кому не смогли родители донести истину, тот, значит, безумен, как безумна собака, кусающая руку, кормящую её! А те, кто во взрослом возрасте поддерживает этих террористов, хоть и в простом сочувствии, тот предатель Империи и будет судим быстро и жестоко! И, закругляя свою речь, указываю вам на то, что любое дело с политическим окрасом должно ложиться на мой стол, и я, как представитель Его Императорского Величества, буду сам выносить по ним решение. Любое дело! Даже если это студенческая забастовка или выступление рабочих! – на миг замолчал, сделал глоток из поданного мне бокала.

«Впихнуть бы еще как-нибудь в их головы понимание о вреде алкоголя, а то постоянно его всюду суют, но тут, боюсь, и за десятилетие не справлюсь», - так думал я, в полной тишине давясь шампанским. Решив, что пауза затягивается, продолжил свою речь.

- И вот ещё: мы с братом моим, Императором, посовещались, и Он пожелал на некоторое время заморозить своё решение о выселении жидов из Москвы, появились некоторые нюансы, которые хотелось бы ещё предварительно рассмотреть. И для поступающих в высшие московские учебные заведения будут введены определённые послабления. Но это коснётся только несомненно выдающихся учеников или тех, кто сможет собрать более трёх рекомендаций профессорского состава того учебного заведения, куда соберётся поступать. Также для всех государственных стипендиатов вводится дополнительный коэффициент повышения месячного денежного довольства в размере тридцати процентов от суммы стипендии, ими получаемой. Эти деньги будет получать студент без обязательного погашения в будущем. Деньги на это будут выделены лично мною из собственных средств.

На том и закончил свою речь, а после попросил Евгения Корниловича организовать мне встречу с главными старообрядцами, а после с жидовским старшиной. Мне требовались деньги, много денег. И я знал, где мне их взять.

Но самое главное, что произошло на этом балу, и ради чего был готов смириться с потерей времени – я нашёл, из чего сделаю накопители магии для своих слуг.

Кровь мэлорнов - суть полуразумных деревьев. Тех деревьев, что дали развиться эльфам до тех великих величин магии в моём мире. Квинтэссенция сочетания жизни и магии как таковой.

Сколько саг и стихов посвящено этим прекрасным растениям! Сколько войн произошло ради владения ими! И сколько врагов было скормлено им, этим изумительным по красоте растениям, что превращали в магию саму атмосферу вокруг себя.

Существа, что не так зависели от магического фона, спокойно относились к мэлорнам. Разве что он был ценен для них как чуть ли не единственный инструмент влияния на эльфов, ведь те без этих деревьев начинали деградировать и подчас очень серьёзно.

А тут я увидел ожерелье на шее какой-то девицы из сконденсированного сока этих деревьев. Да за одну такую побрякушку в моём мире можно было бы купить графство! Да ещё на сдачу взять под себя город, тысяч на двести жителей.

Все мои размышления и созерцания были прерваны чувствительным ударом под рёбра, последовавшим от Елизаветы Фёдоровны. Я с изумлением посмотрел на неё, а потом, глядя в её возмущённые глаза, понял, как моё поведение смотрелось со стороны. Её муж, недавно восстановивший своё здоровье, пялится, а по-другому не назвать, на другую женщину, да ещё и на молоденькую.

И подняв её красивую ручку, затянутую в тонкий шёлк перчатки, поцеловал.

- Прости меня дорогая, но то колье, что на её шейке, хочу перевесить на тебя. Мне прямо представилось, насколько оно сможет прекрасно подчеркнуть твою красоту, – проговорил тихонько на ушко своей ревнивой супруге.

Кажется, на тот момент меня простили, но женская месть -вещь неизбежная…

Моё магическое зрение, прошедшее очередную перестройку в Гатчинском дворце, ясно показывало, что колье было пустое, то есть в нём не было запасов манны, но это нисколько не уменьшало для меня его ценность.

В общем, мероприятие произошло(прошло)хорошо и очень продуктивно.

С этими мыслями я провалился в сон.

-----------------------------------------------------------