Железный конь (СИ) - Тыналин Алим

— Галя, ты решила ехать на курсы? — спросил я, заметив анкету.

— Думаю, — уклончиво ответила она. — Возможность хорошая, упускать не стоит.

Новак тактично продолжал есть, делая вид, что не слышит нашего разговора. Но я видел, что он понимает, между нами с Галей есть какое-то напряжение.

— А что думает Виктор Алексеевич о твоей поездке? — поинтересовался Володя.

— Виктор Алексеевич сказал, что я должна решать сама, — ответила Галя, бросив на меня быстрый взгляд. — Он очень занят сейчас. У него столько важных дел, техника, переводчики, планы…

— Галя, — начал я, но она перебила:

— Нет-нет, я понимаю. Работа важнее всего. А личные отношения это второстепенно.

Она встала, собрала документы:

— Извините, мне пора. Очень приятно было познакомиться, Вацлав Йозефович.

Галя ушла, оставив за собой атмосферу недоговоренности. Новак деликатно промолчал, но я понимал, что сцена была не очень приятной для постороннего наблюдателя.

— Возвращаемся к работе? — предложил Володя, явно стараясь сгладить неловкость.

— Да, конечно, — согласился я.

Во второй половине дня Новак перевел раздел о техническом обслуживании трактора. Работал он сосредоточенно, время от времени задавая вопросы о специфике работы в сибирских условиях.

— Вот рекомендация по смене масла, — показал он переведенную страницу. — «Výměna oleje každých 100 motohodin» — замена масла каждые сто моточасов. А как у вас принято?

— У нас меняют реже, — признался Володя. — Экономят масло. Не всегда есть в достатке.

— Но чешские двигатели более форсированные, — объяснил Новак. — Они требуют качественного масла и частой замены. Иначе быстро выйдут из строя.

К концу рабочего дня стало ясно, что чешская техника действительно более совершенная, но и более требовательная к обслуживанию. Это означало дополнительные расходы на масла, фильтры, качественное топливо.

— Вацлав Йозефович, — сказал я, когда мы заканчивали работу, — завтра покажу вам технику. Посмотрите на машины, сравните с документацией.

— С удовольствием, — ответил аспирант, аккуратно складывая переведенные листы. — Интересно увидеть, как теория соотносится с практикой.

Володя собрал чертежи в папку:

— А послезавтра попробуем первый пуск. Если инструкции правильно переведены, проблем быть не должно.

Вечером я проводил Новака в гостиницу для приезжих специалистов — небольшое двухэтажное здание рядом с конторой совхоза. Комната оказалась простой, но чистой: железная кровать с чистым постельным бельем, письменный стол, стул, шкаф для одежды, умывальник.

— Как условия? — поинтересовался я.

— Вполне подходящие, — ответил Новак, ставя чемодан на стул. — Гораздо лучше, чем в общежитии.

— Если что-то понадобится, обращайтесь, — сказал я. — А завтра встретимся в восемь утра в НИО.

Возвращаясь домой, я думал о прошедшем дне. Переводчик оказался толковым, работал добросовестно. Языковой барьер начал преодолеваться. Но появились новые проблемы.

Настороженное отношение механизаторов к чужаку. Сложность технического обслуживания чешской техники. И главное, нарастающее напряжение в отношениях с Галей.

Она все чаще говорила о московских курсах, все холоднее относилась к нашим совместным планам. Чувствовалось, что принимает решение об отъезде.

А я по-прежнему не мог открыться ей полностью, рассказать о своих истинных чувствах. Работа поглощала все время и силы, не оставляя места для личной жизни.

Дома я долго сидел за столом, изучая переведенные Новаком страницы. Техническая информация была ценной, но цена ее освоения оказывалась выше, чем ожидалось.

Не только в рублях и копейках, но и в человеческих отношениях.

На следующее утро я встретил Новака у входа в НИО в половине восьмого. Аспирант выглядел отдохнувшим, был в том же темном костюме, но поверх надел теплую куртку, которую, видимо, одолжил в гостинице.

— Доброе утро, Вацлав Йозефович, — поздоровался я. — Готовы познакомиться с нашими чешскими машинами?

