Анти-Горбачев 6 (СИ) - Тамбовский Сергей

— Это что? — осмелился задать вопрос первый заместитель Вонг, — это будет вторая космическая гонка с русскими? Как в шестидесятых?

— Возможно да, — отрывисто сказал Трули, — возможно, что и нет… зависит от многих деталей — например от того, насколько успешно они справятся с Луной. Но в конце-то концов — лучше уж соревноваться в освоении космоса, чем в том, у кого будет больше арсенал ядерного оружия, верно? Всю информацию по Энергии и Соколу немедленно мне на стол, — обратился он к начальнику службы слежения, а потом добавил, — интересно, какую фразу русские пиарщики придумают для первого шага по Луне? Кто там у них запланирован под эту роль?

— Алексей Леонов, босс, — ответил Вонг, — он летал вместе с нашими ребятами в проекте Союз-Аполлон.

Лунный модуль

— Проверь давление в переходном отсеке, — приказал командир корабля Алексей Леонов своему заместителю Мусе Манарову.

— Давление в норме, командир, — после небольшой паузы отозвался тот. — Десять минут до выхода на траекторию к Луне, — напомнил он.

— Спасибо, я не забыл, — откликнулся Леонов, а потом добавил борт-инженеру, — Игорь, что у нас с параметрами орбиты?

— Допустимое отклонение в 1,5 процента, — тут же ответил Волк, — в большую сторону.

— Мы сейчас, как Армстронг с Олдрином, -выдал свою ремарку Манаров, — в 69-м году за ними вся планета наблюдала.

— Не говори гоп, — осадил его Леонов,- мы еще никуда не долетели.

— У нас, у татар, другие поговорки, — усмехнулся Манаров.

— Ну расскажи, какие — время до включения маршевых двигателей еще есть.

— Например, башлаган эш, бэткан эш…

— И что это значит?

— Лиха беда начало, — перевел поговорку Муса, — в том смысле, что дохождение до конца невозможно без начала пути…

— Понятно-понятно… — пробормотал Леонов, — готовимся к включению двигателей, Игорь, отклонений от нормы нет?

— Никак нет, командир, — ответил тот, — о, ЦУП вызывает, переключаю…

— Привет, Леша, — раздался в наушниках знакомый голос Глушко, — как дела, как здоровье?

— Здоровье в порядке, Валентин Петрович, — быстро отозвался Леонов, — к следующему этапу полета готовы.

— Сейчас связь прервется, — продолжил Глушко, — следующий сеанс через полчаса — не пропустите… и еще это… удачи вам, ребята, постарайтесь вернуться в полном составе.

— Спасибо, начальник, — отозвался Леонов, — мы очень постараемся… тем более, что это в наших интересах.

— Десять секунд до старта, — начал отсчет Волк, — девять, восемь…

Переход на вторую космическую скорость это, конечно, не совсем то, что набор первой, но все равно является достаточно серьезным стрессом для космонавтов. Перегрузки тут примерно 3–4 же и продолжаются они примерно полторы-две минуты. Когда маршевые двигатели третьей ступени выключились, в кабине наступила мертвая тишина.

— Надо пофотографировать отлет, — первым нарушил молчание Волк, — пригодится для отчета.

— Правильно, Игорь, поснимай — это не помешает… Муса, что у нас там с параметрами траектории?

— В пределах нормы, командир, — отозвался Манаров, — минус пол-процента влево. Следующая коррекция орбиты через шесть часов.

А Земля тем временем начала медленно, но неотвратимо удаляться в иллюминаторах, постепенно уменьшаясь в размерах.

— Красота, — подал голос Волк, — можно будет подзаработать на этих снимках.

— Коммерсант ты наш, — усмехнулся Леонов, — почем продавать-то собрался?

— Договоримся, — ответно усмехнулся Игорь, — кто больше даст, тому и продадим… я, кстати, в багаж положил несколько юбилейных рублей, их тоже можно будет потом загнать желающим.

— Но для этого нужны будут доказательства, что они на Луне побывали.

— Ну так заснимем их на фоне кратера какого-то, — объяснил Волк, — чтобы сомнения у покупателей снять.

— Тогда их надо будет как-то пометить, — внес элемент реализма в дискуссию Манаров, — чтоб было понятно, что это те самые рубли.

