Проект «Наполеон» (СИ) - Уточкин Вячеслав

Тонкие, костлявые пальцы, обожжённые и покрытые мелкими шрамами, свидетельствовали о долгих годах тяжёлого труда с инструментами. В руках он держал детские вещи — крошечные башмачки и тряпичного поросёнка, набитого соломой. Старого, с выцветшей тканью и торчащими из разрывов соломинками, но явно сделанного с любовью. Эти вещи казались совершенно неуместными в его огрубевших руках, как напоминание о безвозвратно ушедших днях, когда жизнь была наполнена детским смехом и радостью.

Взгляд его был пуст, словно все чувства и мысли давно покинули его, оставив лишь оболочку человека, некогда известного как великий мастер. Он прошёл мимо меня, даже не взглянув, будто я был частью мебели, и, пошатываясь, направился к следующему дому.

Ко мне подошёл Антонио.

— Это кто? — спросил я, всё ещё поражённый его видом.

— Это Карло из рода Тартуро, великий механик и изобретатель, — ответил Антонио, опуская голос, словно боясь нарушить мрачное молчание вокруг.

В этот момент мужчина вернулся из дома. К детской одежде в его руках добавилось ещё одно нарядное платьице. Антонио мягко коснулся его плеча, останавливая шаг.

— Мастер Карло, что вы здесь делаете? — тихо спросил он.

Глаза мастера были устремлены куда-то вдаль, словно смотрели сквозь время. Он стоял неподвижно и молчал. Но как только Антонио убрал руку с его плеча, мастер, будто не замечая нас, молча прошёл к следующему дому.

Мы с Антонио двинулись за ним, наблюдая за его странным поведением. Он не реагировал ни на наши слова, ни на окружающий мир.

— Ещё до катастрофы мастер Карло проживал в Риме. Так получилось, что его роду Тартура объявила кровную месть одна сицилийская семья. Мой отец, используя свои связи, сумел уладить этот вопрос, и Карло в знак благодарности подарил моей младшей сестре, которая была ещё ребёнком, куклу-автоматон. Это был шедевр его мастерства: кукла могла закрывать и открывать глаза, произносить своё имя и даже исполнять маленький танец. Сестра уже выросла, но автоматон по-прежнему дорог ей как память. В день катастрофы Карло находился у нас в доме. Затем наступили смутные времена. Позже, когда жизнь начала налаживаться, мир узнал о Закрытых городах, в том числе и о Риме. Родственников у него не осталось, он стал жить у нас, в Городе мастеров. На прошлой неделе автоматон сломался, и мастер поехал в замок чинить его, — рассказывал мне Антонио, идя вслед за странным мастером, который собирал по домам детскую одежду. — О, я понял! Мы идем к его двору. Там у него сцена, где каждое воскресенье он показывал детям кукольное представление. Дети звали его Папа Карло.

Войдя в открытые ворота вслед за мастером, я внимательно осмотрел двор. Небольшая сцена, перед которой стояли низенькие лавочки, на которые в странном порядке Карло раскладывал детскую одежду. Затем он ушёл в дом и вынес великолепно сделанных марионеток, закрепляя их на кронштейнах вдоль сцены. Несколько раз он возвращался за куклами, пока все они не заняли свои места. Наконец, выйдя на сцену, он скрипучим голосом объявил:

— Любимые мои дети, я всегда рассказывал вам весёлые истории, хотя каждый раз вы просили страшные. Сегодня я исполню ваше желание.

Жила-была сиротка Мальвина в трущобах у болота, при трактире своего дальнего родственника Дуремара. Терпела постоянные упреки и побои, выполняя самую грязную работу. Раз в неделю Дуремар, собрав корзину объедков, посылал с ней сиротку к своей больной маме Тортилле, живущей в хижине на другой стороне болота. Вот и в этот раз красотка Мальвина, сквернословя, перепрыгивала с кочки на кочку и несла корзину вонючих объедков троюродной бабушке. Разные гады, живущие на болоте, старались побыстрее уйти с её пути. Только новосёл этого места скорби, пудель Артемон, не знал, с каким чудовищем столкнула его судьба. Выскочив из-за трёх кривых стволов медленно гниющих каштанов, Артемон прогавкал:

— Что ты несёшь в корзинке, милая девочка?

