Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Ничего ты не понимаешь, – ответила она. – Через розовые очки жизнь кажется намного привлекательнее. Куда мы отправимся?

– Отправимся мы, Катя, туда, где уже бывали с тобой. Помнишь это ретроместечко с антуражем девяностых? За городом.

– «Малахит» что ли? Неожиданно. Ну, давай… Я думала, ты чего‑нибудь поприличнее выберешь.

– Нет, я решил выбрать место подальше, где твой ненаглядный нас вряд ли будет искать.

– Он сегодня вообще не будет, я думаю. Они с Матвеем завтра в больницу едут рано утром, анализы сдавать. Вот Мотя и попросился к нему на ночлег. Ладно, запрыгивай и поедем.

– Нет, Катюш, это ты запрыгивай.

– В смысле? – удивилась она.

– Вот, я подготовил прекрасный лимузин, в котором тебя точно никто не ожидает увидеть.

– Вот это? – с ужасом и недоверием уставилась она на мою лайбу.

Я даже засмеялся.

– Да, Катя, да. Конспиация и ещё аз конспиация. Как завещал Великий Ленин, ты забыла?

Она помотала головой.

– Ну, пипец, Серёжка, ну ты… придумал аттракцион. Нет, что, правда что ли? Это не шутка?

– Да правда, Катя, правда. Прыгай. Прокачу, как на «Антилопе гну».

Только после того, как я завёл двигатель вышел и открыл дверь, она решилась забраться внутрь.

– Да, Серёжка, умеешь ты удивлять.

– Стараюсь.

– Хотела спросить, можно ли тебе водить, а потом вспомнила, что да, можно. Я уже видела, как ты водишь. А почему нельзя ехать на моей машине?

– Ну ты знаешь, я вот подумал, а что сложного поставить в неё маячок, и отслеживать, где ты находишься? Чик‑чирик посмотрел на часы, посмотрел на карту. Приехал, устроил сцену и увёз домой. Так ведь это раньше работало?

– Ну, да. Так…

– Ну, а сегодня мы затеряемся. Сойдём с радаров, спрячемся от всевидящего ока.

– Саурона, – добавила она.

– Не знаю, что это такое, но соглашусь с тобой, – усмехнулся я.

Мы тронулись, и снова я ехал по мосту и снова сворачивал на свою «дорогу жизни» на свою Улицу роз, пленником которой стал.

Сегодня впечатления от заведения были гораздо более слабыми, в отличие от первого раза. И на передний план выпячивались его недостатки, отсутствие ремонта, помятая вывеска, почерневшие брёвна стен, жуткий и дурацкий интерьер, да и меню, честно сказать особо изысканным называть было нельзя. От тяжелой артиллерии Катя сегодня отказалась и заказала бутылку крымского вина.

– Ну, как оно? – спросил я.

– Да… – пожала она плечами, – Терпимое. Главное – это хорошая компания, правильно?

– Убийственный оценка для вина, – засмеялся я.

Она уже поплыла, повеселела, настроение улучшилось. Первые полтора‑два бокала придавали восторженности, надували эйфорией, а потом начиналась дорога в дрова.

Музыка сегодня казалась неуместной и глумливой, будто кто‑то решил поиграть на нервах и ковырять раны и маленькие ранки. Пел Кузьмин.

Еще вчеpа были я и ты

Еще вчеpа так цвели цветы

Еще вчеpа было так легко

Hеужели все умчалось, неужели все умчалось

Далеко далеко

– Кать, тебе нравится твоя жизнь? – спросил я.

Она вдруг нахмурилась. Только что была весёлой, счастливой и довольной и вдруг, как говорится, с лица спала. Помрачнела.

– Ну что за вопрос? – раздражённо и нетрезво передёрнула она плечами. – Ты меня вытащил в прошлое, чтобы макнуть лицом? Чтобы я вспомнила и испытала угрызения совести от дел своей юности? Или для чего? Чтобы травить экзистенциальными вопросами? Какая разница? Нравится, не нравится – спи, моя красавица! Или ты думаешь, я могу что‑то изменить? Единственное, что я могу изменить, друг мой Серёжа, это количество выпиваемого ежедневно алкоголя. Точка.

– Что бы ты сделала, если бы получила много денег? – спросил я.

– Не знаю, – помотала она головой.

