Егерь: Назад в СССР 3 (СИ) - Рудин Алекс

— А разве она жаловалась?

— Конечно! Ох, Катерина! Не понимаешь ты людей! Ну, ладно, я побегу. Мой-то вернулся уже — ужина ждёт. Ну, и ещё кое-чего.

Наташка круто повернулась и почти побежала в сторону своего дома.

Как только выпал первый снег, мне позвонил Тимофеев.

— Андрей Иваныч, здравствуй! А мы собираемся к тебе на охоту! Сделаешь нам облаву на лося? Побалуем коллектив мясом к празднику!

— Конечно, Александр Сергеевич! — ответил я.

Облава — это охота большим коллективом. Приезжают на автобусе, а то и на двух.

Охотники делятся на стрелков и загонщиков. Стрелками назначают наиболее опытных охотников — тех, кто не растеряется при виде зверя, не пальнёт по зайцу или лисе, не выстрелит по неясной цели или качающимся веткам.

Стрелков заранее расставляют на номера, и каждому назначают сектор обстрела. А загонщики, крича и шумя, выгоняют зверя на стрелков.

Мы с Тимофеевым обсудили детали. Решили, что лучше провести охоту в субботу утром. Тогда останется время, чтобы добрать подранков в случае неточного выстрела.

— Приезжайте на базу, — сказал я. — Человек пятнадцать можно разместить там, если придётся ночевать. Ну, и троих у меня, в Черёмуховке.

— Я как раз хотел спросить об этом, — обрадовался Тимофеев. — Георгий Петрович с Бегловым тоже собираются.

— Отлично! — обрадовался я. — Вот и приезжайте ко мне.

Тут я вспомнил о просьбе отца.

— Александр Сергеевич! Мой отец хотел поохотиться на лося. Можно я его приглашу?

— Конечно, — не раздумывая, согласился Тимофеев. — Тогда в субботу утром встречаемся на базе, а ночевать, если придётся, поедем к вам.

— Договорились!

Первого снега я ждал с нетерпением. Наконец-то передо мной словно расстелили белое полотно, на котором чётко отпечатались следы всей живности, которая обитала на моём участке.

В первую очередь, меня интересовали копытные. Учёт кабанов и лосей по снегу — сплошное удовольствие. Не то, что по чернотропу. А что говорить про зайцев и лисиц? А горностай, или ласка? Пусть у нас на этих зверьков почти никто не охотится. Но учёт-то вести надо!

Я шагал берегом Песенки. Река почти замёрзла, широкие забереги замело снегом. Только посередине, еле слышно журча, струилась вода.

В лесу снег ещё лежал пятнами, только на открытых местах. Ветры ещё не надули его в ельники — там, под деревьями проступала голая земля, укрытая ломкими палыми листьями.

Весной всё будет наоборот — на открытых местах снег сойдёт быстро, а в ельниках будет лежать чуть ли не до лета.

В приметном месте я свернул от Песенки к пожням. Там с лета были устроены солонцы и накошено сено. Наверняка лоси кормятся неподалёку.

И точно!

Выйдя на край пожни, я увидел медленно передвигающийся в кустах силуэт с характерным горбом. Присмотрелся в бинокль.

Это была лосиха. Она задумчиво жевала тонкие ветки осины, а рядом с ней пасся семимесячный лосёнок.

Чуть поодаль я заметил ещё двух самок — у них лосят не было.

Чтобы не спугнуть животных, я не пошёл к солонцам, а сделал широкий круг, внимательно высматривая входные и выходные следы.

Судя по следам, здесь постоянно кормились трое взрослых самцов и четыре самки. У двоих из них были лосята.

Но попались мне и другие следы, которые заставили меня встревожиться — это были следы волчьей стаи.

Волк — пожалуй, единственное животное, которое истребляется без пощады. В древние времена он, действительно играл роль санитара леса, убивая слабых и больных животных. Но сейчас с регулированием численности зверя успешно справляются охотники. Волк же остаётся хищником — свирепым и безжалостным. Молодняк лосей и кабанов — вот его основная добыча. Хотя волчья стая вполне способна загнать и взрослого зверя. Если прибавить к этому нападения волков на домашних животных, а кое-где и на людей — становится понятно, почему волкам, фактически, объявлена война.

