Последний Герой. Том 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Бери самое ценное, — распорядился я. — Нужно уходить.

— У меня-то… особых вещей нет, — пожала плечами она. — Хата съёмная, мебель и техника хозяйская.

— Вот и славненько.

Надо отдать должное Альке — не истерила, не охала. Молодец девчонка.

Мы молча и быстро собрали вещи. Чемодан на колёсиках — тот самый, который она привезла, когда снимала эту квартиру. Набросала туда всё своё ведьминское барахло: пузырьки, амулеты, травы, «зелья», которых у неё было с избытком. Всё это она упаковывала споро, но с какой-то машинальной бережностью. Одежду сложила в спортивную сумку.

Я взял чемодан одной рукой, в другой — пистолет, до сих пор пахнущий гарью и опасностью. Когда она увидела оружие, глаза у неё на миг расширились, пальцы застыли на застёжке сумки.

— Всё так серьёзно? — тихо спросила.

— Там была засада, — ответил я. — Ловушка.

— Что? Но… Прости… Я думала, Вальков мне поверил. Он должен был быть там один.

— Это ты прости, что приходится покидать квартиру среди ночи. Я, видишь, не достал его… Пока не достал…

— Я тебе кое-что не говорила… — Алька потупила взгляд. — Вальков, он… я сама лично бы его отправила на тот свет… Я его ненавижу.

— Почему?

— Ай, да ладно… — Алька смахнула слезы. — Потом расскажу. Не хочу ворошить прошлое.

— Добро. Пошли, — вещи мы собирать закончили.

Я шагнул к двери, приоткрыл, прислушался. Тишина. Лестничная клетка спала. Ни скрипа, ни шагов.

Спускаться сразу не стал. Поднялся выше на этаж, заглянул в окно, что выходило во двор. Там всё спокойно. Света нет, машины во дворе знакомые, чужих не видно. Ни движения, ни огоньков. Вроде, всё чисто.

Вернулся вниз. Алька стояла у двери, держа в руках дорожную сумку. Чемодан, который я оставил у выхода, всё так же стоял у стены. Я подхватил его, подал ей знак. Мы пошли вниз — медленно, тихо, но без остановок. Пистолет я всё ещё держал наготове.

Вышли во двор. Тишина. Спешно сели в «шестёрку», я завёл мотор, переключил передачу. Машина дернулась с места.

Едва мы вырулили со двора, как сзади по тёмной улице резанул свет фар. В зеркало вспыхнули два жёлтых луча — кто-то въехал с противоположной стороны, тихо, но быстро.

— Глянь, кто там, — сказал я, не отрывая взгляда от дороги.

Алька обернулась, посмотрела через заднее стекло.

— Джип. Чёрный. Встал у моего подъезда.

— Не успели, ребятки-трулялятки… — усмехнулся я. — Сюрприз им там надо было оставить, жаль, времени не было.

На пару секунд в салоне повисла тишина, Аля тихо, молча дёрнула плечом, реагируя не то на мои слова, не то на сам тон охотника. Только мотор урчал, как спасенный с дерева кот. Я добавил газу, и мы ушли на соседнюю улицу, свернули в проулок и затерялись в ночном городе.

Я постучал в дверь коротко, но настойчиво. Ответа пока не последовало. За дверью ни шороха, ни скрипа.

Достал телефон, набрал номер — гудки пошли, но никто не отвечал. Поморщился, постучал снова — чуть громче, чуть злее. Алька стояла позади, прижимая к себе сумку, зябко кутаясь в куртку, которую накинула наспех. Было видно, что её немного трясёт — но это, конечно, не от ночной прохлады.

Постучал ещё раз, уже с раздражением. За дверью пробежали лёгкие шаги, потом щёлкнул замок, и дверь распахнулась.

На пороге стояла та самая девушка, что открыла мне в прошлый раз, когда я искал Грача. Заспанная, с туго заплетёнными афрокосичками, кольцом в носу и тяжёлым взглядом, в котором читалась усталость и раздражение. На ней — короткая футболка, больше похожая на обкромсанный топ, из-под которой виднелись загорелые бёдра и татуировка сбоку — что-то восточное, полустёртое.

Глаза недовольны и прищурены от света, словно я выдрал её из сна, где она как минимум отдыхала где-нибудь на островах. Смотреть на незванных гостей ей явно не хотелось.

— Привет, — сказал я.

— До Круга, — кивнула она, припоминая во мне прошлого посетителя.

— Где Аргус? — спросил я, изображая дружелюбность сына Солнца.

