Я же зашел на берег, затащил на него камеры с грузом и снял с себя пояс, к которому были привязаны веревки. Под ним была широкая, красная натертая им полоса. Не будь у меня регенерации я бы себе живот до мяса наверное стер, а так вроде нормально. Мои руки и ноги дрожали от перенапряжения и очень хотелось есть, организм требовал заправки, чтобы восполнить запасы, но увы их не было, они ведь утонули. Герасим украдкой поглядывал на меня следя за каждым движением.
— Да ладно тебе, расслабься, сам виноват, что напугал тебя. Глупая шутка получилась, оно того не стоило. — выдохнув сказал я напарнику.
— В смысле шутка! А что за хреновина тогда из воды показалась⁉ — возмутился он.
— Деревня, это же осетр или стерлядка, рыба такая, она для человека не опасна, но она очень вкусная, особенно ее черная икра. — пояснил я.
— Правда? То есть это не акула? — все еще не веря мне уточнил он.
— И в правду говорят, что у страха глаза велики, но чтобы настолько! Говорю же не водятся у нас тут акулы, разве что крокодилы. — ухмыльнулся я.
— Кроко кро кр кто? — опять смутился парень.
— Никто, я пошутил! — сразу ретировался я, а то чуть на опять на старые грабли не наступил, — Гера, я тебя уже не первый день знаю, ты же не трус, что за паника такая у тебя? — решил узнать я.
— Я после того раза на плоту, воды жутко боюсь, мне и так хреново было, я же чуть не утонул тогда, а тут твои истории и эта рыбина. Вот мне башню и снесло напрочь. — пояснил напарник.
— Так, а чего же ты сразу то мне не сказал?
— Я думал ты смеяться на до мной начнешь, вот и не стал ничего говорить. — смутившись ответил Бегунок.
— Над такими вещами не смеются, нормально бояться чего-то, бесстрашных людей нет.
— А ты? Чего тогда ты боишься? — с интересом уточнил Гера.
— Я? Я боюсь призраков прошлого.
— Чего? — не понял напарник.
— Того! Не бери в голову, давай одеваться и снарягу разбирать, нужно убираться отсюда и еще бы еды поискать, может Ак нам сегодня опять ужин организует, а то есть хочется. — погладив свой живот сказал я.
Акелла был максимально недоволен и всем видом высказывал свое презрение Герасиму за потерю рюкзака, ведь в нем еще были кости, которые он так любит грызть, а теперь их попросту нет. Значит и их временному перемирию пришел конец.
На самом деле мы еще легко отделались, потеря рюкзака с провиантом конечно неприятно, но вот если бы мы потеряли рюкзак с патронами и гранатами, то это была бы настоящая трагедия, а если бы вообще камеру утопили, то это уже была бы глобальная катастрофа.
Есть хотелось неимоверно, Ак двигался принюхиваясь к каждой ветку и кусту в надежде взять след, но все было напрасно. Этот берег значительно отличался от того с которого мы приплыли. Самое главное отличие — это то, что лес здесь лиственный, преимущественно в нем росли березы и осины. Рельеф же был куда сложнее, ухаб на ухабе, яма на яме. Это или кто-то специально копал, или же последствия массированного артобстрела.
Предвидя сегодня голодовку я остановился у малинового кустарника и наломал веток, хоть чаю малинового заварить получится. В лесу царила полнейшая тишина: ни пения птиц, ни каких-либо других звуков животных. Только шелест листьев от легкого ветерка и звуки журчания реки.
— А ну-ка, хлопцы, руки в гору и замерли на месте, а то шмальну, мало не покажется! — раздался мужской, старческий, хриплый голос нарушающий тишину.
Мы разумеется замерли на месте, Ак оскалил зубы и ощетинился принюхиваясь к воздуху.
— И барбоса своего угомоните, а то я ему пулю между глаз пущу!
— Тише, отец, не буянь! Мы простые путники и никому зла не желаем. Нам бы просто пройти мимо, а если у тебя найдется еда, то мы бы поторговали с тобой, думаю, нам найдется чего тебе предложить. — дружелюбно обратился я к местному партизану.
— Ага, как же, знаю я вашего брата, все такие мирные по началу, а потом раз и нападаете сразу. Воротайтесь туда, откуда пришли и тогда живыми уйдете, я тут не один! — пригрозил нам старик.