Я прикинул варианты расстановки стрелков в зависимости от направления ветра и довольный вернулся к Песенке. Нужно было сходить на базу — протопить дома и подготовить их к приезду охотников.

Ледяные забереги на Еловом озере выдавались далеко к середине. Только в том месте, где в озеро впадала Песенка, льда не было — его смывало течением.

Я отметил для себя, что по крепкому льду надо будет сделать в озере проруби — чтобы рыба не задохнулась от нехватки кислорода.

В береговом березняке я спугнул зайца. Он подпрыгнул и стремительно понёсся в сторону болота — словно комок пушистого снега на фоне тёмной зелени ёлок.

Глядя вслед зайцу, я оторвал еловую почку, разжевал и почувствовал на языке холод и смолистую горечь.

— Владимир Вениаминович, — тихо сказал я. — Вы будете стоять здесь. Смотрите — вот очень удобные ёлочки. Советую укрыться за ними.

Беглов кивнул и шагнул прямо в гущу низеньких молодых ёлок. На виду остались только его плечи и голова.

— Хорошо, — одобрил я. — Ваш сектор обстрела от той толстой осины до вот этой кривой сосны. Вдоль линии охотников не стрелять. По неясно видимой цели тоже не стрелять. Если на вас выйдет лосиха — убедитесь, что с ней нет телёнка.

— Понял, — без возражений сказал Беглов.

Он был опытным охотником. Но повторить ему правила поведения на номере я обязан. Это моя работа.

— Стрелять только пулями — никакой картечи. Зайцев и лис не бьём. Кабана бейте только в том случае, если раньше кто-то отстреляется по лосю.

У приехавших охотников были лицензии и на лося, и на кабана. Но лось считается более ценной добычей — его и стреляют первым. Иначе может получиться так, что один стрелок убьёт кабана, а его товарищ пропустит лося, думая, что зверь уже добыт.

— Волка берём в любом случае — где-то здесь есть волчья стая.

— Хорошо, — снова кивнул Владимир Вениаминович.

— Георгия Петровича видите?

Владимир Вениаминович оглянулся в ту сторону, откуда вели наши следы.

— Да, вижу.

Генерал стоял, прислонясь к толстому стволу осины, и смотрел в нашу сторону. Он махнул рукой, показывая, что тоже видит нас.

— Отлично! Ну, ни пуха, ни пера!

— К чёрту!

Владимир Вениаминович был последним номером с правого края. На края я постарался поставить самых опытных стрелков. Зверь часто норовит уйти вдоль линии в промежуток между загонщиками и стрелками. И тут крайним номерам выпадает шанс не упустить его.

Поэтому на правом краю стояли Георгий Петрович и Беглов, а на левом — отец и Валера Михайлов — охотник из Черёмуховки. Да, местных охотников мы тоже привлекли к облаве — ни к чему сеять раскол в обществе. Мяса хотят все, а в случае удачной охоты его на всех и хватит.

Ещё раз мысленно проверив всю линию номеров, я удовлетворённо кивнул. Ветер дует на охотников — звери их не почуют. Стоят все хорошо — чётко видят друг друга.

Загонщики ждали на поляне, где я их оставил. Мужики порядком замёрзли, но не шумели. Переминались с ноги на ногу и передавали по кругу термоса с горячим чаем. В руках у многих были толстые палки.

Ничего, сейчас согреемся!

— Все готовы? — негромко спросил я. — Жилеты наденьте.

Охотники принялись натягивать на себя ярко-оранжевые жилеты, в которых ходят железнодорожные работники. Чем заметнее в лесу загонщик, тем лучше. Безопасность — вот что важнее всего на охоте.

— Ружья у всех разряжены? Расходимся цепью и идём на юг. Вперёд не забегаем, не отстаём. Ориентируемся на товарищей. Александр Сергеевич, у вас компас есть?

Тимофеев кивнул. Я хотел поставить его в стрелковую цепь, но он сам вызвался пойти загонщиком. Тогда я предложил ему вести левый край.

— Александр Сергеевич, зарядите ружьё на случай, если выйдет волк. Но стрелять только в угон, когда он минует линию загонщиков. Уйдёт — значит, уйдёт.