Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

Катька, змея, разбередила душу, и теперь я смотрел на своих постаревших и сдавших друганов, а душа ныла.

– Ну и что там у тебя есть? – спросил Садык.

– А вы, простите, чем сейчас занимаетесь?

– Чем я сейчас занимаюсь? – усмехнулся он. – Да тем же, чем и раньше занимался.

– А где? В Новосибирске?

– Нет, вернулся сюда, в Верхотомск. Давно уже.

– Он стал большой шишкой в комитете, – хлопнул его по плечу Мамай.

– Не такой уж большой, – улыбнулся Садык. – Но пока ещё не выгоняют. Значит, толк какой‑то есть. Что у тебя есть‑то, сынок? А то мне Мамай позвонил, всполошился, приехал даже. Он вроде обычно на такие мероприятия, как эта выставка, не ездит, а тут даже как бы сам попросился. Говорит, есть такой парень задаёт вопросы. Ну, давай, чего хочешь спросить‑то? Спрашивай.

– Кто убил Бешеного? – спросил я.

– Да кто ж его знает, – пожал плечами Садык. – Бандиты. Был тут такой, Ширяй, а ещё генерал Деменёв, но их уж самих давно нету.

– А Никитос? – кивнул я.

– А Никитос есть, начальник большой.

– Общаетесь?

– Нет, не общаемся. Он очень изменился со времён молодости. Я с ним ещё в Афгане поцапался. Там одна некрасивая история была.

– Но сейчас у вас ровные отношения?

– Да нет у нас никаких отношений, – пожал он плечами.

– А по работе не пересекаетесь?

– Нет, – покачал головой Садык.

– А вы слышали, говорят, что это он Бешеного застрелил? – спросил я.

Садык прищурил свои и без того не особо широкие глаза, посмотрел на меня, будто подключил прослушку к мозгу, потом хмыкнул.

– Говорят, кур доят, – сказал он. – Слышал я такую версию, но она, видишь ли, умозрительная, основанная не на фактах и даже не на логических выводах, а исключительно на фантазиях. Хотя, Мамай, конечно будет недоволен, но я скажу так, если бы это действительно оказалось правдой, я бы не удивился. Была в молодости у Никиты гнильца.

– Стало быть, рассматривать такую версию мы не можем? – уточнил я.

– Не можем, – пожал он плечами. – Так что у тебя есть? И есть ли вообще что‑то кроме юношеского любопытства?

– У меня есть конкретные вопросы, которые я хотел бы с вами обсудить. Но здесь, мне кажется, не очень удобно.

– Вопросы есть у всех. А есть ли у тебя какие‑то ответы? Ведь для того, чтобы задать хороший вопрос, надо знать как минимум восемьдесят процентов ответа на него.

– Кое‑какие ответы у меня тоже есть, – кивнул я.

– Но что конкретно? – мгновенно превратился в хищника Садык, и я узнал его мёртвую хватку. – Документы? Мемуары? Что? Ты можешь сказать?

– Допустим… – прищурился я, – кое‑что имеется…

Садык посмотрел на Мамая.

– Ну ладно, давай так, – кивнул он. – Завтра поедем ко мне на дачу. Там, кроме нас, никого не будет. Поставим глушилку. Я покажу. Ты убедишься, что она работает. И спокойно поговорим. Чтобы вот без всяких этих загадочных взглядов. Ну, если, конечно, тебе есть о чём поговорить.

– Поговорить есть о чём, – кивнул я.

– Ну вот и хорошо.

Они снова переглянулись.

– Значит, завтра, часиков в шесть. Идёт?

– Идёт.

Из буфета я двинул в сторону Большой сцены, где сейчас начиналась презентация Новой галереи. Когда я подошёл, представление уже началось, и выглядело, надо сказать, всё весьма впечатляюще, я бы даже сказал, очень круто. Речей не было, но зато был мальчик, о котором, судя по всему, говорила Настя, со своим виртуально‑кибернетически‑абстрактным и ещё каким‑то там проектом.

Это было ошеломительное шоу, состоящее из световых проекций, цветовых всполохов, танцев каких‑то синтетических конструкций, напоминающих роботов, и всё это действие происходило под невероятную космическую музыку. Роботы говорили, что‑то делали, менялись проекции, и совершенно невообразимым образом посреди пространства возникали яркие всполохи и геометрические фигуры, наполненные искрящимся светом.