– Ответь. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Давай, подумай. У тебя много денег, но оставаться здесь тебе нежелательно.

– С деньгами можно устроиться везде неплохо, – усмехнулась она. – А почему нежелательно?

– Так и где бы устроилась ты?

– Да хоть где. Могла бы к дочери поехать. Но не поеду. Она не захочет. А если она не захочет, зачем хотеть мне? Логично? Да. Но жить в другой стране мне совершенно не хочется. Одна среди чужих… Кошмар.

– А сейчас ты разве не одна среди чужих?

– Ну, как бы… и да, и нет. Здесь у меня есть друзья. Ты, например.

– Я‑то могу приезжать и в другие места. Может быть, не так часто.

– Есть у меня старая подруга, которая уже лет пятнадцать, как живёт в Дубае.

– Кто такая? – спросил я.

– Да ты‑то её знать не можешь. Ирка Самохвалова.

Я прекрасно помнил её однокурсницу Ирку Самохвалову, активную и пробивную деваху.

– Мы учились вместе. Тогда она вышла замуж за какого‑то невзрачного паренька, а он вдруг стал охрененным бизнесменом, недвижимость по всему миру и всё такое прочее. Ну, он её, естественно, бросил.

– Почему, естественно?

– Ну, потому что она уже немолодая, а его состояние позволяет окружать себя более молодыми телами. Но, по крайней мере, он не оставил её без денег. Подкидывает ей. И она живёт в Дубае. Я у неё была пару раз. Но знаешь, Никитос не дал бы мне там жить. Заставил бы вернуться.

– Зачем?

– Он хочет, чтобы я была под присмотром….

Не ты, Катя, не тешь себя иллюзиями. Не ты. Ведь лично ты его совершенно не волнуешь. Его волнует собственность, записанная на тебя. И сейф, расположенный, судя по всему, в винном погребе.

– Я думаю, что твой Никитос не смог бы там до тебя дотянуться. Да и это же не насовсем. Так, на некоторое время, в себя прийти, к жизни вернуться…

– Кажется ты просто хочешь сбагрить меня подальше. К тому же там летом ужасная жара.

– Летом будешь уезжать на Сейшелы, например.

– Ох, на Сейшелы, – мечтательно улыбнулась она. – Один раз мы туда ездили с Никитой.

Мне стало неприятно, а Кузьмин всё подбрасывал и подбрасывал рифмы и аккорды, будто пытался вывести меня из равновесия.

– В общем, Катя, созвонись с Иркой и узнай, как там у неё дела. Съезди к ней, отдохни. Что тебя даже отдохнуть на море не отпустят? Сейчас погода в Эмиратах блеск. Накупаешься. Походишь в спа, наверняка у Ирки много всего такого на примете.

– Как я поеду домой? – пьяно покачала головой Катя, делая глоток из бокала. – Как я поеду домой?

– Я тебя отвезу, не переживай.

– Ой, тебя же не пустят. Никитос запретил…

– Знаешь, Кать, да не пей ты уже. Тебе уже и не хочется.

– Балбес ты, Серёжка, балбес! Мне… Дело не в том, что мне хочется или не хочется. Дело в том, что я должна!

Вскоре она потеряла интерес к разговорам и просто тихо улыбалась, слушая, как и в первый раз, Агату Кристи, Наутилус, и ДДТ.

– Ладно, Катюш, поедем, – сказал я.

– Сейчас схожу попудрить носик и поедем.

Я проводил её до туалета. Пока ждал, позвонил генсеку Мише.

– Миш, привет.

– Здорово. Переставил?

– Нет ещё. Собираюсь только. Слушай. А если вырубить свет в доме, камеры отключатся?

– Нет, у них отдельный источник питания.

– А как их выключить?

– Ну, нужно просто найти его и щёлкнуть тумблером. Но сразу станет ясно, что кто‑то это сделал специально.

– А ты можешь отрубить? – спросил я.

– Ну, теоретически попробовать можно… Ты когда на место приедешь, позвони.

– Миш, проблема в том, что надо отрубить до того, как я туда приеду. Чтобы самому не попасть на запись.

– А, вон чё… Ну, ладно, сейчас я, посмотрю и перезвоню тебе.

Вернулась Катя. Я к этому времени уже расплатился.

– Сегодня я одна дома, – сказала она. – Матвей ночует у Никитоса…