Железный конь (СИ) - Тыналин Алим

— Спасибо, — ответил я, осматривая рабочий стол. — Вижу, вы заняты научной работой.

— Да, пишу диссертацию о влиянии русской литературы на чешских писателей XIX века, — объяснил аспирант, включая чайник в розетку. — А какой перевод вас интересует?

Володя достал из папки образцы чешской документации, разложил на столе:

— Техническая документация к сельскохозяйственной технике. Тракторы, комбайны, инструкции по эксплуатации.

Новак взял в руки одну из инструкций, пробежал глазами по тексту:

— «Návod k obsluze a údržbě traktoru Zetor 50»… Инструкция по эксплуатации и обслуживанию трактора «Зетор-50». Это я могу перевести без проблем.

— А технические термины? — поинтересовался я. — Специализированная лексика?

— Понимаете, — Новак снял очки, протер стекла, — я родился в Чехословакии, чешский мой родной язык. Технические термины тоже знаю, отец работал инженером-механиком на заводе в Брно.

Володя оживился:

— А сколько времени займет перевод всей документации?

Новак просмотрел объем материалов — несколько толстых папок с инструкциями, каталоги запчастей, схемы:

— Это большой объем… Недели три-четыре, если работать каждый день по несколько часов. Но у меня диссертация, научный руководитель требует…

— Вацлав Йозефович, — сказал я, — а если предложить вам временную работу? С хорошей оплатой?

Аспирант задумался, разливая кипяток в стаканы:

— Какую работу вы имеете в виду?

— Приехать к нам в совхоз на месяц-два, — объяснил я. — Перевести всю документацию, обучить наших специалистов основам чешской технической терминологии. Пятьсот рублей в месяц плюс проживание и питание.

Новак чуть не выронил стакан. Пятьсот рублей было больше, чем его стипендия за полгода.

— Это… это очень щедрое предложение, — сказал он, помешивая сахар в чае. — Но я не уверен, что смогу на месяц-два оставить учебу…

— А что если начать с испытательного периода? — предложил Володя. — Две недели, посмотрим, как получается. Если не подойдет, расстанемся без претензий.

Новак молча пил чай, обдумывая предложение. В его глазах за стеклами очков боролись сомнение и интерес.

— Расскажите подробнее о работе, — попросил он наконец. — Что именно нужно будет делать?

Я объяснил ситуацию: поставка техники из Чехословакии, необходимость освоения новых машин, проблемы с языковым барьером. Показал фотографии тракторов и комбайнов, сделанные вчера на станции.

— «Зетор» и «Фортшритт»… — узнал Новак марки техники. — Хорошие машины, качественные. В Чехословакии их очень ценят.

— Вот именно, — кивнул я. — Но наши механизаторы не могут работать с техникой, которую не понимают. А инструкции на чешском для них китайская грамота.

— Понимаю, — согласился аспирант. — Это действительно проблема.

Володя достал из папки техническую схему с обозначениями узлов:

— А это вы сможете перевести?

Новак внимательно изучил схему:

— «Motor» — двигатель, «Převodovka» — коробка передач, «Hydraulický systém» — гидравлическая система, «Elektrické zařízení» — электрооборудование. Да, все понятно.

— Вацлав Йозефович, — сказал я, видя, что он заинтересовался, — это хорошая возможность применить знания языка в практической работе. Плюс жизненный опыт, который пригодится в научной карьере.

— А где я буду жить? — практично поинтересовался Новак.

— В гостинице для приезжих специалистов, — ответил Володя. — Отдельная комната, удобства, трехразовое питание в столовой.

— И рабочее место?

— В нашем НИО, научно-исследовательском отделе, — объяснил я. — Отдельный стол, все необходимые материалы, спокойная обстановка для работы.

Новак встал, прошелся по комнате, подошел к окну:

— Знаете что, — сказал он, не оборачиваясь, — попробуем. Но сначала на две недели, как вы предлагали. Посмотрим, получится ли.

— Отлично! — обрадовался Володя. — А когда могли бы начать?

— Хм… — Новак посмотрел на календарь, висящий на стене. — Завтра у меня консультация с научным руководителем. Послезавтра экзамен по истории КПСС. Может быть, через три дня?

