Чудесные рецепты крестьянки-самозванки (СИ) - Мельницкая Василиса

— Вы не устали? — спросила я у Владияра Николаевича.

Его коляска стояла под яблоней, рядом с гамаком.

— Что? — переспросил Владияр Николаевич, словно не услышав вопроса.

Он смотрел на меня… как-то печально, что ли. Точно, устал. Ведь для грусти нет причины. Или… есть?

— Я освободилась, — пояснила я. — Посуду моет Галина. Я могу посидеть с детьми, а вы отдохните.

— Так они спят, — возразил он.

— Это недолго продлится, — улыбнулась я. — Полчаса, не больше. Проснутся бодрые, полные сил и энергии. Я могу сводить их на прогулку по поселку. Кажется, где-то рядом есть детская площадка для игр.

— Зачем им площадка, у них все есть. — Владияр Николаевич потянулся, выпрямляя спину. — Позови Афанасия, мне нужна его помощь.

Мужчины вернулись минут через двадцать, дети еще спали. Афанасий остался рядом с гамаком, мы с Владияром Николаевичем перешли в беседку.

— Василиса сильно утомляет? — спросил он без всяких предисловий.

— Вовсе нет, — возразила я.

— Я ничего ей не обещал. Сказал, что подумаю. Она просит разрешения остаться.

— Как я могу быть против? Вы же ее дядя, вам и решать. Но это первый день, он всегда самый интересный. Потом она может заскучать, особенно если привыкла к другому распорядку дня. Опять же, маленькие дети не могут долго без мамы и папы, особенно, если сильно к ним привязаны. Лучше, если вы будете приглашать ее в гости регулярно.

— Честно говоря, мне впервые стыдно, что я лишил семью брата дачи, — сказал Владияр Николаевич. — Марьяна не хотела переселяться сюда на все лето, потому что Влад работает, ему удобнее жить в Москве, но выходные… они могли бы проводить здесь.

— Пусть приезжают все, если вам это не в тягость, — сказала я. — Мне — нет. Я справлюсь, есть же помощницы.

Странно, что он говорит об этом со мной. Но не страннее, чем все остальное, что он делает для меня и для Мити. Особенно для Мити.

— Дядюшка-а-а!

Радостный вопль Василисы сообщил нам о том, что дети проснулись. Вскоре они появились в беседке.

— Дядюшка, мы хотим мороженого! Можно? Мы сходим с дядей Афанасием!

— Идите, — разрешил Владияр Николаевич. — Если мама Мити не возражает.

Я придирчиво осмотрела одежду детей. Одно дело в саду бегать, другое — на люди выходить. И, конечно же, отпустила Митю, строго наказав съесть только один шарик.

— Василиса, тебя это тоже касается, — спохватился Владияр Николаевич.

— Я прослежу, — пообещал Афанасий.

Вечером, когда нагретый солнцем воздух стал остывать, дети отправились играть в дом. Я приготовила им краски, кисточки и бумагу, усадила рисовать. Потом мы вместе вырезали из бумаги разные фигурки. А после ужина, пересев в обычное кресло, Владияр Николаевич читал вслух. При этом Василиса и Митя сидели у него на коленях. Оба.

Расправившись с грязной посудой, я устроилась тут же, в гостиной, и размышляла о том, имею ли я право лишать Митю отца из-за гордости. Я прекрасно помнила ту фразу, что должна сказать. И дело даже не в том, что не хотелось ничего менять. А если я ошибаюсь? Или, наоборот. Мне не нужно, чтобы Владияр Николаевич на мне женился! Но это нужно Мите.

А мне… Наверное, мне не все равно, если так страшно произнести несколько слов вслух.

Глава 24

Следующий день начался с дождя, и детей пришлось развлекать в доме. В детской хватало игрушек, но играть в солдатиков Василисе было неинтересно, а кукол для нее не нашлось. Чтение книг — замечательное занятие, но и оно приелось двум маленьким непоседам. Пришлось вспоминать, чем занималась со мной няня.

Клейстер я варила по рецепту «авось получится». И получилось, правда, не с первого раза. Зато до обеда дети воодушевленно резали бумагу на полоски, кружочки, квадратики и треугольники, раскрашивали их красками и клеили из разноцветных «лоскуточков» картины.