— Очень интересно посмотреть, — ответил Новак, поправляя очки. — Вчера переводил инструкции, а сегодня увижу саму технику.

Мы направились к большому ангару, где размещалась новая техника. По дороге к нам присоединились Володя в рабочем комбинезоне и Кутузов с блокнотом для записей.

— А механизаторы придут? — спросил Новак.

— Конечно, — кивнул я. — Семеныч, дядя Вася, Федька с Колькой. Им в первую очередь нужно понимать, как работать с этими машинами.

В ангаре нас уже ждали. Семеныч стоял возле трактора «Зетор-50», внимательно изучая панель приборов через открытую дверцу кабины. Дядя Вася с недоверием осматривал гидравлические шланги навесного оборудования. Молодые парни Федька и Колька заглядывали под капот, обсуждая незнакомую конструкцию двигателя.

— Ну что, товарищи, — обратился я к собравшимся, — познакомимся с нашими новыми помощниками. Вацлав Йозефович переведет все, что написано на чешском.

Новак подошел к трактору, достал из кармана переведенные вчера страницы:

— Это трактор «Зетор-50». Мощность двигателя семьдесят лошадиных сил, четырехцилиндровый дизель с турбонаддувом.

— Турбонаддув? — переспросил Семеныч. — Это что такое?

— Дополнительный нагнетатель воздуха в двигатель, — объяснил Новак. — Позволяет получить больше мощности при том же объеме.

Дядя Вася покачал головой:

— Сложно однако. А если сломается этот… как его… турбонаддув?

— В инструкции есть раздел по обслуживанию, — успокоил Новак. — Но в основном это надежная система.

Я открыл капот трактора.

— Вот здесь турбокомпрессор, — показал Новак, указывая на блестящий агрегат. — «Turbodmychadlo» по-чешски. А это интеркулер для охлаждения воздуха.

Федька заинтересованно наклонился:

— А масло в него тоже заливать нужно?

— Да, у турбины есть собственная система смазки, — подтвердил Новак, сверяясь с переводом. — И масло нужно менять чаще, каждые сто моточасов.

— Каждые сто моточасов! — воскликнул Семеныч. — Да у нас на МТЗ по пятьсот отрабатывают!

— Чешские двигатели более форсированные, — объяснил я. — Большая мощность требует более тщательного ухода.

Володя записывал в блокнот особенности обслуживания. Кутузов фотографировал узлы двигателя самодельным фотоаппаратом, собранным из объектива и коробки.

Новак открыл дверцу кабины:

— А теперь посмотрим на рабочее место оператора.

Все наперебой заглядывали в кабину. Действительно, отличие от наших тракторов было разительным. Эргономичное сиденье с регулировкой по высоте и наклону, мягкие подлокотники, приборная панель с множеством датчиков.

— Вот это да! — присвистнул Колька. — Как в автомобиле!

— Лучше чем в автомобиле, — поправил Новак. — Посмотрите, здесь есть кондиционер для летней работы и отопитель мощностью полтора киловатта для зимы.

Дядя Вася недоверчиво потрогал мягкое сиденье:

— А если грязными руками сядешь? Сразу испачкаешь.

— Обивка моющаяся, — успокоил Новак. — Специальный материал для сельхозтехники.

Семеныч изучал приборную панель:

— А что все эти лампочки означают?

Новак начал объяснять, сверяясь с переведенной инструкцией:

— Красная лампочка — аварийное давление масла. Желтая — температура охлаждающей жидкости. Зеленая — включение заднего хода. Синяя — дальний свет фар.

— Фары? — удивился Федька. — У трактора есть фары?

— Конечно, — кивнул Новак. — Для работы в темное время суток. Плюс рабочее освещение, прожекторы на поле.

Я включил зажигание. Приборная панель ожила, загорелись индикаторы, застрекотало реле, включился вентилятор отопителя.

— Как на самолете, — восхищенно сказал Колька.

— А заводить как? — поинтересовался Семеныч.

Новак показал последовательность действий по инструкции:

— Сначала включаем топливный насос вот этой кнопкой. Ждем, пока давление поднимется, вот этот манометр. Затем предварительный подогрев свечей накаливания, эта желтая кнопка. И только потом стартер.