Через некоторое время, выплёвывая из лёгких воду и тину, он очнулся в цепких руках улыбающейся Мальвины.

— Ты, пёс шелудивый, на кого пасть открыл? Совсем страх потерял? — хриплым голосом вещала эта странная девочка.

— Ой, красавица, отпусти, не губи меня, любое желание твоё выполню! — взвыл Артемон.

Сплюнув сквозь зубы на ближайшую жабу, Мальвина ненадолго задумалась.

— Чёрт с тобой. Сумеешь бабку на том конце болота загрызть — поживёшь ещё, блохастый, — сказала она и, взмахнув рукой, отправила в полёт пса Артемона.

Красиво взмахивая лапами и хвостом с кисточкой, словно бабочка крылышками, Артемон летел в сторону хижины Тортиллы. Жёстко приземлившись, он, скуля, пополз в сторону двери. Навстречу ему выползла совсем сбрендившая голодная старушка. Вцепившись пуделю в горло, с урчанием разорвала его. Пришедшая чуть позже Мальвина пожалела бабушку и, чтобы старая карга не мучилась, умертвила её.

Проходивший мимо охотник Пьеро застрелил маньячку Мальвину.

Тут и сказочке конец, а кто слушал — молодец.

Это был гениальный кукольный спектакль, затягивающий в пучины безумия. В то же время он захватывал филигранностью исполнения, погружая зрителей в транс. Когда представление завершилось, Карло аккуратно собрал марионеток и подошёл к лавочкам с одеждой.

— Милая Элис, тебе всегда нравилась Мальвина. Прими её в подарок, — скрипуче произнёс он, укладывая одну из кукол на симпатичное синее платье в белый горошек.

Карло шёл по рядам и расставлял кукол. Мы с Антонио стояли на ватных ногах, боясь пошевелиться и привлечь к себе внимание. Казалось, кошмар, который разворачивался перед нами, вот-вот поглотит нас целиком. Закончив свой жуткий ритуал, Карло неспешно ушел в дом. Мы впервые за долгое время смогли вдохнуть полной грудью и обессиленно осели на землю.

— Скажи, Наполеон, ты проклят? — вытерев пот со лба, спросил Антонио после недолгого молчания. — Рядом с тобой все страдают, или это только мне так везёт?

— Почему ты так решил, друг мой? — удивлённо переспросил я.

При слове «друг» Антонио вздрогнул и отодвинулся на шаг.

— Ты на Корсике всего два дня, а за это время я уже дважды чуть не сошёл с ума! Можно я не буду твоим другом? Выбери кого-нибудь другого. Почему плохо должно быть только мне? — запричитал он, отходя от меня всё дальше.

— Ты говоришь глупости, но я понимаю, это нервы. Вставай, пойдём посмотрим, что делает мастер, — сказал я, поднимаясь с земли.

Антонио закрыл глаза и отрицательно замотал головой.

— Иди один. С меня хватит, я здесь посижу, — ответил он, не открывая глаз.

Я тяжело вздохнул и медленно побрел в дом. Наверное, Антонио был прав, оставшись во дворе, но я не мог бросить бедного кукольника. Возможно, следовало забрать его или предложить помощь…. Но в большой мастерской в кресле я нашел уже мертвого Карло с перерезанным горлом. Напротив него стоял автоматон, выполненный в виде мальчика с длинным носом. В одной руке он держал замысловатый блестящий ключ, в другой — окровавленный нож. Я тихо вышел из дома, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Антонио, хватит сидеть на сырой земле. Вставай, поехали к твоему отцу, он, наверное, заждался, — сказал я, цепляясь за остатки самообладания, чтобы скрыть внутреннее смятение.

Глава 12

Разместившись в кабриолете, мы ещё минут двадцать молча пылили по дороге, находясь в полном душевном раздрае. За резким поворотом открылся замок на холме. Обнесённый по склону невысокой каменной стеной, он казался выше, чем был на самом деле. Эта стена могла сдержать разве что неразумных животных, но в военных действиях была бесполезна. Дорога привела нас к створкам открытых ворот, возле которых скучали четверо вышибал. Именно вышибал, а не воинов: без защитного снаряжения, вместо оружия — дубины. Они сидели за грубо сколоченным столом, потягивая какую-то бурду из глиняных кружек. Для полного антуража не хватало только стука костяшек домино и радостных криков: «Рыба!»