После обеда Митя раскапризничался и уснул. Владияр Николаевич пожаловался на плохое самочувствие и уединился в спальне, чтобы отдохнуть. Афанасий отошел куда-то по поручению Владияра Николаевича. Мы с Василисой остались одни. Спать она не захотела, и я предложила ей посидеть со мной на кухне, посмотреть, как я готовлю разноцветное тесто.

Рецепт соленого теста для лепки я знала, так как готовила его в скиту по просьбе жриц, присматривающих за детьми. Малышам нравилось мять тесто пальчиками, дети постарше лепили из него животных, предметы интерьера, овощи и фрукты.

Дождь и не думал заканчиваться, но даже если бы он перестал идти, для игр в саду было слишком мокро. Ночку и ту пустили в дом, позволив спать на кухне, в корзинке под столом.

Василиса рассказала мне, что они с мамой тоже так играют. Охотно помогла, добавляя в тесто красители. И заскучала, когда я занялась мытьем посуды, оставшейся после обеда. Помощницу я отпустила чуть раньше, по ее просьбе.

Покончив с посудой, я обнаружила Василису за чтением тетради, доставшейся мне в наследство от матушки. Я давно принесла тетрадь на кухню, чтобы почитать рецепты, когда будет свободное время, да и позабыла о ней, оставив на подоконнике. И Василиса, стало быть, ее нашла.

Читать девочка умела хорошо, в этом я уже убедилась. Но никак не рукописный текст. Поэтому она увлеченно листала тетрадь, водила пальчиком по заголовкам, написанным крупными печатными буквами, и рассматривала картинки. Их, нарисованных от руки, в тетради обнаружилось немало.

Я вздохнула, не зная, как поступить. С одной стороны, следовало сделать замечание, ведь Василиса взяла чужую вещь без спроса. С другой, я сама забыла тетрадь на подоконнике. Василиса, верно, решила, что в ней обычные рецепты.

— Что-то интересное? — спросила я, садясь рядом с ней за стол.

— Ага, — радостно согласилась Василиса. — Теть Уль, вы можете приготовить хорошее настроение? А смех без причины? Или вот… слезы крокодила?

— Это ты здесь прочла? И зачем тебе?

Зря я серьезнее не отнеслась к содержимому тетради. Слезы крокодила? Однако…

— Слезы, наверное, не надо. Лучше хорошее настроение. Или лучи счастья. Или здоровье слона. Не мне. Дядюшке. Это он сейчас такой веселый, а глаза все равно грустные. И голова у него опять болит.

— У него часто болит голова? — встревожилась я.

— Мама говорит, из-за шума. Мы с Митей громко кричали.

— Не кричали вы вовсе, — успокоила я Василису. — Это из-за дождя, так тоже бывает.

— Точно, — согласилась она. — Дядюшка сказал, что у него барометр внутри.

— Ты знаешь, что такое барометр? — улыбнулась я.

— Конечно. Это прибор для измерения атмосферного давления. — Василиса тщательно выговаривала слова. — Я сначала испугалась, что дядюшка его проглотил, но он объяснил, что реагирует на погоду, когда она портится. Тетя Уля, так ты приготовишь что-нибудь для дядюшки?

— Конечно, — пообещала я. — Только не сегодня. Надо купить все необходимое.

И, в первую очередь, прочесть, наконец, что там за рецепты такие.

На кухне появился заспанный Митя. Вернулся Афанасий, принес обрезки мяса для каши Ночке и свежую выпечку для детей.

— Владияр Николаевич велел, — сказал он, — чтобы ты не возилась с ужином. Детям хватит молока с булкой, а он есть не будет вовсе. Мне достаточно того, что с обеда осталось. Или чаю с булкой выпью.

— Что с ним? — тихо спросила я, воспользовавшись тем, что дети увлеклись игрой с Ночкой. — Ему очень плохо? Может, вызвать лекаря?

— Да обычная история. — Афанасий поморщился. — Завтра повезу Василису домой, заодно и Владияра Николаевича заберу. Время пришло.

— Для чего? — испугалась я.

— Ульяна, ты у него спроси, коли любопытно. Я не из тех, кто хозяйские недуги обсуждает, — сурово отчитал меня Афанасий.

— Я не в этом смысле! Не ради сплетен! — вспыхнула я. — Может, лучше сегодня… к лекарю? Зачем ждать?

— Не поедет он сегодня. Будто ты уже сама не знаешь, какой он упертый. Не хочет портить Василисе отдых.

— Мне кажется, Василиса достаточно большая, чтобы понять, — возразила я. — К тому же, она беспокоится о дяде.