— Правильно… — всерьез воспринял его слова Волк, — а еще у меня тут целый кляссер почтовых марок с космической тематикой, их тоже можно проштемпелевать в Море Спокойствия… чтобы мы все спокойны уже были.

— Все, ребята, — осадил подчиненных Леонов, — заткнулись и посторонние темы обсуждать перестали.

А на Байконуре тем временем Романов распрощался с Дэном, тот отправился к себе в Пекин прямо с местного аэродрома, а Фидель полетел в Москву вместе с генсеком.

— У меня были контакты с Бушем насчет твоей страны, — сообщил ему Романов уже в полете, — есть такое мнение, что эмбарго будут потихоньку убирать.

— Это отлично, компаньеро, — обрадовался Кастро, — конечно, за 28 лет мы уже привыкли жить и с эмбарго, но без него станет намного легче.

— Что там с никарагуанскими товарищами? — перешел к новой теме генсек.

— С ними все грустно, камерадос, — отвечал Фидель, — СФНО проиграло выборы, сейчас к власти возвращается олигархия во главе с кланом Сомосы…

— Надо бы помочь никарагуанским товарищам, — сделал такое предположение Романов, — сможете что-то сделать в этом направлении?

— Увы, Грегорио, — грустно отвечал Кастро, — второго Че Гевары у нас нет… да если бы даже и был, это не помогло бы, если вспомнить, как закончил свои дни Че…

— Наверно ты прав, Фидель, — так же грустно отвечал Романов, — и Никарагуа лучше оставить в покое, пусть развиваются, как хотят… а кубинского космонавта мы все же запустим до конца этого года. На Луну не обещаю, но на околоземную станцию точно полетит, кто уж у вас там выбарн на эту миссию?

— Арнольдо Мендес, — тут же вылетело из Кастро, — кадровый пилот кубинских ВВС. А если что-то не сложится, то дублером у него назначен Хосе Фалькон, тоже летчик, но не истребительной авиации, а бомбардировочной. Надежные товарищи.

Глава 21

Включение маршевых двигателей лунного корабля прошло без каких-либо происшествий, сход с околоземной орбиты случился именно так, как его рисовали в ЦУПе. И через полчаса связь с Землей возобновилась, на этот раз говорил уже командующий ЦУПом генерал Береговой.

— Как дела сынки? — раздался в наушниках его тяжелый начальственный бас.

— Все по плану, Георгий Тимофеевич, — отвечал Леонов, — ни одного отклонения от программы не имеется.

— Сплюнь, Алексей, — посоветовал ему командир, — чтобы не сглазить.

— Плевать в космическом корабле не полагается, — не принял его шутки Леонов, — в физическом смысле. Но если брать образную сторону этого процесса, то да, мысленно мы уже не раз сплевывали все трое.

— Сувениры с собой взяли? — поинтересовался Береговой.

— А как же, командир, — вмешался в их диалог Муса, — чтобы к Луне, да без сувениров…

— Один мне оставьте, — неожиданно попросил Георгий Тимофеевич, — сам не слетал, так хотя бы что-то останется на память…

— Что именно оставить? — спросил Волк, — монету, марку или может вашу фотографию на фоне Аполлона-11?

— А у вас моя фотография есть?

— Найдется, Георгий Тимофеевич, — бодро заверил его Волк.

— Если привезете, буду очень благодарен… а сейчас у нас конец сеанса связи, следующий через шесть часов, будет прямой канал с Красной площади, готовьтесь — ну и удачи вам, ребята…

Но никакого прямого канала с Красной площадью не случилось, потому что у экипажа возникли определенного рода трудности.

— Земля-Земля, не по плану вышел в эфир Леонов, — у нас проблема…

— Что случилось, Алексей Архипович? — на связи оказался Севастьянов, заместитель директора НПО Энергия.

— Падение давления в пилотской кабине, — будничным голосом сообщил Леонов, — видимо где-то образовалась течь.

— Датчики обшивки что показывают? — спросил Севастьянов.

— Ничего не показывают, Виталий Иванович… точнее говорят, что все в норме.

— Насколько упало давление, какая скорость падения? — задал два вопроса замдиректора.

— Упало на полтора гектопаскаля за… за последние полчаса, — пояснил Леонов.