Зрелище было завораживающим, но недолгим. Потом началось другое действие, в котором уже принимала участие и Настя. Она устроила мини‑перформанс, как бы разбрасывая виртуальные краски. Она бросала их вверх, в стороны, повсюду, и они разлетались яркими лучами, и начинали клубиться в пространстве, а потом стекали цветным дымом, описать который мне не хватило бы способностей.

В общем, было непонятно, что именно там происходило, но впечатляюще и завораживающе. Настино выступление было недолгим, после неё показывали картины, скульптуры, и новое какое‑то действие, соединяющее все эти визуальные формы в единое представление. Словом, довольно любопытно.

Когда всё закончилось, толпа подступила к подиуму, на котором находились участники шоу, и я снова увидел Настю. Она выглядела довольной, смеялась, улыбалась, разговаривала с этим талантливым мальчиком, потом к ним подошли какие‑то взрослые, судя по всему, руководство. В общем, всё было празднично, красиво и очень серьёзно.

А потом я увидел Назара и Рожкова, и всё хорошее настроение вмиг сменилось тревогой и напряжением. Они подошли и, судя по всему, нахваливали Настю, а она улыбалась, но как‑то немного натянуто, и вроде даже, как мне хотелось думать, с лёгкой грустинкой.

Я, не раздумывая, двинулся в их сторону, но тут что‑то взорвалось и разлетелось тысячей блестящих конфетти и сияющих ниточек и червячков. Представление, став совершенно интерактивным и коснувшимся каждого из участников, продолжилось, и толпа подалась вперёд, отрезав меня от Насти, и это было, как оказалось, уже финальным аккордом, после чего все начали расходиться.

Я начал пробираться сквозь толпу, двигаясь ей навстречу, а тем временем Настя с Назаром и с Рожковым, оказавшиеся отделённые от меня людским потоком, исчезли. Когда я пробился сквозь поток людей и выскочил в фойе, то заметил, как они выходят из здания спорткомплекса.

Естественно, я рванул за ними, но из‑за того, что люди выходили, скорость моя снизилась, и когда я выскочил из дверей на улицу, нигде их уже не увидел. Сердце затрепыхалось, заколотилось, и мышь в панике забегала в колесе, то и дело цепляя меня своим железным когтем. Куда, куда, куда, кричала она, куда они делись?

Я побежал в сторону парковки с большим количеством одинаковых блестящих, неотличимых друг от друга автомобилей, и вдруг увидел вдалеке машину Назара, ту самую, на которой он, сам находясь за рулём, приезжал ко мне во двор в самом начале, после моего появления в этом мире.

Я рванул туда, расстояние было довольно большим, но я увидел, как Назар галантно открыл дверь и пригласил Настю в машину, а она помотала головой и пошла в сторону, сделала пару шагов, но Назар схватил её, подхватил и закинул в машину, и тут же к ней подсел Рожков. Дверь захлопнулась, Назар прыгнул за руль, и в момент, когда я подлетел к ней, машина газанула и, перескочив через бордюр, подрезала другую машину и рванула к выезду с парковки, на проезжую часть. А я успел лишь шарахнуть кулаком по стеклу.

Я оглянулся в поисках Кати, посмотрел, где она, да только никакой Кати нигде не было видно. Принимать решение было поздно… Нужно было действовать. Срочно…

Я оглянулся в поисках Кати. Вся площадь представляла собой кишащую машинами и пешеходами массу и никакой Кати в этом шевелении не наблюдалось. Её не было и в помине, а мне срочно нужна была тачка. Хотя бы такси или что угодно – ракета, помело, ступа, ковёр‑самолёт или сапоги‑скороходы. Часы тикали, отсчитывая секунды и каждый «тик», каждый «так», каждый звонкий щелчок механизма взрывался в голове похлеще Хиросимы.

Я вглядывался в машины, выезжающие с парковки. Бежал между ними, летел очертя голову, наталкивался на них и получал громкие проклятья и негодующий окрик клаксонов. Назар задержался на выезде, пропуская автомобили, несущиеся по проспекту, и я прибавил, рванул к нему, выскакивая за границу возможностей и нарушая законы физики, биологии и взаимной вежливости.