— Подойдет, — согласился я. — А пока возьмите несколько документов, посмотрите дома. Оцените сложность перевода.

Новак выбрал самую толстую инструкцию, руководство по эксплуатации трактора «Зетор-50»:

— Это займет дня три на полный перевод. Но основные разделы, запуск двигателя, управление, техническое обслуживание, переведу быстрее.

— Прекрасно, — кивнул я, вставая. — Тогда встретимся в пятницу утром. Володя даст вам координаты.

— А как добираться до совхоза? — спросил Новак, провожая нас к двери.

— Автобус до райцентра, потом наш транспорт, — объяснил Володя. — Или на нашей машине заберем, если предупредите заранее.

— Хорошо, — кивнул аспирант. — До встречи в пятницу.

Выйдя из общежития, мы направились к машине. День близился к концу, на улице заметно похолодало.

— Ну что, Володя, — сказал я, садясь за руль, — переводчика нашли. Теперь сможем разобраться с чешской техникой.

— Надеюсь, он справится, — ответил молодой инженер, устраиваясь на пассажирском сиденье. — Выглядит серьезным, образованным.

— Главное, что знает язык в совершенстве, — добавил я, заводя двигатель. — А техническую специфику освоит в процессе работы.

Дорога обратно заняла чуть больше времени, начинался снегопад, видимость ухудшилась. Но настроение было хорошим. Главная проблема, языковой барьер, близилась к решению.

— Виктор Алексеевич, — сказал Володя, когда мы въехали в знакомые места, — а как думаете, Хрущев отреагирует на появление переводчика?

— Найдет новые придирки, — честно ответил я. — Но это уже будут придирки по мелочам. Главный аргумент, непонятность документации, у него отпадет.

За окнами мелькали знакомые пейзажи. Совхозные поля, укрытые снегом, редкие березовые рощи, вдалеке огни нашего села. Домой мы вернулись уже в полной темноте, но с чувством выполненного долга.

Пятница выдалась пасмурной и ветреной. К половине девятого утра у здания НИО остановился рейсовый автобус ПАЗ-672, из которого неуверенно вышел Вацлав Новак. На нем была длинная шерстяная шинель темно-серого цвета, явно доставшаяся от отца, коричневый вязаный шарф и старая шапка-ушанка. В руках он держал потертый кожаный чемодан и холщовую сумку с книгами.

Я встретил его у входа в НИО:

— Вацлав Йозефович, добро пожаловать! Как доехали?

— Спасибо, нормально, — ответил Новак, оглядываясь по сторонам. — Только дорога долгая, четыре часа на автобусе.

Аспирант выглядел слегка растерянно. Городской житель, привыкший к институтской среде, он явно чувствовал себя неуютно в совхозной обстановке. Утренний шум фермы, мычание коров, лай собак, гул тракторных двигателей, был для него непривычным.

— Проходите, покажу рабочее место, — предложил я, открывая дверь НИО.

Внутри было тепло благодаря печи-буржуйке, которую я растопил заранее. У окна стоял дополнительный письменный стол из сосновых досок, который Федька с Колькой собрали вчера вечером. На столе лежали чистые листы бумаги, несколько авторучек, словари, которые удалось найти в районной библиотеке.

— Вот здесь вы будете работать, — показал я, указывая на стол. — Освещение хорошее, тихо, никто мешать не будет.

Новак снял шинель, аккуратно повесил ее на крючок у двери. Под шинелью был темный костюм, не новый, но чистый и отглаженный, белая рубашка с накрахмаленным воротничком, темный галстук. Выглядел он скромно, но достойно.

— А это материалы для перевода, — я указал на стопку папок с чешской документацией, которые разложил на столе. — Начнем с самого важного, инструкции по эксплуатации тракторов.

Кутузов, который работал у микроскопа в углу НИО, поднял голову и с любопытством посмотрел на нового сотрудника. Лаборант был в белом халате поверх обычной одежды, на носу очки в металлической оправе.

— Петр Васильевич, — представил я, — познакомьтесь с Вацлавом Йозефовичем Новаком, нашим переводчиком технической документации.