— Он ночью не принимает, — буркнула она, зевая и глядя на меня с некоторым недоумением.

— Это срочно. Круг в опасности, — красноречиво прижал я кулак к груди.

Та раскрыла рот, растерянно хлопая длиннющими нарощенными ресницами. Действительно, как могло быть в опасности солнце? Ничего, пусть озадачивается, главное, чтобы действовала.

Я же шагнул вперёд, волоча за собой чемодан. Алька прошла следом, настороженно озираясь.

Девчонка смерила её негостеприимным взглядом. Алька же поймала на себе эту ледяную волну и чуть прижала к себе сумку, будто это могло защитить.

— Буди его Солнцевство, — распорядился я, глядя на девицу с афрокосами.

Та ничего не ответила, только вздохнула с демонстративной обречённостью, развернулась и зашлёпала тапками по ламинату. Свернула за угол, приоткрыла дверь, заглянула и что-то негромко сказала.

Минуту спустя из спальни вышел Грач. На нём был роскошный халат — тяжёлый, с восточным узором, как из дешёвого турецкого сериала. На ногах старые, потёртые тапки, явно не из одной пары. Он остановился в проёме, зевнул, потер лицо и только тогда перевёл взгляд на нас.

Глаза его на секунду расширились. Он заметил Альку, чемодан, моё лицо. Немое удивление скользнуло по нему.

— Макс! — нахмурился он. — Что случилось?

— Приюти, — я показал на рыжую, та смущенно опустила глаза в пол, будто я продавал наложницу хану. — На время, спрячь.

— Да не вопрос… Располагайтесь, мадам, — подмигнул рыжей Грач.

Но вот та, с афрокосами, отреагировала с куда меньшим добродушием. Она резко вскинулась, хлопнула босой пяткой по полу и выдала с возмущением, как будто ей только что испортили тщательно выстроенный ритуал:

— В Круге может быть только трое с учетом Вершины!

Я прищурился.

— В каком ещё круге? Какой вершины?

— У Аргуса, — гордо ответила она, скрестив руки на груди, — может быть только две жены одновременно. А Вершина — это мужчина. Это правило. Энергетическое равновесие. А ты притащил третью! Четвертую в Круге.

Я опешил. Повернулся к Грачу, тот закатил глаза и замотал головой, мол, что с них взять, система там теперь стоит аргусова — обратно не провернёшь.

— Подожди. Стоять. Какая, к чёрту, жена? — я махнул рукой в сторону Альки. — Это не жена Аргуса. Это моя… э-э… это мой человек. Друг.

— Ага, — фыркнула афрокосая. — Знаю я, как это у вас бывает. Всё «друзья», а потом энергетика летит в тартарары.

Она развернулась к спальне и заорала:

— Натаха! Вставай! У нас в Круге нарушение! Срочно!

Из глубины квартиры донёсся глухой стон пробуждающейся дамы, потом послышался звук шагов — тяжёлых, неспешных. И вот из спальни, зевая и почесываясь, выплыла ещё одна.

Это была именно женщина — пышная, крепкая, с грудью, как у доярки, и видом, как у главбуха. Полная противоположность афрокосой: плотная, вальяжная, в домашнем халате, который на ней сидел, как тент на фуре.

Я присвистнул. Не сдержался.

— Ого, Грач… А ты у нас, смотри-ка, гарем держишь?

Руслан, не мигая, хмыкнул на полном серьезе:

— Это мой Круг.

— Ага… понятно, — протянул я, загораживая ладонью рот, чтобы не рассмеяться.

А та самая Натаха выползла в прихожую и сразу перекрыла нам воздух. Стало тесно. И жарко.

Она упёрла руки в бока и уставилась на Грача, словно только что застукала того с чужими «кружками».

— Аргус, это кто? — кивнула тетя на Альку. — Ты что, молоденькую себе подбираешь? Думаешь, я не вижу? Еще и рыжая, ладная вся, складная… В Круге такие редкость…

Грач что-то бормотал про помощь тем, кто в беде, про защиту от опасности, про временное укрытие, которое он обязан предоставлять страждущим. Говорил, вроде бы, четко, но голос его тонул в нарастающем бабьем гвалте. Ни одна из его женщин его уже не слушала.

— Защищать, говоришь? — передразнила афрокосая, прищурившись. — Да мы знаем, как ты «защищаешь». Сначала винца нальёт, потом медитация, потом «поговорим по душам» — и хоп, четвёртая в круге!