— Нет, отец, так не пойдет, мы и так уже еле-еле ноги волочим, вон реку только переплыли. Раз следишь за нами, так следи, мы дальше проедем и покинем твои владения. — решил настоять я.
— А куда же ты едешь, мил человек? — с интересом спросил старик.
— На север я еду, ищу кое-кого. — честно ответил я.
— И кого же ты ищешь? Места то у нас тут не шибко людные.
— Ну, у вас его вроде бы как хозяином тайги кличут. Слышал о таком?
— Слыхивал, как же не знать про него. Ты сказал у нас его так кличут, а у вас?
— Мой друг Юрка его Фрэнком нарек. — все так же честно ответил я.
— Прямо-таки друг? Брешешь! — недовольно фыркнул старик, что навело меня на мысли, что он с ним знаком.
— Да вот те крест! — возмутился я.
— А тебя то как звать, раз такое дело?
— Меня Макс или Максим, как тебе больше равится.
— Климов? — уточнил старик и от неожиданности по моей спине аж муражки пробежали.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Откуда надо! Порежь ладонь, чтобы я видел и протяни ее вперед! — скомандовал старик.
Я понял, чего он хочет, сделал как он и попросил.
— Ох и чудны твои дела, господи. — послышалось из-за кустов и к нам наряженный в кикимору вышел пожилой старик с СВД в руках.
Акелла чуть не кинулся на него, но я тут же успокоил волчонка.
— Не рычи, волчара! Я поболее тебя в лесу живу и знаю, как свой запах спрятать. — обратился старик с Акелле.
Сколько лет было старику сложно сказать, седые лохматые волосы и такая же неопрятная борода. Но даже через маскхалат проглядывалась его стать, дед далеко не слабый.
— Так откуда ты меня знаешь? — спросил я у него.
— Так Фрэнк то мне и рассказывал. Пойдемте, я вас накормлю, да ночлег вам устрою, друзья Фрэнка — мои друзья. Меня кстати все Макарычем кличут. А там и поговорим. — по свойски обратился ко мне старик.
— Не понял, то стрелять нас хотел, а теперь в гости зазываешь, стоило про какого-то Фрэнка сказать, так каждый может сказать, что знаком с ним, а может и реально знаком и вред тебе причинить может. — с недоверием высказался Герасим.
— Мил человек, будь ты не чист сердцем, то при встрече с Фрэнком уже бы давно умер, он злых людей в живых не оставляет, ни душегубов, ни людоедов! А про Максима Климова у нас вся деревня знает, всеми любимая легенда. — пояснил Макарыч.
— Так может мы самозванцы? — все никак не унимался Бегунок.
— Дурная же ты голова! Ты много людей знаешь, которых зовут Максим Климов, который знает не то, что имя Фрэнка, а даже того, кто его ему дал, а еще раны все прямо на глазах залечивает? — нахмурив свои пышные, седые брови спросил старик.
— Ну нет. — пожал плечами мой напарник.
— Вот именно, его имя знают единицы, а то, кто его так назвал и того меньше, а про Максима я вообще молчу! Недоверчивый еще какой, про акул ты вот кому-то поверил, а мне старому больному человеку нет, паникер хренов! — отмахнулся старик и пошел перед нами.
— Хлопцы, снимаемся, айда домой! — крикнул он куда-то в лес и мы услышали треск кустов и суету.
— Макарыч, вы за нами с самой реки следите? — уточнил я.
— А как же, твой напарник так орал, что всю дичь в округе перепугал. Нынче люди редко в наших краях бывают, лет так двадцать назад в последний раз приходили, но больно злыми были, так что тут они и лежат до сих пор. — пояснил Макарыч.
Через полтора часа мы вышли к деревне, и я ахнул от удивления.
Глава 8
Солнце уже зашло за горизонт, и на улице начались сумерки. Пока мы приближались к деревне к шествию присоединились еще четыре человека: два взрослых мужчины лет так сорока и два подростка лет пятнадцати. Все они были так же наряжены в маскировочные халаты и вооружены снайперскими винтовками, по ним сразу было видно, что это хорошо обученные и натренированные бойцы. Вся четверка с интересом разглядывала именно меня, не обращая внимания на Бегунка и Акеллу, даже неловко как-то стало. Причиной всему, разумеется, были сотни разных историй, которые рассказывал Фрэнк, но об этом чуть позже.
